В ресторане была паника. Шеф, обычно флегматичный и неторопливый, пытался делать сразу несколько дел. Разузнать о гастрономических привычках королевской особы, навести справки о кухне региона, заказать нужные продукты и составить меню. Повара, вышколенные и закаленные, занимались обычной работой – обслуживали гостей отеля, поэтому особенного сбоя в работе не произошло. Но ближайшее будущее оставлялось туманным.

– Чем его кормить, если они отдают предпочтение своей кухне?! Морепродукты, рыбу – достанем. А где взять свежие пальмовые листья?

– На втором этаже в зимнем саду, – пошутил директор ресторана. Он был хладнокровен, и казалось, что его вообще не впечатляет титул ожидаемого гостя. Если шеф был эмоциональным человеком, как и всякая другая творческая личность, то директор был холодным и рассудочным. Потом, его долгий опыт подсказывал, что только в этих многостраничных райдерах пишутся всякие глупости вроде «предпочтения отдаются напиткам из желудей». А подашь отлично сваренный кофе – выпьют и попросят добавки. А уж русская икра – так это вообще вещь, против которой не устоит никакой строгий райдер. Именно поэтому директор шутил. Он знал, что дело закончится ледяной водкой, блинами, икрой, пельменями и прочими радостями нормальной жизни.

– Вы меню приблизительное составьте, а на стол, думаю, надо подать все, что мы обычно на самые торжественные банкеты подаем, – ласково посоветовал директор шеф-повару и удалился в свой кабинет выкурить сигару.

Шеф вытер пот со лба.


Король прибыл в шесть часов двадцать минут. На втором этаже шли последние приготовления. Вернее, даже уже не приготовления, а последняя проверка. Сама директор службы приема обходила номера и проверяла постели, ванные комнаты. Она нюхала букеты – на всякий случай! Белыми перчатками проводила по консолям и полкам. Пока все шло нормально. В шесть часов прибыл автобус, из которого выскочили двухметровые офицеры королевской национальной гвардии. Они действовали четко и быстро: вещи, документы, быстрое размещение – и вот уже весь этаж охраняется ими. Антошин поднялся посмотреть.

– Прошу вас, сюда нельзя! – остановил его старший.

– Мне? – удивился Сергей. – Я – начальник службы безопасности отеля. Мне можно везде и всегда!

– Нет! Сюда нельзя. Мы ждем короля.

Антошин хорошо знал английский язык. Но понял, что в этой ситуации нет ничего лучше русского. Сергей Александрович оглянулся по сторонам, потом приблизился к старшему и внятно произнес:

– Твою мать, я не буду сто раз повторять! Или я буду здесь проверять свои посты, или ваш король не будет здесь жить!

Старший сверкнул белками, но отошел в сторону, и Антошин, миновав длинный коридор, вышел на запасную лестницу. Здесь дежурили сотрудники отеля.

– Слушайте, ребята. Пусть они сами своего короля охраняют, но отель охраняете вы. Поэтому слушать внимательно, следить внимательно. Все мне докладывать. Менять вас будут каждые четыре часа.

В восемнадцать двадцать под стеклянный навес заехал лимузин с убранным в чехол штандартом. Визит короля был неофициальный. За лимузином вплотную остановились две машины. Из них выскочили бравые молодцы, которые выстроились коридором. Дверь лимузина предупредительно распахнули, и из него вышел король. Швейцары Матвей Ильич и Тихон Ильич щелкнули каблуками и бросились открывать двери. В вестибюле гостя уже ждала Северцева. Она успела принять душ и переодеться. На ней был строгий синий костюм и белая блузка. Единственным украшением были большие бриллиантовые серьги. Она уже не выглядела такой усталой – то ли умелая косметика, то ли просто все шло по плану.

– Мы рады приветствовать вас в нашем отеле, – по-английски произнесла Наталья Владимировна, наклоняя голову чуть ниже обычного. Штудируя накануне правила этикета, Северцева чертыхнулась и решила: «Ну не на колено же вставать перед ним! Думаю, наклон головы – это нормально».

Король ответил на странном английском, но Наталья Владимировна все поняла. Пока шел приятный разговор о погоде и других общих вещах, на улице сгружали багаж. Антошин, который тоже был внизу и зорко посматривал по сторонам, тихо присвистнул, когда подсчитал количество чемоданов и кофров.

– В иной самолет столько не загружают, – шепнул он Саше, которая по случаю высокого гостя тоже стояла за стойкой администратора.

– Да, вижу, – прошептала она, краем глаза следя за носильщиками, которые ввозили в холл груженные доверху тележки с багажом.

– Прошу, прошу! – сделала наконец широкий жест Северцева. – Позвольте мне лично проводить вас в ваши покои.

Говоря это, Наталья Владимировна ощущала себя участником спектакля. Вокруг нее сновали люди в странных ярких одеждах; король, хоть и был в дорогом костюме европейского покроя, в руках держал огромную трость с золотым набалдашником. Его голову украшала пилотка из меха тигра, руки были в кольцах, на ногах блестели лаковые штиблеты. Северцева обратила внимание, что короля сопровождает несколько женщин, но все они были европейской внешности. И по виду не походили на сотрудника агентства эскорт-услуг. Врачи? Массажистки?.. Сопровождающие мужчины были одеты в национальные костюмы с некоторой поправкой на холодный московский климат. «Ну лиха беда начало!» – прошептала Северцева, когда король скрылся в своих апартаментах.

