– Табака? Коньяка? – изумилась Наталья.

– Табак, коньяк, лаванда – это ингредиенты мужского парфюма.

– Но это же магазин детской одежды!

– А кто там чаще всего совершает покупки? – прищурился Максимов. – Правильно, женщины. И их привлекает подобный запах. Запах надежности. Женщинам кажется, что они тут не одни, что их поддерживают и что они все делают правильно. А значит, уверенно покупают что-то, что вовсе не планировали покупать.

Он рассказывал увлеченно и переживал по ходу повествования так, словно речь шла о чем-то личном.

– …И, представляете, запретили заходить в рестораны, если вы пользуетесь этими духами! – говорил он, делая большие глаза – как будто в ресторан не пустили именно его, надушенного.

Северцева бросала думать о проблемах отеля и внимала очередной истории.

– Да что вы?!

– Были такие духи. Их в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году выпустили. Назывались Giorgio Beverly Hill.

– А как они пахли?

– Ничего особенного. Цветы апельсина и аромат туберозы. Идея была не в аромате, а в его силе. В концентрации. Это был хороший, но сильный запах – даже если подушиться совсем чуть-чуть.

– И что, впрямь запретили в рестораны ходить?

Максимов пожал плечами:

– Так пишут…

– Вы когда-нибудь встречали его? – Северцева с интересом посмотрела на Максимова.

– Да, однажды купил флакон с остатками. Но меня духи интересовали как источник сочетаний запахов. Как рабочая формула. Духи – это ведь только часть парфюмерии. Они не так универсальны. И еще я не люблю цветочные запахи. Я их хорошо улавливаю, но не люблю.

– Что же вам нравится?

– Я люблю запахи, которые окружают меня. В них много противоречивого, иногда неприятного, даже грубого. И при этом обязательно есть что-то притягательное.

– Как в запахе смолы? Бензина? Краски – обычной, какой красят стены! – загорелась Северцева.

Максимов с восторгом посмотрел на нее – Наталья его поняла! Максимов чувствовал, что может поделиться с ней любыми мыслями, любыми соображениями. Даже самыми сумасшедшими. Уж Северцева точно поймет то, о чем он столько времени думал и никому не решался сказать. И она не рассмеется, она будет слушать, а ее смелый практический ум тут же начнет искать пути реализации этой идеи! Максимов в своих восторгах не сообразил, что он вообще мало с кем разговаривал на эти темы…

– …Что же можно сделать с такими запахами? Странными, скорее промышленными. Вряд ли они станут духами, – спрашивала Наталья Владимировна.

– Кто знает? – пожимал плечами Олег. – Был такой парфюм «Dirt» – с ароматом сырой земли.

– Но как смогли получить такой запах? Я понимаю, цветы. Но земля…

– Как оказалось, ничего сложного. Изобрели такую установку, которая вытягивает из вещества запах и сохраняет его, а потом этот запах подвергают анализу: выясняют, какие ароматы там есть и в каком количестве. Их процентное соотношение. И воспроизвести этот запах уже просто вопрос техники.

– И аромат земли пользовался успехом?

– Определенно. И вообще, многим нравятся «рабочие» запахи.

Максимов всегда был одиноким и замкнутым человеком. И характер таков был, и занятие требовало длительного уединения и усидчивости. Появление Северцевой дополнило его жизненный круг. Теперь у него было все: идея, дело, которое претворяло в жизнь эту идею, место, где было душевно, и человек, который отвечал его представлениям о единомышленнике. Для любви у Максимова была молоденькая учительница географии. Та не вникала в суть его занятий, была всегда рада видеть Олега и заботилась о том, чтобы его одежда была чистая, а он сам накормлен. «Высокие разговоры» он вел со своим лучшим другом Северцевой.

А Наталье Владимировне было легко с Максимовым. Когда уж совсем кружилась голова от забот и хлопот в отеле, она звонила ему. Найдя благовидный предлог, приглашала его в отель. Они сидели в лобби-баре, пили кофе и разговаривали о том, что их интересовало больше всего. Об ароматах и отелях. И каждому было что рассказать другому. Северцева ценила это общение. Она знала, что Олег не умел и не любил притворяться. Он говорил, что думал. Он не старался ей угодить, никогда не льстил. Он бывал даже грубым, но Северцева знала, что Максимов видит намного больше, чем многие ее сотрудники. Она знала, что рассуждал Максимов не так, как обычно рассуждает взрослый человек. Что-то детское, непосредственное было в нем, но это непосредственность выхватывала суть любого явления.

– Я бы побоялся такой отель на себя взвалить, – однажды сказал он, увидев, как Северцева пытается разрешить конфликт с одним из солидных гостей. Гость был неправ, груб и вел себя безобразно, но Северцева, сжав зубы и не обращая внимание на хамство, железной рукой выводила ситуацию из тупика. Ей важно было и с клиентом не рассориться, и своего сотрудника защитить.

– А что делать? Слава богу, что не все такие, – сказала она, – а потом, он после дороги. Наверняка устал, нервничал… Тоже можно понять. Обычно ж им хочется чудес там, куда они летят просто по делам. Так что атмосфера в отеле очень важна.

