Все, что прозвучало потом, было просто, страшно и необыкновенно для всех этих людей, которые собрались в домоуправлении. Просто – потому что их дом теперь принадлежал этому господину в зеленом. Страшно – потому что сопротивляться ему было небезопасно, о чем он сам и предупредил. Необыкновенно – потому что все эти люди даже представить не могли, что их можно выселить из их же собственных квартир. Квартир, которые когда-то выдало им государство по всем законам и правилам, согласно ордеру на причитающуюся жилплощадь. И вот эти три обстоятельства вскружили голову присутствующим. Все вместе собравшиеся сейчас в этой комнате, они представлялись себе силой, которая может смести этого наглеца. Шум, свист, топот, кто-то бросил в гостей смятый бумажный ком. В ответ охрана демонстративно достала оружие. Но людей это не остановило. Они уже топали, кричали «вон», они ощущали свой гнев физически, и это придавало им смелости.

– Не хотите по-человечески… – начал было господин, но его голос потонул в вое:

– По-человечески, говоришь! Это ты называешь по-человечески?!

Наташа видела, как «зеленый» господин сделал знак охране. Те образовали «коридор», и группа покинула помещение.

Соседи торжествовали.

– Ну вот и все, только пусть сунется. Только пусть попробует! – галдели все радостно. Кто-то предложил сбегать в коммерческую палатку и отметить всеобщую победу. И только Наташе было тревожно. Казалось, только она понимала, что никакой победой не пахнет, хотя бы потому, что борьба еще не началась. А вот когда она начнется, тогда мало не покажется.

– Ну что? Почему так долго? Что говорили? – спросила ее тетя.

– Говорили, что всех хотят выселить.

– Они не имеют права!

– Мы этого пока не знаем. Документы никто не показал. Но, может, блефуют. Понимаешь, никто не приватизировал квартиру. Только мы и еще пара семей. Этим могут воспользоваться.

– Никто ничем не воспользуется! – воинственно воскликнула тетя. – Мы будем бороться! Мы будем стоять насмерть.

Наташа улыбнулась.

– Не смейся и будь подальше от этих дел! – сурово сказала тетя. – Мы с твоим мужем знаем, что делать.

Муж вечером, узнав, что Наташа все-таки ходила на собрание, раскричался:

– Зачем тебе это надо?! Без тебя будут воевать! Ты видела, какие люди молодцы? Ты видела, какой настрой. Мы до Моссовета дойдем…

– До мэрии, – поправила его передовая тетя.

– Не важно! Мы будем бороться! Но ты должна обещать, что не будешь вмешиваться. Ты должна беречь себя и ребенка.

– Обещаю, – серьезно ответила Наташа.

Прошло десять дней. Жильцы убрали листовки, сорвали объявление о собрании, еще раз или два они собирались в домоуправлении, чтобы выработать общее направления борьбы. Дух сопротивления не угасал. По-прежнему пересказывали друг другу о том, как появился человек в зеленом пальто, с пистолетом и охранниками, и о том, как выгнали непрошеных гостей. Чем больше проходило времени, тем маловероятнее казались неприятности, тем крепче росла уверенность в победе. Наташа дорабатывала последние недели перед декретом. Она поправилась, потеряла аппетит, соглашалась есть только сырники со сгущенкой. Тетя Полина, ставшая активисткой, тем не менее зорко следила за тем, чтобы Наташа высыпалась и не нервничала. По вечерам тетя с Антошиным шушукались на кухне.


Однажды ночью Наташе приснился шашлык. Такой аппетитный, такой горячий. Наташе снилось, что мясо жарится прямо на углях, что вот-вот – и оно будет готово, вот-вот она вопьется в него зубами, а пока она вдыхает запах дыма, который стелется над землей.

– Наташа, Наташа, вставай, пожар! – Антошин стоял над ней с шубой в руках. Где-то металась тетя Полина, дверь на лестничную клетку была открыта, там кто-то бегал и кричал.

– Какой пожар?! – воскликнула еще не проснувшаяся Наташа.

– Еще не знаю, горит внизу, какая квартира – не знаю. Быстрей, быстрей. Надо будет спускаться по лестнице, на лифте нельзя! – поторопил ее муж. Он, не дожидаясь ответа, обернул ее шубой, накинул на голову платок и повел к двери.

Наташа обернулась:

– Где тетя?

– Я здесь, – тетя откликнулась из глубины квартиры, – я иду, иду! Документы только все возьму.

– Надо окна закрыть, – вдруг остановилась Наташа. – Огонь любит сквозняки. Закройте окна.

– Все закрыто, зима ведь. – Сергей потащил ее вниз.

Идти Наташе было неудобно – не смогла нагнуться и застегнуть сапоги, так что они падали с ног. Шуба, накинутая на плечи, сползала куда-то вбок, платок давно висел тряпкой на шее.

– Ничего, пока тепло, а внизу оденешься как полагается! – приговаривал Сергей. Мимо них по лестнице бежали соседи. Стариков вели молодые. Второй этаж был в дыму – из квартиры номер четыре виднелись тонкие всполохи.

– А почему нет пожарных?! – вдруг остановилась Наташа. – И где тетя, почему она не спускается?

– Я здесь, здесь, – раздался голос с верхнего этажа, – я иду, не волнуйся, девочка моя.

