– Ур-ра! А как насчет Нэнни? Она тоже сможет поехать?

Хью посмотрел на Нэнни, подмигнул ей.

– Очень на это рассчитываю. Я же с вами не справлюсь. Вы умрете с голоду.

– Умрем, – согласился Энгас, – потому что ты не умеешь готовить, не так ли, папа?

– Не волнуйся, готовить буду я, – успокоила его Лесли. – На уроке домоводства мы сегодня пекли булочки.

Нэнси, высокая худощавая блондинка из Миннесоты, рассмеялась.

– Раз ты сможешь печь нам булочки, мы спасены. Пойдемте, надо помыть руки перед обедом.

За столом Хью Маршалл болтал и смеялся с детьми. Тайгер гадала, много ли женщин получали приглашение на такой вот семейный обед. Никогда Тайгер не видела Хью таким беззаботным. От маски топ-менеджера не осталось и следа. Маршалл даже как-то помолодел.

После обеда Маршалл прочитал детям главу из «Властелина колец» Толкиена. Потом они поцеловали отца и отправились спать, недовольные тем, что вечер для них так быстро закончился.

– Пойдемте в кабинет, Тайгер. – Хью пригласил ее в соседнюю комнату. – Уточним некоторые детали вашей поездки.

Тайгер подхватила брифкейс и последовала за ним. Кабинет Хью Маршалла удивил ее. На полу восточный ковер восемнадцатого века, мебель эпохи Людовика Пятнадцатого, обтянутая расшитой золотом парчой, на каминной доске – антикварные статуэтки птиц из китайского фарфора. Все это никак не вязалось с образом Хью.

– Позвольте мне сначала разжечь огонь. Выпьете коньяка?

– С удовольствием. – Пока Хью разливал коньяк, Тайгер прошлась по кабинету. – Эта комната… словно не ваша.

– Я знаю. Пару лет назад моя сестра, она декоратор, решила, что квартира требует ремонта. Я дал ей карт-бланш… и вот результат. Я не стал говорить ей, что мне не нравится. Не хотел ее обижать. А потом… мне безразлично. Интерьер не главное в жизни.

– Но цвета, материи отражают чувства. Люди чувствуют себя более комфортно в обстановке, которая им по душе.

– В этом случае я бы хотел, чтобы в кабинете преобладали оттенки коричневого. Но только темные. А по стенам картины импрессионистов: женщины в будуарах.

– Будуарах? – улыбнулась Тайгер.

Хью кивнул.

– Знаете, как толкует слово «будуар» оксфордский словарь?

– Комната, в которой женщина может побыть наедине со своими мыслями? – предположила Тайгер.

– Комната для раздумий… и место, где она может принять самых близких друзей. Я прочитал это еще студентом, но вот запало в память.

– Исключительно точное толкование.

– Оно подходит и к кабинету. Я тут тоже часто размышляю. – Он улыбнулся Тайгер. – Но редко принимаю близких друзей, – затем, словно испугавшись, что переходит черту, отделявшую бизнес от личной жизни, Маршалл быстро переключился на другое. – Вы и Джесс проведете переговоры с Пьером Деавильеном и его главным парфюмером. Зовут его Ги Сен-Дени. У него репутация гения. Надеюсь, это правда, потому что требуем мы от него многого.

– Если в нем есть хотя бы искорка гениальности, я ее раздую.

– Вы должны объяснить ему, чего мы ждем от «Джаза». Присланный им образец отдушки показывает, что он на правильном пути, но теперь его надо направлять.

– Сколько я должна там пробыть? Создание нового аромата – процесс долгий.

– Да, я знаю, но мы не можем обойтись без вас. Ваша задача – уговорить Сен-Дени поработать над «Джазом» в Нью-Йорке. У «Деавильен» есть лаборатория в Бруклине.

Тайгер улыбнулась:

– Сделано в Бруклине. Тот американский штрих, который мы искали.

– Уговорить его – непростое дело, Тайгер. Вроде бы он очень вспыльчив… у гениев это обычное дело. Потому-то я и хочу, чтобы переговоры провели вы.

– Похоже, вспыльчивость – национальная черта французов, – вздохнула Тайгер. – Почему их вешают именно на меня?

– Таков уж ваш удел. Подшлифуйте немецкий, и я буду посылать вас в Германию. Вот уж где спокойный народ. – Он долил коньяка в оба бокала. «Реми мартин», цвета темного янтаря. – За «Джаз», – зазвенели, соприкоснувшись хрустальные бокалы. – И за успех вашей миссии.

Тайгер отпила коньяка, посмотрела на пылающий в камине огонь.

– Мы всегда добиваемся, чего хотим, не так ли Хью?

Он подошел к ней, проследил за ее взглядом. Они словно боялись посмотреть друг другу в глаза, предпочитая разглядывать языки пламени.

– Думаю, что да. Я обычно добиваюсь. – Тут он повернулся к Тайгер: – И вы, как я понимаю, тоже?

Она посмотрела на него. Никогда они не были так близки.

– Не всегда. Но я стараюсь.

Близость эта длилась лишь мгновение. Она думала, что сейчас он поцелует ее, но Хью уже возвращался к столу. У Тайгер внутри все оборвалось.

– Старайтесь и дальше, Тайгер. Вы уже много сделали для нас, гораздо больше, чем я ожидал, принимая вас на работу.

– Спасибо. Я многому научилась, работая с вами… Конни и Джессом.