– Так, ну теперь часа два нервного ожидания, а потом можно расслабиться, – сказала Северцева, спустившись вниз. Она по опыту знала, что все претензии постояльцы, вне зависимости от статуса, предъявляют либо сразу, как только войдут в номер, либо когда начинают обживаться на новом месте. А это и есть те два часа.

– Все нормально будет, – успокоил ее Антошин, – пока они все свои чемоданы разберут, им будет не до этого. Смотрите, одна стойка с вещами еще внизу.

Северцева посмотрела на дорогие кожаные чемоданы. «Сколько же они стоят! Не говоря уже о содержимом!» – подумала она, наблюдая, как из лифта выходит один из сопровождавших короля.

– Этот у них за багаж отвечает, – шепнула Саша, – я узнала у начальника службы этикета. У них так принято. Вещи королевской особы могут транспортироваться только в присутствии их сотрудника.

– Яснее ясного, боятся подложенной бомбы, – произнес Антошин.

– Только этого не хватало! – прошептала Северцева. Ей очень хотелось, чтобы король уже выехал из отеля. И никаких денег ей уже не надо было.

– Только три дня, только три дня. Потом все будет по-старому, – произнес Антошин, но Саша, по-прежнему стоявшая за стойкой, услышав его, вздрогнула. Эти трое, оказавшись рядом, обычным словам придавали двойной смысл.

– Я буду у себя в кабинете, надо разобраться со всеми остальными делами, – сказала Северцева и посмотрела на Антошина.

– А я проверю все здесь, потом пройду по этажам. Надеюсь, ритуальных плясок наш король устраивать не будет! – улыбнулся тот.

– Не шути так неполиткорректно.

– Меня никто не слышит.

– Я – у себя. – Северцева сделала строгое лицо и пошла к лифту.

Саша Соколова, которая проверяла записи у стойки, посмотрела ей вслед. Она уже поняла, что Антошин ни о чем с женой не поговорил. Но она не сказала ни слова. Она любила Сергея, но понимала, что за его отношениями с Северцевой стоят годы, сын, дела и масса тех вещей, которые принято называть общим прошлым. Саша понимала, что ценой его мучений их отношения не укрепить. Да что там укрепить! Просто даже не построить. Саша уже сейчас поняла, что она на всю жизнь обречена на сопоставления, сравнения, на отсылки к прошлому. Она всегда будет в глазах Антошина видеть воспоминания. Ведь любой человек, как бы он ни относился к прожитым годам и к людям, с которыми был когда-то связан, рано или поздно пройдет испытания воспоминаниями. И в них все будет намного красивее и душевнее. И не останется в них уже гнева и обид, а только улицы, по которым когда-то вместе ходили, музыка, которую вместе слушали, города, куда ездили. И все это будет подернутом флером щемящего сожаления и недоумения: «Что это нам не жилось?!» Саша Соколова была умной – она смогла уже просчитать все, что их с Антошином ждало в будущем, и постараться смириться. И все равно обида, горечь появилась сейчас в ее душе. Примитивная мысль: «Ее он пожалел, а меня?» – не давала ей покоя. Но внешне она оставалась спокойной.

Пока Антошин обходил лобби, она занималась привычными каждодневными делами.

– Послушай, пусть тебя кто-нибудь подменит, кофе выпьем, – Антошин неожиданно появился из-за колонны, – потом вернутся веселые гости, театралы… не до того будет.

Сергей ощущал напряжение, исходящее от Саши, да и сам чувствовал потребность объяснить свой поступок. Он мучился, что не сдержал данное ей слово.

– Хорошо, я с удовольствием, день просто бешеный, даже не успела пообедать, – сказала Саша.

Она вдруг подумала, что вместо этого сидения за столиком в «Ежике» она бы предпочла поужинать у них «дома», то есть в квартире Антошина. Ведь в этой квартире уже был продуманный, красивый уют. Посуда, которую она выбирала, мебель, которую она одобрила, полотенца, салфетки, скатерти. Саша помнила ощущение нереальности, которое сопровождало их поездки по магазинам. Они, влюбленные и счастливые, собирающиеся жить вместе, тайком обустраивают дом. Что-то было зыбкое в этом.

– Слушай, давай ты поговоришь обо всем с женой, – вдруг тихо сказала Саша, когда Антошин в очередной раз прошел мимо нее.

– Я и сам так хотел с утра сегодня. Но… – пробормотал Антошин. И вдруг понял, что это совершенно не важно. Наталья бы поступила так – сначала дело, а потом разговоры. «Что ж, с кем поведешься…» – вздохнул он про себя. И вот, когда все было готово, не случилось главное, он так ничего и не сказал жене.

– Я на перерыв. – Саша уже протянула помощнице стопку непроверенных чеков и хотела было покинуть свой пост, как в это время открылись двери лифтов, и холл гостиницы заполнили люди в военной форме. Они рассредоточились по помещению, несколько человек встали у двери. Со стороны улицы на все это испуганно взирали швейцары Тихон Ильич и Матвей Ильич. Второй, более сообразительный, поймал взгляд Антошина и поднял над головой свой мобильный. «Вызвать полицию?» – правильно понял вопрос швейцара Сергей и тут же отрицательно покачал головой. Он еще ничего не понимал, но ясно было одно – надо сохранять спокойствие.