Зак не чувствовал под собой ног. Он вскочил, ухватившись за спинку стула, стоящего перед ним. Невиновна! Безумная радость охватила его. Слезы брызнули из глаз. Невиновна! Он бросился в проход между рядами, задевая за стулья. Невиновна!

Судья призвал зал к порядку, затем обратился к Заку.

— Пожалуйста, мистер Мак-Говерн, не спешите! Зак замер. Какая-то толстуха преграждала ему путь.

«Не спешить? Но ведь все кончено, не так ли? Вердикт „невиновна“. Значит, Кэйт свободна и может идти?»

Он остановился, пытаясь прийти в себя.

Судья Мак-Гилрой сложил ладони и окинул публику суровым взглядом.

— Вчера Райан Блейкли сообщил нам кое-что, имеющее отношение к прошлому Закарии Мак-Говерна. Мы выяснили, что мистер Мак-Говерн не имеет ни малейшего отношения к случившемуся. Я упоминаю об этом лишь потому, что некоторые люди слышали вчера эти беспочвенные обвинения. Надеюсь, они поняли, что все это — бред неуравновешенного человека.

Стон облегчения готов был вырваться из груди Зака. Между тем судья продолжал:

— Для меня и, как надеюсь, для всех присутствующих здесь, ясно, что Кэйт и Миранда Мак-Говерн достаточно пострадали не только от рук Джозефа Блейкли, да упокоит Бог его душу, но и от всего нашего общества… — Он снова сурово посмотрел в зал. — Нет здесь, в этом зале, никого, кто мог бы сказать о себе, что не судачил хоть раз о том, что происходило в семье Блейкли? От своего имени и от имени нашего общества я приношу извинения миссис Мак-Говерн, ибо почти все так или иначе препятствовали ей и ее дочери обрести свободу и безопасность. Получив этот горький урок, мы можем только надеяться, что будем лучше понимать друг друга, ибо не все таково, каким кажется.

Худенькие плечи Кэйт содрогались от рыданий. Пренебрегая установленным в суде порядком, Зак пробивался к ней через толпу, заполнявшую центральный проход. Он хотел лишь одного — прикоснуться к ней.

Судья Мак-Гилрой, увидев Зака, поманил его.

— Идите, идите, мистер Мак-Говерн. Сейчас самое время забрать жену и отправиться с ней домой.

С этими словами он трижды стукнул молотком по столу и поднялся на ноги.

— Вы слышали вердикт, леди и джентльмены. Заседание окончено. Вы можете разойтись. Дайте возможность этим людям уйти с миром. Убежден, теперь мы общими усилиями поможем им обрести радость и покой, счастливую жизнь без бурь и препятствий.

Заку только казалось, что он идет, на самом же деле, пробиваясь сквозь толпу, он мчался к барьеру, отгораживающему скамью подсудимых. С криком радости он схватил в объятия Кэйт и закружился вместе с нею.

Судья фыркнул и постучал молотком.

— Если это возможно, я бы хотел снять это «платье» и угостить мисс Миранду самым лучшим шипучим напитком, какой только найдется в этом городе. Как вы думаете, согласится ли она установить дружеские отношения с эксцентричным пожилым человеком, если увидит, что он носит брюки, как все мужчины?

Зак перестал кружить Кэйт, и она со смехом приняла любезное предложение судьи. Потом Зак спрятал лицо у нее на груди, не обращая никакого внимания на то, что его видят посторонние. Откуда-то с улицы доносились крики:

— Невиновна! Они признали ее невиновной!

Эти слова наполняли его душу такой радостью, что он чуть не плакал.

Вокруг них уже начали собираться люди. Дефлер с помощником, шериф со своей дородной женой; какие-то пары, с которыми Зак никогда не был знаком, подходили к ним с поздравлениями.

— Они вынесли единственно возможный вердикт.

— Мы так обрадовались, узнав, что все так хорошо завершилось…

— Это все ваша прелестная девочка! С какой отвагой она давала показания!

Зак продолжал обнимать Кэйт, не замечая тянущихся к нему рук. Да будут прокляты все правила приличия и хорошие манеры! Он хотел только одного — прижимать ее к груди и не отпускать никогда.

— Шериф!!!

Помощник шерифа Рассел влетел в зал суда, едва переводя дух. Услышав его голос, Зак стремительно обернулся. Помощник шерифа был без шляпы и вытирал потный лоб рукавом рубашки. Его глаза блуждали.

— Я и подумать не мог… Он, должно быть, слышал, как кричали на улице, обсуждая вердикт. До меня донеслись его вопли из камеры, но, когда я туда пришел, было поздно…

Шериф поднял руку.

— Помедленнее, Рассел. Вы несете какую-то чушь! Что случилось?

— Блейкли! — воскликнул Рассел. — Он повесился на простыне!

Кэйт вскрикнула. Ее охватила дрожь. Она дернулась, отстраняясь от Зака. Ошеломленный услышанным, он поддержал Кэйт, увидев, что ей плохо, но не сразу поняв, что у нее глубокий обморок.


