Ему дали имена двух «старожилов», которые работали в управлении с конца шестидесятых годов. Оба прекрасно помнили серый деревянный дом. К сожалению, помнили они и Зака Харкорта – по крайней мере, такого, каким он когда-то был.

– Офицер Коллинз? – Зак протянул руку высокому мужчине с небольшим брюшком, и тот нехотя ее пожал. – Спасибо, что согласились уделить мне время.

– Ничего страшного. – Полицейский оглядел Зака с головы до ног – бежевые брюки, трикотажная рубашка, итальянские туфли. – Смотрю, ты больше не носишь черную кожу.

Зак заставил себя улыбнуться.

– Давно уже.

– Мы ведь с тобой когда-то уже встречались, – произнес Коллинз. – Если ты помнишь, я был в тот вечер, когда тебя сцапали за убийство по неосторожности.

Зак продолжал улыбаться, хотя это и потребовало от него геркулесовых усилий.

– Сказать по правде, я про тот вечер почти ничего не помню. А то, что помню, стараюсь вспоминать как можно реже.

В этот момент к нему подошел другой полицейский – седой, с суровым лицом, сержант Друри, если верить имени на значке.

– Слышал, что ты теперь крутой адвокат. Держишь свою адвокатскую контору в Лос-Анджелесе.

– Да-да, у меня офис в Вествуде. А крутой я или нет – все зависит от того, какой смысл вкладывать в это слово.

– И что же ты хочешь узнать у нас?

– Я хотел бы поговорить об одной супружеской паре мексиканского происхождения, которая когда-то жила в доме, принадлежавшем фирме моего отца. Возможно, вы слышали их имена – Гектор и Консуэла Мартинес. Они убили девочку во Фресно. Гектор получил за это убийство вышку.

Оба полицейских тотчас расправили плечи.

– Помню этот случай, – признался Коллинз. – Такое вряд ли забудешь! Мы тогда пристально следили за развитием дела, – еще бы, ведь эти двое до переезда во Фресно несколько лет жили в Сан-Пико!

– Именно поэтому я приехал к вам. Я пытаюсь выяснить, какова вероятность того, что они могли совершить такое же преступление здесь, в Сан-Пико, до того как переехали во Фресно. Я очень надеялся, что вы любезно согласитесь позволить мне ознакомиться со списком пропавших без вести за период с 1967 по 1971 год. Вдруг в нем значится какая-нибудь маленькая девочка.

– Могу сразу сказать, что такой в нем нет, – заявил сержант Друри. – Когда этих двоих арестовали, мы прошерстили все дела, какие только имели отношение к долине Сан-Хоакин. И ничего не нашли. Ни пропавших девочек, ни нераскрытых убийств, ничего такого, что хотя бы отдаленно указывало на Мартинесов.

– А как насчет управления окружного шерифа? Ведь дом, в котором они жили, стоял на территории фермы. То есть не в самом Сан-Пико, а уже за городом.

– В таких случаях, как этот, управления полиции работают сообща. Мы обменивались информацией, но так ничего не нашли.

– Думаю, тогда проверять информацию было гораздо сложнее.

– Еще как! – согласился Коллинз. – Никаких компьютеров, но мы делали все, что в наших силах.

– Я не думаю, что мы что-то упустили, – сказал сержант. – По крайней мере, в том, что касается Сан-Пико.

– Им ничего не стоило похитить ребенка в Лос-Анджелесе.

– Как уже сказал офицер Коллинз, в те годы никаких компьютеров в нашем распоряжении не было. Так что мы ограничились проверкой долины Сан-Хоакин. И то, что вы говорите, не исключено. Скажу честно, если учесть, какое зверство учинила эта парочка, странно, что никаких других жертв не обнаружилось.

– Что ж, спасибо вам, – поблагодарил полицейских Зак.

– Если надо, обращайтесь. – Сержант Друри изобразил улыбку, которая, однако, так и не достигла его глаз, так что губы скорее скривились в неискренней усмешке.

Выйдя из кабинета, Зак набрал полную грудь воздуха и зашагал по коридору, радуясь тому, что разговор окончен. У него было более чем достаточно воспоминаний об этом месте. Он был рад оказаться на улице, даже если бы там стояла стоградусная жара.

Преодолев коридор, он шагнул навстречу полуденному августовскому зною. В час дня в «Уиллоу-Глен» у него назначена встреча с Элизабет. С мыслью об этом он спустился по каменным ступеням и направился к парковке, где его ждал джип.


Элизабет сидела в вестибюле геронтологического центра и ждала Зака. Увидев, что с улицы вошел высокий мужчина, она машинально встала с дивана и лишь потом заметила, что это не брюнет, а блондин, хотя и симпатичный, однако не настолько, чтобы при его виде у нее екнуло сердце, как то обычно бывало при виде Зака.

– Элизабет, – Карсон Харкорт подошел к ней и встал напротив, – полагаю, что должен сказать, что рад вас видеть. Кстати, в иных обстоятельствах так оно и было бы. Как я понимаю, вы ждете моего брата.

