Мередит Рич - Аромат страсти

– Ничего себе приемчик. Должно быть, некоторые и за год столько не получают.

– Уверяю тебя, Нелсон, мы не выходим за рамки бюджета.

– Надеюсь на это. Шелдон Шоу докладывает мне, что дело продвигается довольно-таки медленно, – бурчал Бахрах.

– Такой уж у нас бизнес: все собирается воедино в последний момент. Ты это знаешь.

– Я только знаю, что должен защищать интересы наших акционеров, таких как Бобби.

– Но, Нелсон, – встряла Бобби, – я всецело за духи Мэтта Филлипса…

– Я не собираюсь спорить с тобой, Бобби. Ты, должно быть, так же упряма, как и твой дед. Кроме того, ты не хочешь, чтобы твоя дочь потеряла работу…

– О, Нелсон, ты, конечно же, видишь нас насквозь, – дипломатично заметила Бобби. – Но я готова поспорить, что «Келлер парфюмз» добьется успеха.

– Нет, Бобби, спорить с тобой я не буду. Не хочу отнимать у тебя деньги. – Бахрах швырнул сигару в камин, за корзину с лилиями. – Хью, я буду пристально следить за сметой этого проекта. Шоу говорил, что ты поощряешь его не считать деньги, тратить их без оглядки.

– Правда? Наверное, мы неправильно поняли друг друга, – ответил Хью.

– Надеюсь на это. Мне пора. – Бахрах приложился к щеке Бобби. – Скажи дочери, чтоб начинала искать новую работу, – и ушел, не попрощавшись с Хью Маршаллом.

– Святой Боже, – покачала головой Бобби. – И что ты об этом думаешь? – спросила она Хью.

Тот улыбнулся:

– Это у нас в порядке вещей, Бобби. Пообедай со мной сегодня, и я тебе многое расскажу.

– С удовольствием, Хью.

«Русскую чайную» театральный люд привечал: после спектаклей там собиралась масса народу. Возможно, их привлекала необычайно радостная атмосфера: лампы и стены украшали гирлянды, мишура, множество красных шаров, словно здесь круглый год праздновали Рождество. Официанты в расшитых красных косоворотках сновали между близко поставленными столами, разнося подносы с блинами, икрой и разнообразными сортами водки из России и стран Восточной Европы. Выкрашенные в темный цвет стены украшали картины, адресованные главным образом поклонникам балета, и полки с начищенными до блеска самоварами.

Леди Роуэн и Хью Карлайл Маршалл III расположились неподалеку от входа. Рядом с ними сидели артисты из Уэстчестера, чуть дальше Владимир Горовиц отмечал свое триумфальное выступление в «Карнеги-холл». Среди гостей Чеви Чейза блистали Кэндис Берген, Пол Саймон и Питер Селлерс. С другого конца зала Ахмет и Мика Эртеган поприветствовали Бобби взмахами рук.

– От твоих блинов у меня просто слюнки текут, – завистливо вздохнула Бобби, когда Хью намазал один сливками и красной икрой.

– Пожалуйста, попробуй.

– Хью, разве можно быть таким жестоким? Это не для меня. Я поправилась на пять фунтов только глядя на них.

– Я уверен, что пять фунтов тебе нисколько не повредят.

– Хью, какой же ты, однако! Ну, может… нет, не могу. Помнится, Рут Гордон как-то сказала мне, что есть только один способ не растолстеть: не есть ничего из того, что нравится.

– Как это печально. – Официант принес ему очередную стопку перцовки. – Слушай, а ведь раньше ты ела пирожки. Помнишь тот Новый год в Лексингтоне? Лет девять тому назад.

– Неужели? Новый год помню. Кэппи и я еще не расстались и… – Бобби замолчала, чтобы впрямую не упоминать Сару Маршалл. – Но пирожки?

– Точно ела. У тебя был повар-китаец. Часа в три ночи ты, кстати, заказала crêpes[33]. Твои гости уже разошлись, осталось лишь несколько человек. Вон Ли, так, кажется, его звали, принес поднос с копченой свининой и китайскими пирожками.

– Вспомнила, – рассмеялась Бобби. – Он никак не мог понять, что такое crêpes.

– А вот свинину коптил превосходно.

– Мы тогда веселились от души, не так ли, Хью? – На мгновение она накрыла его руку своей. – Но с тех пор утекло много воды.

– Ты нисколько не изменилась, Бобби.

– О Хью! – Она зарделась от удовольствия. Подумала: а ведь так оно и есть. Она действительно не изменилась. Если только самую малость. Строгая диета, ежедневные физические упражнения, массаж, акупунктура, кремы и лосьоны со всего земного шара, искусные руки хирурга с Парк-авеню, к помощи которого она прибегла за несколько лет до того, как ей могла потребоваться пластическая операция, пока позволяли остановить время. В этом она убеждалась, каждое утро подходя к зеркалу. Но как долго, думала Бобби, она сможет противостоять старости?

– В Кентукки мы видели тебя довольно редко, – заметила она.

– Пара уик-эндов в год, больше времени я провести там не мог.

– Но это были лучшие уик-энды в году.

Хью поднял стопку. Бобби чокнулась с ним стаканом перье.

– За Кентукки, – предложил тост Хью. – Как там говорят… «Страна быстрых лошадей и прекрасных женщин».

– Мне кажется, в порядке ты напутал, – рассмеялась Бобби. – Хью, помнишь ночное купание на твоей ферме?

