Весь день Тед слонялся по отелю и надоедал сотрудникам. Он зашел на кухню, хотя это был «участок» Донелли. Там Карон, в белом халате и бахилах, который тут же ему выдали с мстительной улыбкой, мешался под ногами поваров и официантов. Если и были тут какие-нибудь нарушения, Донелли их, верно, уже подметил, успокоил себя Карон, не найдя ничего компрометирующего.

– Попробуйте наш фирменный медовик, – пригласили его в отдельный кабинет.

Отчего не попробовать, раз угощают. Карон выпил чаю с тортом. Потом он вышел на улицу, поглядел на небо, поговорил с Матвеем Ильичом, чья смена только началась. Швейцар по-английски знал необходимый, по его разумению, минимум, поэтому разговор получился оживленный, но беспредметный. Правда, Матвей Ильич вкладывал в каждое слово столько чувства, что собеседнику казалось, что он все понимает. Затем Карон некоторое время околачивался с деловым видом в лаунж-баре. Там было малолюдно в это время, а потому скучно, и он отправился в цокольный этаж, где находилась прачечная. Поболтав с сотрудницей-филиппинкой, он заглянул в гладильню и кладовку, понюхал стиральный порошок.

– Не волнуйтесь, он гипоаллергенный. И мы не стираем теми средствами, которые имеют хоть какой-нибудь запах, – заверили его.

– Очень предусмотрительно, – важно одобрил Карон, а сам подумал, что это вранье. В его номере присутствовал какой-то аромат, особенно явно он ощущался в спальне. Тед даже попытался найти источник, но не смог. Впрочем, жаловаться ему не пришло в голову – запах был приятный, успокаивающий и какой-то ностальгический.

Посмотрев на часы, Тед чертыхнулся. Занимаясь весь день, по сути, бесцельным блужданием по отелю, он думал о вечере. О том времени, когда, может, он встретит эту девушку с темными глазами. Карон поспешил сменить рубашку и уже через полчаса сидел в лобби. Перед ним стояла чашка кофе и лежала пара журналов. В руках он держал газету и делал вид, что читал. На самом деле он наблюдал за окружающими его людьми и ждал появления незнакомки. В лобби полно гостей отеля. И опять нарядные театралы, уставшие с дороги одинокие путешественники, довольные отпускники. Карон только сейчас понял, почему многие постояльцы любят коротать вечера здесь, внизу, среди блеска люстр, тихой музыки, приятных запахов, но среди абсолютно чужих людей. Анонимность была приятна, как ему показалось, плюс одиночество, если таковое было, скрашивалось. «Я выйду на пенсию, и мы тоже будем часто ездить в отпуск», – подумал Карон, словно сейчас что-то им мешало путешествовать. Он припомнил, что за несколько последних лет они с женой вместе летали только один раз на Бермуды, где открывался их отель. Отсутствие жены в такой поездке было бы неправильно истолковано родней и сотрудниками. А так они всегда были порознь. «В этом есть свой смысл!» – подумал Тед, глядя, как пожилая пара пытается не поссориться из-за какого-то пустяка. Карон вздохнул – он опять вспомнил Аннабель Роуз. Сейчас, пока их отношения имели вид исключительно его ухаживания, ему казалось все легким и простым, все, казалось, укладывается в простую схему – бизнес, семья, дети, любовница. Вот такое нехитрое приключение как результат многолетней верности, упорного труда на славу семейного дела. «А что, дети уже не маленькие, у жены столько своих хлопот, что не до меня! – успокоил себя Карон, вспоминая глаза Аннабель… – Кстати, а они чем-то похожи. Аннабель и эта, с черными глазами».

В вестибюле кипела работа. Карон за ожиданиями и размышлениями не заметил появившихся тут строгих людей в штатском. Проработав весь день в отеле, они сейчас прощались с Северцевой. Видимо, это были сотрудники специального государственного ведомства и занимались поиском значимого в международных отношениях чемодана.

Да, именно так дело и обстояло. Северцева благодарила их и договаривалась о встрече на завтра. Дело пока не продвинулось ни на шаг, но выходить из положения надо было любой ценой. И Наталья Владимировна надеялась на помощь этих людей. Зато Карон обратил внимание на начальника службы безопасности Антошина. Тот был невозмутим, неразговорчив, но улыбчив. И это подкупало. Тед уже знал, что Северцева и Антошин муж и жена, но не знал о проблемах в их отношениях. Даже главный администратор, приятная русоволосая женщина, которая неизменно оказывалась рядом с этими двумя, не смогла его натолкнуть на догадку. Если бы Антошин узнал, что их с Сашей маскировка настолько удачная, он бы порадовался – меньше всего ему хотелось ставить под удар жену. А слухи и молва – это враги в любом деле. Не говоря уж о самолюбии и гордости. Карон наблюдал за слаженной работой администраторов, за юркими носильщиками, за импозантным швейцаром, за всем этим сложным, но отточенным в своем движении механизме, и вдруг почувствовал себя как дома. Никуда не хотелось ему уезжать, во всяком случае, в этот вечер. Вот только этой девушки не видно, а было бы так приятно понаблюдать за ней. Карон вздохнул, сложил газету, отпил кофе и с сожалением встал со своего места.

