Наталия Миронина - Аромат от месье Пуаро

Подходя к кабинету Северцевой, Саша вздохнула и постаралась настроиться только лишь на рабочую волну.

– Да, проходите, присаживайтесь. – Северцева что-то писала в ежедневнике.

– Спасибо. – Саша откашлялась.

Северцева подняла голову. Она отлично выучила манеры Соколовой. И сейчас могла поклясться, что что-то случилось. «Интересно, что? Что могло такого произойти, что она вообще не может посмотреть мне в глаза. Странные люди. Она влюблена в моего мужа. Моему мужу она нравится. Но ведь мои отношения с мужем – это совсем другое. А ей кажется, что это одно и то же. Она молодая, она не понимает, что наша с ним жизнь ее вообще не касается, а ее любовь находится на периферии нашей жизни. И в последнюю очередь я буду ревновать Антошина. Я скорее возьмусь за себя, чтобы муж мой ко мне вернулся. И никогда не трону эту молодую женщину и не буду ее обвинять. Но она так не думает. Она считает себя разрушительницей. Зря. Зря она мыслит так плоско. Не она, так появилась бы другая. И только потому, что это я что-то сделала не так, а не она такая замечательная…» Это все Северцева думала, пока Саша доставала свои записи.

– Есть несколько вопросов, я бы хотела узнать ваше мнение, как поступить. – Саша откашлялась.

– Конечно, слушаю, – улыбнулась Северцева и подумала: «И все же, что же произошло? Может, беременность?» Наталье Владимировне даже и в голову не могло прийти, что ее муж хранил ей верность вплоть до вчерашнего дня.

– Одним словом, я должна сказать, что этот самый Лучиков – человек неуравновешенный и подвержен невротическим реакциям. Это следует из некоторых поступков и разговоров.

– Что, так серьезно?

– Он видел в коридоре загадочного человека в пижаме с какой-то едой в руке. Этот человек спрятался от него в подсобном помещении. Лучиков утверждает, что это неучтенный гость.

– Лучиков проводит параллели между украденным чемоданом и этим человеком?

– Нет, не проводит. Он только говорит, что этот человек прячется. А если прячется, значит, скрывается. А скрываться можно только от администрации отеля.

– Да, – Северцева задумалась, – что вы думаете по этому поводу?

– Я, – Саша замялась, – склонна считать, что человек в пижаме – это выдумка. Что его вечное недовольство – это небольшие проблемы с психикой. С другой стороны, он сотрудник крупной компании, компания доверяет ему, ценит его работу – иначе они не оплачивали бы ему эти все командировки. И проживание в таком отеле, как наш. Одним словом, обычная картина – топ-менеджер с нервными расстройствами на фоне переутомления.

– Согласна. Что будем делать?

– Ждать, пока он уедет. Осталось недолго. Минимально снизить риски – стараться угодить, не спорить.

– Так и будем действовать. Хорошо, что вы с ним поговорили. Человеческий контакт – это много значит для таких людей. А сейчас, пока работает эта комиссия, совершенно не нужны проблемы.

– Да, я дам указание персоналу.

– Что наше королевское величество? – обеспокоенно спросила Северцева.

– Все так же. Настаивает, что чемодан украден в нашем отеле, что мы несем ответственность за национальное историческое наследие. Что отель должен найти вора или возместить убытки. Материальные и моральные.

– Если мы найдем чемодан, то о каких материальных убытках можно говорить? – развела руками Северцева.

– Они утверждают, что из-за случившегося не могут вернуться в страну, что пропустили важные встречи, переговоры…

– Понятно, – перебила Северцева, – они хотят погостить у нас, причем бесплатно. Целый этаж занят ими, я не могу никого там разместить. Люди короля, конечно, очень живописно одеты и придают отелю колоритный вид, но они ничего не платят за блюда, которые заказывают, они не платят за спиртное…

– Видимо, это будет оплачено перед отъездом из представительских денег? Из денег, отпущенных на визит?

– Из этого следует, что мы непонятно когда их получим. Король же не собирается выезжать. Значит, не собирается полностью рассчитаться.

Саша заглянула в свои записи:

– Ими оплачено три дня проживания всей делегации.

– Да, придется беспокоить наши органы. Во-первых, что там с разыскными мерами, а во-вторых, как вообще нам следует тут поступать. Кстати, увидите Сергея Александровича, попросите его зайти ко мне. Но только через час, не раньше.

– Хорошо. – Саша покраснела и, чтобы скрыть смущение, добавила: – И я еще раз проверю все неоплаченные счета короля. Чтобы хотя бы знать сумму возможных убытков.

– Отлично, идите.

Когда Саша уже была в дверях, Северцева неожиданно спросила:

– У вас все нормально? Все хорошо?

И от этого простого вопроса, от интонации, в которой были и заинтересованность, и любопытство, и тревога, Сашу бросило в жар.

– Да, все нормально! – запинаясь ответила она.

– Вот и хорошо: – Северцева посмотрела ей прямо в глаза. – Работайте, ни о чем не переживайте. Проку от этих переживаний – никакого.

Не успела Саша отойти трех шагов, как Северцева вызвала секретаря Марину:

– Ко мне никого не пускать, меня нет. И меня не беспокоить. Я буду какое-то время отдыхать.

– Хорошо, – кивнула Марина и исчезла словно фея.

Северцева дождалась, пока закрылась за секретарем дверь, быстро прошла к себе, заперла изнутри апартаменты и бросилась к лифту. Уже через несколько минут она была на пятом этаже.

