Схватки у Наташи начались поздно вечером.

– Сережа! – позвала она мужа.

– А? – спросил тот, не отрываясь от компьютера. Это была новая игрушка, которую он приволок в дом и от которой почти не отходил.

– Вызывай «Скорую»!

– Как? Уже? – обрадовался Антошин. – Слава богу! А то я думал, ты у меня слониха и будешь в декрете полтора года.

– Перестань, хватай пакет и одевайся.

– Наоборот, оденусь, а потом схвачу пакет!

– Господи, да не шути ты!

На их голоса прибежала тетя Полина.

– Так, очень хорошо, – спокойно произнесла она.

– Да что хорошего?! – возмутилась Наташа. – Сергей еще не готов.

– А ты не переживай, у тебя время есть. Думаю, что вам лучше ехать на своей машине. Пока будете «Скорую» ждать, Наташа родит.

– Я согласен, – бодро откликнулся Антошин.

– Мне все равно, быстрей бы…

– Все будет как положено. – С этими словами тетя Полина перекрестила их и выпустила из квартиры.

В роддом они примчались быстро, а когда Наташа вошла в приемный покой, то выяснилось, что схватки прекратились. Во всяком случае, ей так показалось.

– Доктор, а я ничего не чувствую, понимаете? Не болит ничего. Может, я рано приехала? Так же бывает, если срок большой…

– Сейчас посмотрим, – сказал доктор, которому ужасно надоели умничающие роженицы, – знаете, что главное для будущей матери?

– Что? – преданно посмотрела на него Наташа, готовая выполнить что угодно.

– Как можно больше молчать. Ну в крайнем случае покрикивать во время схваток. А вот разговаривать – ни-ни.

Наташа прыснула от смеха. Врач уже мыл руки и отдавал приказание сестрам.

– Отдельно положить! Медсестру к ней. Тонус пропал, – услышала Наташа, и в ее душе поселился страх. Она столько всего прочитала о родах, что запросто могла сдать теорию по этому вопросу. «Нет тонуса – это плохо, очень плохо. Этот ребенок может не родиться», – подумала она. «Господи, помоги мне! Такой кошмар!» – запричитала про себя Наташа. А вокруг нее суетились люди. Доктор был опытным, всю опасность положения оценил сразу. Именно поэтому была вызвана еще одна бригада медиков, именно поэтому от Наташи не отходила медсестра.

– Все плохо, да? – робко спросила ее Северцева.

– Нормально, только не надо переживать. У нас примета такая – ничего не говорить, пока не родится ребенок.

– Ну он же родится?

– Спрашиваете?! Конечно, куда ж ему деться теперь?! Раскормили, понимаешь! – подошла акушерка.

– Что вы, я совсем мало, даже недостаточно. И никогда… – зачастила Наташа.

– Вот сколько раз говорили – не лопайте столько! – не слушала ее акушерка. – Ешьте только полезное, витамины, рыбу, мясо, не надо соль есть! От соли что бывает?!

– Не знаю, – растерялась Наташа, – не знаю, что от соли бывает.

– Как не знаешь, тебе что, врач не говорил, сама не читала? – все так же возмущенно спрашивала акушерка.

Наташа ее не видела, только слышала голос и понимала, что вокруг как-то подозрительно суетятся.

– Не читала, – раздраженно ответила она, совершенно потерявшись. Она понимала, что что-то идет не так. Что неспроста столько людей рядом с ней. И схваток не было, и поясница почти не болела, только немного подташнивало. Хотя, может, это только казалось – от страха, от неизвестности.

– Плохо, что не читала! Что вам еще девять месяцев делать, как не читать… – бубнила акушерка, – так, мы сейчас переляжем на каталочку и поедем к доктору.

– А зачем к доктору? – испугалась Наташа.

– Думаешь, у него время к вам ко всем ходить? Он занят, он на работе, – отвечала акушерка, помогая Наташе перелечь на каталку.

– А я думала, что я здесь рожать буду.

– Здесь, конечно, а где ж еще! Не на улице же!

Наташа замолчала. Ей так хотелось определенного ясного ответа, а ей явно морочили голову, то ли не удостаивая серьезностью, то ли не желая пугать. «Хорошо, я буду молчать!» – решила она про себя, и тут ее вкатили в родовой блок.

– О, как, уже? А что так рано! Я еще чай не выпил, – раздалось тут. Доктор, нахмурившись, посмотрел на Наташу и вдруг подмигнул: – Трусишь?

– Нет, хочу понять, что это все значит! – совершенно спокойно произнесла она. – Я не дура. Понятно, что проблемы. Только для меня лучше, чтобы мне все честно сказали.

– А что сказать-то, – удивился доктор, – и говорить нечего. Рожать пора, а мы тебе немного поможем. Вот только укольчик сделаем…

Наташа что-то хотела сказать, но тут почувствовала жжение в области бедра, попыталась потрогать это место, но силы вдруг оставили ее.

– Вот и отлично, все будет хорошо… – заговорил доктор, а Наташа увидела, что вокруг нее много людей – и анестезиолог, и две акушерки, и медсестра, и, наконец, сам доктор. «Да все будет в порядке», – устало подумала она и уже ни о чем не думала. Только прислушивалась к опять появившимся болям в пояснице. Боль нарастала, усиливалась, становилась нетерпимой, но Наташа даже не закричала. Она обрадовалась ей, этой боли, как если бы та была вестником хороших, долгожданных вестей.