– Может, что-нибудь еще вам предложить? – к нему подскочил бойкий официант.

– Нет, спасибо, поднимусь к себе. Поздно уже. – Тед оглянулся на огромное окно и… Позади, почти рядом с ним, за столиком сидела черноглазая девушка. В руках у нее была стопка документов, она, низко наклонив голову, что-то выписывала на отдельный лист. На кресле рядом было брошено ее пальто. По-видимому, она даже не поднималась в номер.

– Может, еще чай? Кофе? – проходя мимо, спросил ее все тот же официант.

– Нет, спасибо. Я бы поужинала, – ответила девушка.

– Вам зарезервировать столик в ресторане или вы пройдете в лаунж-бар?

– В лаунж-бар, – проговорила девушка и засобиралась.

Тед Карон тут же переменил планы. Он проводил взглядом девушку, дождался, пока она выберет столик и сделает заказ. И только потом вошел в лаунж-бар. Тед выбрал стол на приличном расстоянии, но таком, чтобы в случае необходимости можно было бы обменяться словами. Заказ он сделал машинально. И не упускал из виду девушку. Карон даже не мог понять, что же его так заинтересовало в ней. Простое любопытство случайной встречи превратилось в настойчивое желание узнать ее поближе. И сейчас он удовлетворял это желание. Осторожно, не обнаруживая своего любопытства, он смотрел, как девушка сделала заказ и, отпустив официантку, откинулась на спинку дивана. Было видно, что она устала. Что сейчас ей не до деликатесов, что просто надо поужинать, чтобы потом подняться в номер и лечь спать. «Интересно, кто она? И чем занимается», – думал Карон. По роду занятий он часто встречал деловых женщин. Почти все они были в великолепной форме, но с усталыми, иногда злыми глазами. Усталость происходила из-за бешеного рабочего графика, а их прекрасная физическая форма – результат нечеловеческого напряжения в спортивных залах. Их красота – это часть деловой жизни. Они просто не могли иначе жить. Все было подчинено главному – карьере, для которой, как известно, мелочей нет. За этой категорией женщин Карон наблюдал издалека, они ему не были интересны ни как объекты мужского внимания, ни как собеседники. Он их воспринимал как нечто бесполое, а от того и не интересное. И сейчас, наблюдая за незнакомкой, Карон испугался, что перед ним точно такая женщина. «Она русская, я слышал ее разговор с официантом. Откуда она? Из какого города? Она хорошо одета, со вкусом», – думал он и продолжал за ней наблюдать. Карон, будучи пижоном, отлично разбирался в марках и брендах. Пока он осторожно наблюдал за девушкой, ей принесли ужин. Ела она медленно и, что самое интересное, ни разу не заглянула в телефон. Карон даже удивился – сейчас вообще нельзя было увидеть такого человека. Вот и перед ним лежал телефон, и он между делом писал знакомым, смотрел новости, погоду. Девушка сидела, полностью отрешившись от дел и забот. «Ей тоже тоскливо здесь», – подумал Тед. И это случайное слово «тоже» вдруг заставило его пожалеть себя. Ну в самом деле, что он забыл здесь, в этом отеле, когда за окном хмурая погода, никого из знакомых и близких рядом. Тед отчаянно вдруг захотел заговорить с незнакомкой. К тому же он уже разглядел ее лицо. Она была красива удивительной восточной красотой: выразительные темные глаза, высокие скулы, смуглая кожа. Тед на мгновение вспомнил Аннабель Роуз, но тут же одернул себя. Эта девушка была в сто раз сложнее и загадочнее.

– Простите, могу я вам задать вопрос? – неожиданно для себя Карон обратился к девушке. Поблизости никого не было и он не боялся, что будет выглядеть неловко. Он только переживал, что девушка не знает английского, тогда их общение будет затруднено – русский Тед не знал, разве что несколько подхваченных здесь фраз.

– Конечно, пожалуйста, – прозвучал ответ на отличном английском языке.

Тед на секунду запнулся. Он знал, что в американском обществе его бы не одобрили, там вообще неприлично задавать такие вопросы. Но в Москве многое было иначе, поэтому он решился:

– У вас очень интересное лицо… И мне хотелось бы знать…

– Простите, вы художник? – с улыбкой перебила его девушка.

– Почему художник? – опешил Карон. – Я… Я здесь по своим профессиональным делам. У меня бизнес, связанный с отелями.

– Понятно, – кивнула собеседница, – мне иногда задают вопросы о моей внешности, но, как правило, это художники и скульпторы.

– И что вы им отвечаете?

– Я отвечаю, что очень похожа на мою бабушку по материнской линии, – девушка улыбнулась и сделала знак официанту, – простите, я должна идти. Завтра тяжелый и длинный день.

– Такой же, как и сегодня? – спросил Карон.

– Во всяком случае, такой же длинный, – ответила девушка, – до свидания.

– Всего хорошего. – Карон привстал, прощаясь с ней. Смотря ей вслед, он вдруг сообразил, что не догадался спросить ее имя. Он вообще ничего о ней не узнал. И это было так не похоже на него, ловкого дипломата с огромным запасом всяческих приемов расположить к себе человека. Эта девушка выскользнула из рук, словно маленькая блестящая рыбка.