Маршалл достал из брифкейса папку, протянул Тайгер.

– Здесь вы найдете всю необходимую информацию по «Деавильен фрагрансез». Мне пора. Самолет через час.

– Да, конечно. У меня тоже полно дел. Улетать-то завтра.

Маршалл проводил ее до дверей.

– К сожалению, лимузин мне понадобится. Я попрошу поймать вам такси.

– Что за глупости, Хью, с этим я справлюсь сама.

– Тогда удачи.

Раскрылись двери лифта, они обменялись рукопожатием, и Тайгер вошла в кабину.

– Приятного вам путешествия. Но предупреждаю, Грас – городок скучный, – улыбнулся Хью.

– Обожаю скучные городки.

– Удачи вам с мсье Сен-Дени. Привезите его живым.

Маршалл отступил назад, лифтер нажал кнопку первого этажа, отделанные деревом двери закрылись.

– Обо мне не волнуйтесь, – сухо ответила Тайгер, когда кабина пошла вниз. – Я знаю, как найти подход к мужчине. – Тут она поняла, что говорит вслух, но лифтер никак не прореагировал на ее слова, словно их и не слышал.

Глава 21

Маленький самолетик, в котором они летели из парижского аэропорта имени де Голля на юг Франции, немилосердно болтало. Тайгер это нисколько не беспокоило, а вот Джесс Лейбович аж позеленел. В Штатах, признался он, если время не поджимало, он предпочитал обходиться автомобилем или поездом. Тайгер стрекотала без умолку, пытаясь хоть как-то отвлечь Джесса, то тот сидел, глядя прямо перед собой, вцепившись в подлокотники.

Наконец они вынырнули из облаков и приземлились на залитой дождем посадочной полосе аэродрома в Ницце. Пьер Деавильен, президент «Деавильен фрагрансез» прислал за ними лимузин. В него Джесс садился уже в хорошем настроении.

От Граса их отделяли сорок два километра узкой, извилистой дороги. Дождь лил и лил.

– Да уж, с горячей сковороды попасть на… – Джесс снова занервничал, то и дело поглядывая в окно. – Тебе не кажется, что наш шофер слишком быстро проходит повороты. Дорога-то скользкая.

– Ты же знаешь французских водителей. Они не жмут на клаксон и не машут руками, как итальянцы, но тоже гоняют, как бешеные. Можно подумать, что все они готовятся принять участие в гонках «Формулы-1», – рассмеялась Тайгер.

– Так скажи ему, чтобы сбросил скорость.

Тайгер наклонилась вперед, постучала по стеклянной перегородке, отделявшей их от шофера.

– Pardon, monsieur, voulez-vous conduire moins vite? Mon ami à du mal[38].

Молодой шофер с улыбкой кивнул.

– Bien sûr, mademoiselle. Nous serons à Grasse dans dix minutes[39].

Он чуть притормозил.

– Мы приедем через десять минут…

– Жаль, что я не принял «драмамин», – вздохнул Джесс.


Пьер Деавильен, подойдя к окну, гордо оглядел лежащий внизу город, потом повернулся к Тайгер и Джессу.

– Грас уже двести лет центр парфюмерной промышленности Франции.

Тайгер и Джесс сидели в просторном кабинете Деавильена, пили кофе и вежливо слушали толстячка хозяина.

– Просто ужасно, что вы приехали к нам в ноябре, да еще в дождь. Три недели тому назад вы бы увидели, как собирают на заре последний урожай лепестков жасмина. Именно тогда запах наиболее сильный. – Он предложил Джессу сигару, закурил сам. Запах табачного дыма убил бы все ароматы, о которых он рассказывал с таким упоением. – Летом, знаете ли, от Граса до Ниццы простирается огромный цветущий сад. Помимо жасмина мы выращиваем туберозы, ирисы, гиацинты, майские розы, жонкилии, лаванду, апельсиновое дерево, фиалки, мимозу, гвоздики, акацию, резеду, нарциссы и многое, многое другое. Семь с половиной тысяч квадратных акров занято под цветы для парфюмерной промышленности, – чувствовалось, что Пьер Деавильен влюблен в свое дело. Когда он рассказывал о цветах, его пухлые щечки загорались румянцем. – Вы знаете, сколько лепестков жасмина нужно собрать вручную, чтобы выжать один фунт чистого жасминового масла?

– Даже представить себе не могу, – ответил Джесс.

– Я тоже, – поддакнула Тайгер. Она знала ответ, не зря провела столько времени в библиотеке, но не хотела портить обедню мсье Деавильену.

– Одну тонну. C'est incroyable[40], не так ли. Но пойдемте со мной. Я покажу вам нашу фабрику.

Пьер Деавильен продолжал традиции, заложенные еще его прадедушкой, но под руководством Пьера «Деавильен фрагрансез» вышла на международный уровень, добавив к модернизированной фабрике в Грасе филиал в Нью-Йорке и отделения еще в пятнадцати странах. Сын Пьера Альбин курировал производство цветов: помимо Граса, компания выращивала их по всему миру: в Алжире, Марокко, Египте, Индонезии, Южной Америке.

Прежде чем они вышли из кабинета, Пьер подвел Тайгер и Джесса к большому домашнему холодильнику, на полках которого выстроились бесчисленные ряды флаконов духов, продающихся в самых разных странах.

– Духи должны храниться на холоде, тогда они не портятся и не испаряются. Всегда держите их в холодильнике, – посоветовал он Тайгер.