– Это точно… – Максимов поднял голову и посмотрел на лепной потолок, – а представляете, если бы мы могли управлять их настроением?

– Еще и это?! – расхохоталась Северцева.

– Ничего сложного. – вполне серьезно ответил Максимов. – Есть ароматы, которые действуют на человека так…

– Знаю, – перебила его Северцева, вспомнив первый опыт Максимова с магазином «серьезных ребят», – я терпеть не могу хлеб, но если чувствую запах горячей сдобы, несусь покупать булку.

– Это импульсная покупка. Конек современной торговли, – подтвердил Олег. – Хотя этому коньку лет сто. Но я немного о другом, о более тонких вещах. Понимаете, мы же можем регулировать их эмоции… А если сделать так, что ваши клиенты не смогут без вас обойтись? Знаете, есть зависимость от сладкого, может быть зависимость от запаха.

– Да, мы зависим от запахов. Наши воспоминания – это прежде всего ароматы, – грустно сказала Северцева, – платья моей мамы так прекрасно пахли. Я обожала сидеть в платяном шкафу, уткнувшись лицом в ее вещи.

– Да, вы правильно понимаете! Воспоминания… Знаете, мне одна старенькая тетенька рассказала историю про аромат месье Пуаро.

– Пуаро?! – удивилась Наталья. – Сыщик, герой из книги?

– Нет, совсем нет. Это француз загадочной профессии. То ли врач, то ли химик-фармацевт. Если честно, я так и не понял из рассказа. Но кем он был, не так уж и важно. Важно, что он сделал.

– А что он сделал?

– К нему однажды обратился его друг. Тот упал в горах, сильно ушибся и потерял обоняние. Понимаете, в горы уезжал человек, который точно знал, как пахнут розы, еловая ветка и копченая селедка. Вернулся же тот, для которого мир перестал существовать.

– Почему же? – удивилась Северцева. – Запахи он не чувствовал, но видел все, что его окружает! Слышал, мог потрогать…

– Так, да не совсем так. Оказалось, что вместе с обонянием исчезли воспоминания. Он понял, что, не чувствуя аромата, сложно найти нужный предмет. Более того, цвет связан с запахом. В нашей памяти лимон с его запахом всегда желтый, а апельсин оранжевый. Без запаха лимон перестал быть лимоном… Ничего человеку не говорили ни цвет, ни даже форма. Понимаете, оказалось, что вся жизнь без обоняния становится иной – не просто бедной, она становится невозможной!

– Это установленный медицинский факт? – Северцева во всем любила точность.

– Не знаю. И готов поверить, что именно для этого человека все так и было. Я почему-то подумал о себе и понял, что случись со мной такое, я бы умер в силу физических причин. Мой организм не выдержал бы.

– Вы – особенный человек, – покачала головой Северцева. – Но как же тот человек жил дальше и что сделал этот самый месье Пуаро?

– Жил он ужасно. Он даже перестал выходить на улицу, общаться с друзьями и соседями. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы его не навестил Пуаро и не принес ему маленький флакончик с темной жидкостью. «Это волшебный аромат, – сказал Пуаро. – Как только вы встретите девушку, в которую влюбитесь, вы откроете этот флакон и вдохнете его аромат. Этот аромат будет самым прекрасным, он будет божественным. И в этот момент вы вновь почувствуете запахи жизни. И станете самым счастливым человеком на земле. Потому что нет ничего дороже обретения мира». Друг не рассмеялся и не удивился – как все несчастные люди, он ни на что уже не надеялся. Только на чудо.

– И что?

– Чтобы открыть флакон, надо влюбиться. Чтобы влюбиться – надо встретить девушку. Чтобы встретить девушку – надо выйти на улицу. Чтобы выйти на улицу – надо принять ванну, побриться и надеть чистый костюм. Этому человеку очень хотелось вновь стать здоровым – и он проделал все, что необходимо было проделать, чтобы влюбиться.

– Он влюбился? – с интересом спросила Северцева.

– Да. Девушка оказалась блондинкой с курносым носом и красными руками. Она не была красавицей, но заразительно смеялась. Только вот незадача – он, так оберегающий маленький флакончик Пуаро, потеряв голову от любви, забыл его взять на свое решающее свидание. Да и вообще забыл про него. «Ну, как ваше самочувствие? Вы, вижу, отлично выглядите, румянец во всю щеку и блеск глаз выдают в вас счастливца. Кстати, вы открыли мой флакон?» – навестив друга, спросил Пуаро. Другу было неудобно признаваться, что он его куда-то засунул. «Да, там прекрасный аромат! И, представляете, я его сразу почувствовал!» – воскликнул исцеленный. «И на что же он похож, как вам показалось?» – спросил Пуаро. Друг замялся, а потом ответил, что на свежеиспеченный хлеб. «Так пахнет ваша любовь, – улыбнулся Пуаро. – Это запах вашего счастья. Мне передали, что вы женитесь на дочке пекаря. А мой флакон вообще ничем не может пахнуть – в нем обычная подкрашенная вода».

– Мораль? – спросила Северцева, прослушав эту историю.

– Ароматы нашего счастья рядом с нами. Надо только почувствовать их, – рассмеялся Максимов.