– Господи, конечно же… когда ты по ошибке переодевалась в мужской раздевалке и я туда зашел?

– Да, только теперь, после стольких лет я готова сознаться. Я переодевалась там не по ошибке. И хотела, чтобы ты остался.

Брови Хью Маршалла, как она и ожидала, изумленно взлетели вверх.

– Но, Бобби, я и представить себе не мог…

– Да я знаю. Когда я думаю о тех скандалах, которыми славился Кентукки. Наш тоже вышел бы громким, не так ли?

– Говорили бы только о тебе… я особым вниманием не пользовался.

– Вот это ты напрасно. Ты и тогда был видным мужчиной. А теперь стал еще интереснее.

– Ну… может, мне еще раз удастся увидеть, как ты переодеваешься.

Бобби улыбнулась:

– Может, и удастся.

Таша сидела в кабинете-студии, просматривая эскизы к весенней коллекции, когда Билли Янгблад вернулся домой подвыпивший, что-то напевая себе под нос.

– Вот ты где, моя красавица. – Билли послал Таше воздушный поцелуй, держа курс на громадный бар красного дерева, который он вывез из своего любимого английского паба.

Таша даже не повернула головы.

– Скажи мне правду. Ты ходил на пресс-конференцию Мэтта Филлипса? – Из-за этого они сегодня поссорились. Она идти отказалась и запретила показываться там Билли.

– Разумеется, сладенькая моя. На таких мероприятиях надо бывать. Тим Йетс представил меня этому Шоу, президенту «Келлер парфюмз». Тот крепко набрался и понятия не имел, с кем имеет дело…

– Ты знаешь, я не хотела, чтобы ты там отирался, – оборвала его Таша.

– Дело в том… – Билли плюхнулся на диван. – Дело в том, что я узнал много интересного и полезного.

– Хватит нести чушь! Что ты узнал?

– Прежде всего, они не так уж нас опередили. У них еще нет названия духов. Да и самих духов… как и упаковки. И Шоу сказал мне, что Мэтт Филлипс едва не выпрыгнул из штанов, когда мы первыми объявили о выпуске наших духов…

– Это не «наши», а мои духи!

– Дорогая, прошу тебя, будь объективной. Это наши духи, потому как создаются они на мои деньги. В соответствии с подписанными тобой бумагами ты позволила мне использовать для этих духов твое имя. Согласно тем же бумагам, у тебя нет никаких прав на эти самые духи…

– Что? В бумагах, которые я подписывала, ничего такого не было.

– В бумагах, которые ты подписывала, было. А вот в тех, что ты прочитала до подписания… да, не было. В последний момент я внес кое-какие изменения, чтобы обезопасить себя и свои инвестиции.

Таша, побледнев, подскочила к Янгбладу.

– Ты меня надул! Мерзкий сукин сын…

– Да перестань, овечка моя. Это мои деньги, а в последнее время ты ко мне не очень-то ласкова. Мне просто нужны гарантии, что ты не сбежишь с моими деньгами. Ты же знаешь, что я без ума от тебя, моя милая крошка. – Билли торжествующе улыбнулся. – А теперь… если приступ ярости прошел, почему бы тебе не налить твоему сладенькому Билли стаканчик бурбона?

Ташу трясло от ярости. Она прекрасно знала, что модельер она отличный, а вот в бизнесе ничего не смыслит. Взяв себя в руки, она подошла к бару, налила Билли бурбон. Потом наполнила свой стакан. Билли взял верх в этой партии, но игра еще не закончена, подумала Таша. И она найдет способ поквитаться.

Хью Маршалл завязал галстук. Прежде чем надеть пиджак, подошел к кровати, сел на краешек. Тело Бобби прикрывала лишь тонкая абрикосового цвета простыня, отороченная кружевами. Он пробежался рукой по груди Бобби. Леди Роуэн улыбнулась.

– Так жаль, что тебе надо идти.

– К сожалению. Надо просмотреть кое-какие бумаги, да и двое детей привыкли по утрам видеть папу, если уж он в Нью-Йорке.

Он поднялся, надел пиджак. Его взгляд упал на стоящую на туалетном столике фотографию улыбающейся Тайгер.

Водитель Маршалла спал за рулем длинного черного «роллс-ройса». Маршалл залез на заднее сиденье, постучал по стеклянной перегородке, отделявшей салон от кабины. Водитель встрепенулся, завел двигатель, и лимузин покатил по пустынным улицам.

Нельзя терять бдительность, подумал Маршалл. Роман с Бобби Роуэн ему сейчас ни к чему. Сейчас ему вообще не до романов. Тем более с Бобби. Она мать Тайгер, рядом они смотрятся как сестры, и Бобби чертовски привлекательна. Но он не хотел нарушать свое основополагающее правило, требующее четкого разделения бизнеса и личной жизни. А роман с Бобби вплотную подводил его к опасной черте.

Были и другие причины, но о них он запрещал себе даже думать.

– Мне нравится «Магия», – гнул свое Джесс.

– А я бы предпочла «Век джаза» или, возможно, «Шик», – не соглашалась с ним Конни.

Тайгер еще раз просмотрела список наиболее перспективных, на их взгляд, названий духов.

– А почему не просто… «Джаз»? Слово самодостаточно, в нем есть все необходимое. И в рекламной кампании появляется масса новых возможностей…