Проснулась Наташа ночью от заливавшей ее горячей влаги. «Молоко! Уже? – мелькнуло у нее в голове. – Сколько же я спала?!»

– Наконец, ну и спать же ты здорова! – прошептал кто-то из темноты.

– Я долго спала? – Наташа поняла, что это соседка по палате.

– Второй день пошел. И ребенка уже приносили, но врач сказал не будить.

– А врач такой худой?

– Да, он роды принимал, сказал, что ты устала очень. Сложные роды были. А я управилась за пару часов. Ну еще в предродовой немного повалялась.

– А кто у тебя?

– Девочка. А у тебя мальчик.

– Правда? – Наташа рассмеялась.

– Тише, – зашипела на нее соседка, – тут еще одна спит. Мы ее, наверное, разбудили.

– Я не сплю. Я есть хочу, – послышалось из угла.

– Кстати, я тоже ужасно хочу, – произнесла Наташа.

– Какие проблемы. Только тебе нельзя вставать. Пока швы. Я слышала, врач говорил.

– Черт, ну и как теперь быть?

– Сейчас я всем бутерброды сделаю. – Соседка встала и пошлепала к холодильнику.

– Неудобно, мне еще ничего не принесли.

– Не волнуйся, принесут. Твой вчера был здесь.

– Откуда ты знаешь?

– Господи, да медсестры тут как сороки.

– Понятно. – Наташа представила, как Сергей узнает о рождении сына.

– Так, держите, – соседка раздала огромные бутерброды с сыром, – увы, запить нечем. Я весь морс свой вылакала. Как молоко пошло, так жажда появилась страшная.

– Ничего, и так очень вкусно, – улыбнулась Наташа.

Она жевала в темноте бутерброд и тихо плакала. Беременные женщины сами не знают, от чего плачут, молодые мамы плачут от счастья. Это совершенно точно.


Жену и сына Сергей отвез в новую квартиру. Ту самую, которую «выбила» беременная Наташа. Там все было уже готово – и кроватка, и пеленальный стол, и куча игрушек. Штабеля только входивших в обиход памперсов высились по углам.

– Господи, дождалась! Северцев родился! – радовалась сквозь слезы тетя Полина.

– Тетя, он – Антошин, – сурово сказал Сергей.

– Господи, да не спорьте, какая разница! Мальчишка у нас! – рассмеялась Наташа и тихо добавила: – А насчет фамилии потом решим.

Все, что происходило в следующие три месяца, можно было бы назвать адом, если бы не два обстоятельства. Первое – в хлопотах, недосыпании, недомоганиях, беспорядках и ссорах был «виноват» изумительный карапуз с красными щеками и лохматыми бровями, по имени Степан. Второе – жизнь в новой квартире на улице Воронцово Поле, была еще походной. Большая часть вещей еще лежала в коробках, и только-только заканчивался ремонт.

– Ты молодец! – хвалила мужа Наташа. – Ты все успел – ордер получил, рабочих нашел, ремонт сделал.

– Да вроде все само как-то быстро получилось. Я сам не ожидал, – скромничал Сергей. Он умолчал, что среди жильцов, которые почти в одно время получили ордера на квартиры, заменяющие те, в которых они жили раньше, начались ссоры – каждый завидовал другому. Сергей умолчал, что только им выделили такую большую квартиру в доме, где уже сделан капитальный ремонт, нет ни одной коммуналки и жили солидные люди. Этажом выше, например, целыми днями играл известный пианист. Сергей скрыл, что ему пришлось залезть в кассу своего бизнеса и в счет будущих дивидендов позаимствовать приличную сумму. Он своим долгом считал обустроить квартиру как можно быстрей и как можно лучше. Сергей многое теперь скрывал, не потому, что боялся жены, а потому, что опасался за ее здоровье, нервы, за малыша. Антошин помнил, как тот самый врач, который принимал роды, сказал ему, получая в подарок дорогой коньяк:

– Спасибо, но Богу свечку не забудь. Еще бы немного…

– Так все плохо было?! – ахнул Сергей.

Доктор ничего не сказал, только похлопал новоиспеченного отца по плечу.

Антошин сам себе дал слово, что с работой жены – нервной и суетливой – покончено. Что отныне все деньги и все благополучие будет обеспечивать он, муж, отец, и вообще, глава семейства. А женщины – жена, бабушка, тетя – будут заниматься его замечательным сыном Степаном. Понятно, что пока Сергей молчал о своих решениях – во-первых, Наташа была сумасшедшей матерью и ничего вокруг не замечала, кроме сына. Во-вторых, он готовился к разговору о переменах. В-третьих, предстояла еще очень приятная вещь – новоселье. Поэтому Антошин с типично мужским малодушием откладывал разговор. Забывая, что его жена относилась к редкому виду женщин – женщин с мужским умом, способных принимать быстрые и нестандартные решения. Одним словом, Антошин женился на идеальном управленце, для которого цель – смысл жизни.

Ее способность планировать и управлять ярко проявлялась теперь, когда вся жизнь подчинилась Степану. Надо сказать, домашние проявили уйму такта и не навязывали молодой матери свои методы пеленания и купания. Тетя Полина благоразумно подчеркивала, что она только помощница.