– Я здесь потому, что Зак просил меня прийти.

Карсон нахмурился. Этот факт показался ему подозрительным.

– Я уверен, он будет здесь с минуты на минуту. Мы оба хотим услышать, что нам скажет доктор Марвин.

– Надеюсь, доктор сообщит приятное известие.

– Мы все на это надеемся, – улыбнулся Карсон.

Через несколько минут в вестибюль шагнул Зак. Стоило ему увидеть, как Элизабет разговаривает с его братом, как он тотчас внутренне напрягся. Элизабет обернулась в его сторону и улыбнулась: мол, все в порядке, и подошла, чтобы его поприветствовать.

– Я приехала сюда на пару минут раньше. Карсон тоже. Говорит, что ему не терпится услышать, что скажет врач.

Зак бросил взгляд на брата:

– А доктор Марвин уже здесь?

Карсон подошел к дежурной за стойкой, и женщина направила их в конференц-зал в корпусе С. Врач придет к ним туда, как только закончит осмотр их отца.

В конференц-зале было пусто. Однако, как и везде в «Уиллоу-Глен», здесь было чисто и уютно, интерьер выдержан в зеленых и бордовых тонах. Они сели за длинный ореховый стол. Зак вместе с Элизабет по одну его сторону, Карсон – по другую.

Зак наклонился и пожал Элизабет руку.

– Спасибо, что пришла.

– Спасибо, что пригласил меня.

Он улыбнулся, и ей показалось, что она превращается в растопленное масло. И где та несокрушимая стена, которую она намеревалась возвести между ними? Она не стала отодвигаться от Зака, напротив, была только рада, когда он придвинулся к ней ближе. И даже если умом она понимала, что поступает неправильно, поступить как-то иначе у нее не было ни сил, ни желания.

Она посмотрела на Зака и увидела, что тот поднимается с места. Дверь распахнулась, и в конференц-зал вошел врач. Карсон тоже встал. Два брата. Один блондин, другой брюнет. Ни в чем не похожие друг на друга.

– Карсон, Зак, рад вас видеть, – поздоровался с ними доктор Марвин.

На вид Марвину было хорошо за сорок. Это был худой мужчина с редкими каштановыми волосами. Кстати, доктор был в костюме, а не в белом халате, как того ожидала Элизабет.

– Познакомьтесь, это Элизабет Коннерс. – Зак представил ее врачу. – Моя хорошая знакомая.

Доктор Марвин улыбнулся, похоже, что от души.

– Рад вас видеть, Элизабет.

Доктор занял место во главе стола, и оба брата снова сели.

– Я рад, что вы откликнулись на мое приглашение, потому что новость, которой я хочу с вами поделиться, поистине волнующая. Речь идет о новой хирургической технике, которая дает невероятные результаты.

– О какой, собственно, хирургической технике вы хотите нам рассказать? – задал вопрос Карсон.

– Это в высшей степени тонкая операция на головном мозге с использованием лазера. На данной стадии ее с успехом провели на ряде пациентов, и это дает основание полагать, что она применима и для лечения вашего отца. Пока эту операцию проводят лишь небольшое число хирургов, причем двоих из них я мог бы порекомендовать лично.

– Продолжайте, – сказал Карсон и откинулся на спинку стула.

– В основе операции лежит применение высокоточной микролазерной техники, а именно оптической световой энергии, так называемой фотоники. Это в высшей степени щадящая методика по сравнению с традиционной инвазивной хирургией, поскольку воздействует лишь на ограниченный участок мозга, не затрагивая других тканей. Эта методика дает хирургу возможность удалять инородные тела, которые внедрились в ткани в результате черепно-мозговой травмы.

– Такой, как, например, падение с лестницы, – произнес Зак.

– Именно. В случае вашего отца эта методика дала бы возможность удалить костные осколки, которые в данный момент оказывают травмирующее воздействие на большие полушария и мозжечок, поскольку давят на важные их участки. Одним из последствий этого является потеря памяти, а также нарушение моторных функций. Как только эти осколки будут удалены и давление на участки мозга прекратится, высока вероятность того, что со временем ваш отец восстановит утраченные функции и будет способен вести практически нормальную жизнь.

Рука Зака снова легла на руку Элизабет. Она заметила, что он улыбается.

– Звучит фантастически, доктор Марвин! – произнес он.

– А каковы возможные негативные последствия? – поинтересовался Карсон.

– Вероятность того, что операция окажется успешной, равна примерно восьмидесяти процентам. Вероятность того, что заметного улучшения не наступит, равна примерно десяти.

– А остальные десять?

– Любая операция связана с риском. В десяти процентах случаев существует риск того, что операция закончится летальным исходом.

Карсон поднялся со стула.

– Десять процентов – это очень много. Я просто не имею морального права брать на себя такой риск, тем более что речь идет о жизни моего отца.

Зак тоже поднялся с места.