– Максимов, это что такое?! – Северцева влетела в лабораторию. – Что ты делал в коридорах отеля?! И почему в пижаме?! И почему с каким-то бутербродом в руке?! И, уж если кто-то встретился, зачем бежать и прятаться. Да еще на служебной лестнице! Господи, Олег, мы же договаривались! Мы не делаем тайн, но мы и не афишируем ничего.

– А я и не афишировал, – сказал Максимов, который понял, что отпираться невозможно. – У меня были дела на этом этаже.

– Какие?! Максимов, никто из персонала ничего не знает! Никто! Что они там думают – это их проблемы. Но официально на пятом этаже находятся технические службы. Никакой лаборатории и уж тем более никаких людей в пижамах! Кстати, откуда еда? Почему еда в руке?

– Этот ваш итальянец. Он не так прост, как кажется. Он заткнул вентиляцию полотенцем. Кое-что пошло не так. Я не мог ждать до утра. Он не просто ее завесил, он заткнул воздуховод. Установка даже чистый воздух не могла качать.

– Ну выключил бы!

– Нельзя выключить, долго объяснять. Много технических деталей.

– Что, и ничего придумать нельзя было? Ну вызвать службу безопасности…

– И вломиться к гостю в номер?

– Не знаю! Но в пижаме по коридорам бегать?!

– А как вы хотели? Спускаюсь я в парадном костюме, проникаю в номер этого Донелли, он просыпается, видит меня… И что?

– Как ты проник в его номер?! Боже!

– Да очень легко. Эти ключи ваши магнитные – такая фигня.

– Понимаешь, что ты натворил?! А если бы он тебя увидел?! Если бы он проснулся?!

– Вот тут мы возвращаемся к главному – к пижаме. Если бы он увидел меня в пижаме, я бы притворился лунатиком. Мало ли, может, я хожу во сне. Или что шел от любовницы или любовника и перепутал комнаты, что случайно сработал ключ. Во всяком случае, я не вор и не злоумышленник.

Северцева посмотрела на Максимова. В его словах был резон, хотя сама ситуация казалась невероятной.

– А что, ты такой голодный был, что не мог без бутерброда пойти «на дело»?!

– А я и был без бутерброда. Этот огромный сэндвич я взял у Донелли. Он на столе лежал, на тарелке. Копченое мясо пахло совершенно невозможно. Надо, кстати, анализ запаха сделать, запах просто потрясающий.

– Ты в пижаме проник в номер гостя и украл у него бутерброд? – подытожила Наталья Владимировна.

– Да, – застеснялся Максимов, – а еще я вытащил полотенца из воздуховода, а шланг спрятал так, что он его никогда не обнаружит. И будет нюхать фрикасе и паштеты до конца пребывания.

Северцева подняла руки к потолку:

– Господи, помоги нам объяснить господину Лучикову, что Максимов – это наше местное привидение! Так сказать, достопримечательность, которая является только избранным.

– Это тот коротышка, который за мной следил? Он, кстати, тоже странный. Так что ему что-то внушить ничего не стоит!

– Олег, пожалуйста, будь осторожен! Хотя бы пока работает комиссия!

– Хорошо, – согласился Максимов, – а кстати, как там те двое поживают?

– Ох, не пойму! – махнула рукой Северцева. – Но пока все в силе. Продолжай по ним работать.

– ОК! – кивнул Олег и вернулся к своим пробиркам и бутылочкам.

Через три дня Северцева пришла на работу с головной болью. Она, редко позволявшая себе болеть, на этот раз никак не могла взять себя в руки. Некоторое время она бесцельно поблуждала по Интернету, затем просмотрела отчеты вечерних и ночных смен. Прочитала записку Саши Соколовой о банкете, который должен состояться в ресторане в конце недели. Наталья Владимировна занималась обычными утренними делами, но на этот раз это было просто механическое выполнение ритуала. Боль давила виски и не давала сосредоточиться. В конце концов Северцева сказала секретарю:

– Я буду у себя в апартаментах. Побеспокоите, если только что-то суперсрочное.

– Хорошо. Может, чай сделать? Сладкий. С лимоном? – Марина взглянула на бледное лицо начальницы.

– Можно, спасибо.

Уже через десять минут Северцева устроилась на своем любимом диване под любимым пледом. Она не думала о работе. В конце концов, ничего не изменится от того, что она будет сейчас очередной раз «пережевывать» реакцию этих самых проверяющих. Все, что от нее зависело, она сделала. Сотрудники работают отлично. Чрезвычайное происшествие со злосчастным чемоданом, конечно, не может не тревожить, но, как показывает опыт, даже из самых затруднительных ситуаций рано или поздно находится выход. Северцева уже лично просчитала все возможные финансовые потери в случае проигрыша судебных дел. Да, они огромны. Да, в случае выплат придется отказаться от некоторых проектов по модернизации, например, ресторана. Да, это ощутимый удар, но… Но, во-первых, иск еще надо подать, а его королевское величество все больше сидит у себя на этаже и совещается с приближенными. Его охрана перестала шляться по вестибюлю, его советники стали намного сдержанней. Безошибочное чутье Северцевой подсказало, что началась «позиционная война». Каждая из сторон теперь ждет ходов друг от друга. Отель, который предпочел официальное расследование, а не решение проблемы приватным образом, имеет право теперь сделать передышку и ждать выводов следствия. И никто не может теперь обвинить «Гранд-Норд» в бездействии.