– Согласна. – Саша на мгновение прислонилась к его плечу.

Их роману было два года. Антошин почти не разглядел ту девушку, которая когда-то приходила на собеседование. И потом, когда она в форме гостиничного пажа стремительно носилась по гостинице, он только удивлялся ее ловкости и красоте. Да, именно тогда он увидел, какая Саша хорошенькая. А после истории со старушкой на крыше еще и старался быть рядом – вдруг Саше могла понадобиться помощь? Антошин понял, что Саша все заметила и поняла. И что ее это совсем не раздражает, что ее радует его такое осторожное внимание. И как только Сергей появлялся рядом, она преображалась. Становилась более раскованной, словно давала ему себя рассмотреть.

Антошин помнил историю своего преображения – покупку нового костюма, поход в парикмахерскую. Смешная история, но конфуза не случилось – Саша оказалась на редкость деликатна. И вообще все долго было мило, легко и невинно. До тех пор, пока не стало ясно, что за всем этим стоит не шалость двух взрослых людей, а нечто более серьезное и опасное.

В тот январь Антошин болел. Сначала это был грипп, потом заболели уши – осложнение. А потом, когда Сергей уже почти выздоровел, его прихватил радикулит.

– Господи, да как же ты по отелю будешь ходить?! – в растерянности спросила Северцева, глядя, как муж, согнувшись, вышел к завтраку.

– А никак, – весело отзывался сын Степан, – ну или с палочкой.

– Ага, – подхватил шутку Антошин, – представляешь, покупаем мне трость такую солидную, украшенную резьбой. И я, кряхтя, передвигаюсь по вестибюлю. А если кто мне не понравится, я того набалдашником по спине!

– Или по макушке, – захохотал Степан и кинулся помогать отцу, – давай я тебе стул поставлю удобнее.

Антошин кое-как уселся, но тут же встал:

– Нет, братцы, не могу я сидеть, больно.

– Я вызову врача, пусть вколют обезболивающее, – сказала Наталья. Она уже закончила завтракать и одевалась. Внизу ее ждала машина.

– Не стоит, я дойду до поликлиники сам, – отмахнулся Антошин. Он все ждал, что жена подойдет к нему попрощаться. Но Северцева проверила документы в сумке и, громко хлопнув дверью, выскочила из квартиры.

– Мама без тебя не может, – сказал Степан, – видишь, как она огорчилась.

Сыну было почти семнадцать. Он вырос хорошим мальчиком, в характере которого было всего понемногу – и непослушания, и гонора, и внимания к родительским наставлениям. Но, главное, он был добрым и чутким. Вот и сейчас он все уловил, но виду не подал и даже постарался сгладить ситуацию. «Хороший какой, вот бы с ним куда-нибудь пойти сейчас. Как раньше! – подумал Сергей и тут же одернул себя: – У Степки уже свои дела, да и я далеко не уйду».

Тем временем Степан допил чай, но уходить не собирался. Он удобно устроился на кухне с телефоном в руке.

– А у тебя сегодня занятий нет? – удивился Антошин.

– Нет, пап, каникулы у нас.

– А, ну да. Я привык, что у нас никаких каникул не бывает…

– Я с тобой побуду, что тебе одному сидеть дома, – пояснил Степан, краснея. Он всегда смущался, когда вдруг проявлялись его положительные черты.

– Не выдумывай, ведь каникулы, и погода отличная. Беги на каток.

Степан ничего не ответил, но через минуты две нерешительно произнес:

– Ну смотри, я тогда недолго. На полчасика, а потом приду и буду дома.

Антошин замахал руками:

– Иди хоть на целый день. Мозги надо проветривать. Да и дела у тебя наверняка.

– Да какие, пап, дела у меня, – пробормотал Степан, но теперь у него покраснели уши. Антошин чуть слышно хмыкнул – про девочку Юлю он уже все знал от жены.

Оставшись один, Антошин полчаса наслаждался тишиной, потом стал собираться в поликлинику. Идти не хотелось, но сидеть дома он не мог – завтра в отеле был сложный день, и Сергей должен был помогать Наташе. Когда Антошин был почти одет – эта процедура отняла у него массу времени, поскольку любое движение сопровождалось болью в спине, – зазвонил мобильный.

– Сергей Александрович… – Голос был нерешительный, слова сыпались скороговоркой. Так бывает, когда человек боится, что с ним не будут разговаривать. Или когда речь долго и усердно репетировалась.

– Да, Саша, я слушаю. – Антошин голос узнал сразу.

– Я хотела узнать, вы сегодня придете на работу? – спросила Саша Соколова. – Тут один вопрос, я просто думала, что можно посоветоваться с вами.

– Увы, я сегодня плохо хожу! – пошутил Антошин, но его перебили возгласом:

– Что с вами случилось? Может, помощь нужна. Вы скажите…

– Стыдно сказать, но у меня банальный радикулит, и вот сейчас я направляюсь в районную поликлинику, – смущаясь не меньше Саши, ответил Антошин и прибавил: – Спасибо за заботу.

– Что вы! Я ведь позвонила, чтобы узнать, почему вас нет. Я волновалась. И совсем мне не нужно советоваться с вами.

– Как?! Совсем?! Ну вы даете! – шутливо возмутился Антошин. – То есть я вам вообще ничем не могу помочь?!

Саша рассмеялась:

– Выздоравливайте! И идите осторожно – там скользко!