Наташа подняла голову и увидела, как идет тетя Полина. Шла она медленно, словно что-то ей мешало ступить на правую ногу.

– Сережа, пожалуйста, я сама доберусь, помоги тете! – попросила она.

Антошин, видя, что они уже достигли первого этажа и находятся близко от выхода, кинулся наверх. Наташа сделала еще несколько шагов и вышла на улицу. Морозная темная ночь казалась темно-бирюзовой от маленьких желтоватых языков пламени, которые вырывались из окна второго этажа.

– Господи, да почему не едут пожарные?! – заплакал кто-то. – Так весь дом сгорит.

– Не случайно это, не случайно. Он больше всех выступал против. Вот ему и отомстили, – сказали рядом, – это квартира старика Лунева. Сам он вон сидит, его соседи вытащили. Так бы и сгорел.

Наташа слушала и не отрывала глаз от дверей. Оттуда все еще выходили жильцы. В основном те, кто жил на верхнем этаже. «Где же тетя и Сергей?» – нервничала Наташа. Но вот наконец появились и они. Наташа внимательно посмотрела на тетю Полину и поняла, что та еле идет.

– Нужна «Скорая»! Вызывайте «Скорую»! – Наташа кинулась к тете…


– …И что же дальше? – спросил Донелли. Северцева видела, что он увлекся ее историей.

– А дальше… Дальше мне пришлось действовать самой. Конечно, потребовалось некоторое время…


…Когда тетю выписали из больницы и Сергей привез ее домой, она безутешно разрыдалась на руках у Наташи. Как ее ни успокаивали, что ей ни говорили, слезы она сдержать не могла и всхлипывала еще очень долго. Наташа не спрашивала о причинах слез, и так все было понятно. Во-первых, пугающее переселение, во-вторых, пожар. Дом стоял до сих пор с почерневшим фасадом, в подъезде пахло гарью, а соседи пугали друг друга воспоминаниями о пережитом и готовились к худшему. Тетя слушала успокаивающие слова Наташи и периодически восклицала:

– Но как же так можно?! Я ведь не понимаю, как же так можно?!

– Что – можно? – не поняла Наташа.

– Как можно вот так людей выгонять на улицу? Ведь этот в зеленом пальто – преступник! Между прочим, Климов его фамилия.

– Конечно, преступник! А что вообще о нем говорят?

– Многое. Вроде сам не бандит. Узнавали про него.

– Ну да, только на собрание с пистолетом пришел! – усмехнулась Наташа.

– Но работает на каких-то людей. А те уж точно бандиты.

– Да бог с ними, тетя. Поживем – увидим.

– Нет, ты понимаешь, они просто взяли и выкинули нас. Даже не спросили, хотим мы или нет! Ира из десятой квартиры ездила к нему, так он сказал, что если на улице не хотим остаться, должны согласиться на какие-то Раменки. Я даже не знаю, где это?! И с какой стати мы должны туда уезжать?!

– Ну, успокойся, успокойся. Время покажет, может, все образуется.

– Не образуется, вот увидишь, не образуется. – Тетя не могла успокоиться. Она даже забыла, что Наташу нельзя волновать.

– Вот ко мне в больницу приезжали, сказали, у некоторых ночью окна побили и опять подъезд подожгли. Ты представляешь?!.

Тетя опять заплакала.

А Наташа подумала, кто же такой умный, что догадался навестить человека с инфарктом и сообщить такие новости.

– Тетя, перестань! Все несчастья когда-нибудь кончаются…

– Вместе с жизнью, – неожиданно спокойно произнесла тетя.

Наташа Северцева не любила откровенничать. О радостях и горестях Наташа никогда никому не рассказывала. И в этой черте не было никакого умысла, это было личное свойство. С течением времени она сама поняла, что сдержанность и умение держать язык за зубами – вещи весьма полезные. Как-то, заглянув на работу, она застала сослуживцев, обсуждающих очередное бандитское столкновение. Народ возмущался, пересказывал детали, вычитанные из газет, строил догадки.

– Да элементарно просто – не поделили участок земли, – высокомерно заметил один из сотрудников.

– Ты откуда знаешь? – спросили его.

– Да брат у меня в теме, – весомо отвечал тот, – там надо площадку освободить, вот и схлестнулись.

Наташа навострила уши и поинтересовалась:

– А куда ж они людей-то денут? Там целый квартал. Коммуналки, правда…

– В Московскую область. Ну, конечно квартиру дадут. А не согласятся – к черту все сожгут. Дома-то деревянные.

– Ну это еще сделать надо. Все-таки власти пока в городе тоже есть.

– Я вас умоляю… – нараспев протянул собеседник, – непонятно, кому больше всего это нужно? Бандитам или тем, кто их ловить должен?

Наташа рассмеялась, словно услышала шутку.

Дома она хотела рассказать об этом разговоре, но Сергей, явившийся весь взбудораженный и раскрасневшийся, ничего не стал слушать:

– Сделай бутербродов. Я сегодня ночью дежурить у дома буду. Слухи нехорошие ходят, только тете ничего не говори.

– Объясни, какие слухи и что, ты один собираешься дежурить?

– Ну могут с бульдозерами приехать, понимаешь? А дежурить я буду с соседями и своих ребят собрал.

– Кошмар, – покачала головой Наташа.

– Ничего, мы не сдадимся.