Луна осветила розовый сад, залила серебром цветы и листья. Кэйт положила руки на-ветхую изгородь; в лицо ей дул теплый летний ветерок. Она вдыхала запахи летней ночи, и глубокий покой снизошел на ее душу. Подумав о Заке, она улыбнулась. Какой долгий путь прошли они с тех пор, как последний раз стояли здесь в темноте.

Она услышала, как хлопнула дверь, и, точно так же, как и тогда, на пороге появился Зак. На нем не было ничего, кроме бриджей. Лунный свет упал на него: широкая грудь, сильные руки, взъерошенные иссиня-черные волосы. Увидев ее, он быстро сбежал вниз.

— Кэйт, любовь моя, почему ты не позвала меня? Я проснулся и увидел в постели только Миранду и собаку.

Направляясь к ней, он наступил на что-то босой ногой.

— О Господи!

Слезы радости струились по ее лицу. Она видела, как он перемахнул через ограду. Кэйт неторопливо пошла навстречу любимому. Прижавшись к нему, она вздрогнула от охватившей ее нежности. Нежность и понимание. Доверие и близость. Любовь. Благодаря Заку Кэйт знала теперь, как все это прекрасно.

— Что ты здесь делаешь? — негромко спросил он.

— Хотелось немного подумать, отозвалась она, — а здесь, кажется, самое подходящее место для этого. — Она наклонилась к цветам. — Здесь, в розовом саду. Прощай, прошлое, и да благословит Бог наше будущее!

Он провел ладонью по ее щекам и большим пальцем осторожно вытер слезы.

— Чем я могу тебе помочь? Я ведь умею хорошо слушать. Знаю, тебе тяжело от того, что сделал Райан, но ты не должна осуждать себя, Кэйт. Он, видно, не смог примириться с тем, что услышал о своем брате, да и о себе самом. Может, я покажусь тебе бессердечным, но, по-моему, он нашел для себя не самый плохой выход, ибо только смерть принесет ему покой.

Его участие пробудило в ней чувство глубокой благодарности.

— О, Зак…

— Прошу тебя, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты мучилась. Это вредно для женщины в твоем положении.

Кэйт вспомнила, как он был счастлив, узнав о ее беременности, и поцеловала его руку.

— Я согласна с тобой и молюсь, чтобы мы оказались правы. Пусть Райан и Джозеф найдут там покой. Господь знает, что всю жизнь они мучились и мучили близких.

Зак тяжело вздохнул.

— Они вели себя так чудовищно, что едва ли им могла выпасть другая судьба. Если мы не можем простить их, надо, по крайней мере, постараться их понять. Подчас люди не властны управлять собой.

Кэйт кивнула.

— Какая-то часть моей души будет всегда страдать за Райана и Джозефа, не за тех, какими они были, а за тех, какими могли быть. Какая бесцельная, пустая, греховная жизнь! Страшно подумать, какую власть над детьми имеют родители! Ведь если бы не их отец, они могли бы стать совсем другими.

Он склонился к ней, осушая губами слезы, бегущие по ее щекам.

— Все это началось задолго до того, как ты встретила Джозефа.

— Да, — согласилась она. — Вот потому-то я и пришла сюда, — чтобы оставить прошлое прошлому. Я не хочу больше жить, постоянно осуждая себя. Я не хочу терять ни дня, ни минуты. Все это миновало. И я могу войти в новую жизнь легко и спокойно.

— Со мной? — нежно спросил он.

Она кивнула, смутившись оттого, что слезы все еще льются из ее глаз.

— Помнишь, я рассказывала тебе: Джозеф говорил, будто я плачу от радости, потому что истерична по натуре?

Он снова поцеловал ее мокрые щеки.

— Не хочу повторяться, но Джозеф был идиотом! Ты можешь проливать ведра счастливых слез, Кэти Мак-Говерн, и не услышишь от меня ни слова осуждения. Я никогда еще не встречал более сильной и нежной женщины.

Кэйт прижалась к нему. Ее сердце переполняла любовь к нему.

— Прощай, прошлое, и да благословит Бог наше будущее! — прошептал он. — Здесь, в этом саду, кажется, самое подходящее место для того, чтобы кое-что пообещать тебе.

— Что же это такое?

— С этой минуты и навсегда, Кэти Мак-Говерн, твоя жизнь станет подобна расцветающей розе. Печалей больше не будет!

Приподнявшись на цыпочки, Кэйт заглянула в глубину его ореховых глаз. Его губы слились с ее губами, и оба они предвкушали счастье. Его рука легла на ее живот, потом опустилась ниже. Пальцы скользнули ко входу в ее чрево. Властное прикосновение любовника соединилось с трепетной нежностью отца. В этом был весь Зак, сильный и чуткий, страстный и смелый. Кэйт прикоснулась пальцами к его щекам: по ним струились слезы. Он плакал! Приподнявшись на цыпочки, она вглядывалась в его лицо, но он и не думал скрывать от нее своих слез. Чувства, переполнявшие Зака, отражались в его глазах.

Волшебники и герои, сказочные замки из снов. После всего, что произошло, она не могла не верить в это.