Антошин вышел на улицу и с удовольствием вдохнул морозный воздух. Белело холодное январское солнце, задорно орали птицы, перепутавшие, видимо, время года. Шумел, как обычно, город, но этот деловой шум сегодня не касался Антошина. Его занимала только узкая дорожка сквера, боль в спине и звонок Саши Соколовой. Антошин осторожно передвигал ногами и чувствовал себя молодым и свободным. Ощущение, что он сбежал с уроков, не покидало его с той минуты, как за женой закрылась дверь. Он так давно существовал в «арьергарде» жены, он так привык видеть именно ее цели своими основными ориентирами, он так давно забыл про собственные планы и желания, что эта неожиданная свобода продолжительностью в один день сделала его удивительно независимым. «Что это я?! – удивился сам себе Антошин. – Какие глупости иногда приходят в голову, когда выбываешь из строя. Когда нарушается привычный график. Это все от того, что мы с Наташей так редко разлучаемся. Мы всегда вместе. Даже когда не видим друга, мы знаем, что вместе». Но тут же Антошин устыдился своих мыслей. Ведь если они никогда не расстаются, значит, нужны друг другу! Думая так, Антошин наслаждался этой внезапной прогулкой. «Может, в кино сегодня сходить? Фантастику бы посмотреть – ведь Наташу на фантастику не заманишь. Да и некогда в кино. А вот сегодня можно… И Степку взять!»

– Сергей Александрович! – раздался женский возглас. Антошин остановился и огляделся. Парк был пуст, и только со стороны поликлиники бежала… Саша Соколова.

– Вы откуда здесь? – изумился Антошин.

– Я на минуту. Даже на секунду. Я же знала, где вы живете, поэтому догадалась, где поликлиника! Вот мазь. Очень хорошая. Мне ее подарил наш гость. Он врач из Китая. Сам делает. Это мазь, он так сказал, лечит все. Вы, пожалуйста, натрите себе спину. И надо полежать потом. Вот увидите, она поможет. А я побежала!

Саша сунула в руку ему пакет.

– Постойте! Почему без шапки! – неожиданно для себя воскликнул Антошин. – Холодно же!

– Нет, нормально! – рассмеялась Саша. Ее волосы выбились из пучка и теперь обрамляли покрасневшее от мороза лицо.

– Спасибо, – серьезно произнес Антошин, – большое спасибо.

Саша остановилась и подошла к нему.

– Выздоравливай быстрей. Я очень тебя прошу, – сказала она серьезно, словно его сразил тяжелый недуг, не банальный радикулит.

В этот день Наташа приехала домой за полночь. Степка появился на полчаса и убежал с Юлей к друзьям. Антошин сидел в полной тишине, не включая телевизор или компьютер. Он никуда не звонил, ни с кем не разговаривал. Он только вспоминал лицо Саши, ее улыбку, то, как она, смущаясь, протянула пакет. «Славная», – думал о ней Антошин и чувствовал себя очень счастливым. И только поздно вечером, когда хлопнула входная дверь и Наташа с грохотом бросила у зеркала ключи, он испугался этого своего счастья.

Антошин старался быть порядочным. У него давно уже прошла спина. (Мазь китайская, кстати, оказалась очень действенной.) Он опять погрузился в каждодневную деловую рутину. Он старательно делал вид, что ничего между ним и Сашей не происходит.

– Сергей, хочешь, я уволюсь из отеля? – пока он делал вид, напрямик спросила Саша. Она сказала это тем же тоном, каким задаст этот же вопрос Северцевой.

«Господи, да кому я вру? Себе? Ей? Главное, зачем? – подумал Антошин. – Ведь уже все решено. Осталось только признаться себе, что я влюблен в нее».

О, сколько раз Сергей хотел поговорить с женой! Он мучился – и не начинал разговора. Метаться между долгом и чувством было очень тяжело. А еще сын. Антошин очень боялся за сына. Поговорить нужно было еще и о его будущем.

Но Наталья Владимировна уходила от разговора. Она уже все понимала, но предпочитала молчать. «Пусть сам все решает. Он же думает, что я ему помогу. Скажу: «Уходи от меня, дорогой, я все понимаю, ты влюбился»… Или: «Как тебе не стыдно! У тебя семья. Ты должен остаться со мной – и точка!» Он ждет, что я решу за него эту проблему. А я не хочу. И, потом, отель! Да, это мой бизнес. Да, Антошин здесь только работает. Но он сам так когда-то захотел. Ему придется остаться в «Гранд-Норде» – никто не бросает дело в угоду эмоциям. И потом, где я еще найду такого начальника службы безопасности», – думала Северцева, наблюдая за мужем. Впрочем, наблюдала она за ним нечасто. И Александра Соколова ее больше интересовала как отличный сотрудник. И не боялась Северцева развода. Она давным-давно расставила приоритеты: на первом месте был сын. На втором – отель. Впрочем, иногда казалось, что приоритеты были так расставлены исключительно как дань традициям – ведь считается, что для женщины не может быть Дело важнее Ребенка…

И Сергей решился. Он устал быть на периферии семейной жизни, придаточным звеном своей активной жены. К тому же их семейная жизнь полностью подчинялась жестокому ритму жизни деловой. И вечерами Наташа, если ночевала дома, засыпала раньше, чем Сергей успевал выйти из душа.