— Все, закончили, — возвестил звучный голос, когда трое рабочих вошли в гостиную.

— Как раз вовремя, — пробормотала Лайла.

Мельком взглянув на Рида, она заметила вспышку неудержимого вожделения в его глазах и приказала себе больше на него не смотреть. По крайней мере, пока бушевавшее у нее внутри пламя не угаснет. Это займет не больше пары недель.

О боже…

Только что ситуация еще больше осложнилась. Наверное, лучше бы он и правда игнорировал ее. Но теперь было слишком поздно. Значит, им придется обсудить это и договориться, что никаких поцелуев отныне не будет. Однако от этой мысли ей стало грустно. И все же о себе она подумает потом, когда‑нибудь, сейчас главное — Роуз. И для нее, и для Рида.

— Что ж, пойду все проверю. — Лайла с готовностью ухватилась за возможность исчезнуть из поля зрения Рида.

В этот момент в комнату вошла Конни с Рози на руках, которая что‑то весело лепетала. Малышка протянула ручки к Лайле, и та в ответ приняла ее в свои объятия, продолжив путь наверх. Теплое тельце ребенка было прекрасным противоядием от еще пульсировавшей внутри жажды страсти. Рози была единственной причиной, по которой Лайла оставалась здесь. Самым важным для нее было счастье ребенка.

В детской Лайла окинула взглядом пространство, убедившись, что мебель собрана и стоит именно там, где они с Конни наметили ее расположить. Немного остыв, она направилась обратно в гостиную.

Там она обнаружила, что двое рабочих уже ушли и сели в свой грузовик. Поскольку Рид понятия не имел, какую мебель она купила, Лайла подписала квитанции о доставке и сборке, которые протянул ей третий рабочий. Закончив, она закрыла за ним дверь и медленно, пытаясь успокоиться, вдохнула, после чего присоединилась к Риду и Конни в гостиной.

— Здесь все в порядке? — спросила няня, скользнув пристальным взглядом с Рида на Лайлу и обратно.

— Да, все прекрасно, — ответил Рид, задумчиво почесывая подбородок.

— Просто превосходно, — согласилась Лайла, не сводя глаз с малышки Рози, которая сидела у нее на коленях.

— Ага, — покачала головой Конни. — Вы двое — ужасные лгуны.

Она подошла, забрала Рози из рук Лайлы и отправилась на кухню.

— Я хочу дать девочке перекусить. И пока мы будем заняты, вы двое можете поговорить о том, что тут якобы в порядке.

Оставшись наедине с Ридом, Лайла несколько долгих минут вслушивалась в тишину, пока наконец со вздохом не пробормотала:

— Ну вот, приехали…

— Что‑то не так?

Она взглянула на Рида:

— Серьезно? Ты целуешь меня до беспамятства, а потом твоя экономка с первого же взгляда на меня понимает, что произошло. И ты еще спрашиваешь, что не так?

Он пожал плечами:

— Это был просто поцелуй.

— Ну да, конечно. — Запустив обе руки в волосы, Лайла повернулась к нему. Усилием воли заставив себя не пялиться на его губы, она решила, что им пора серьезно поговорить. И спросила: — Почему?

Он лишь отмахнулся:

— А почему бы и нет?

Лайла резко выдохнула и с подозрением сощурилась:

— Ты поцеловал меня только для того, чтобы заставить заткнуться?

Теперь его зеленые глаза вспыхнули, а мускул на подбородке задергался.

— Что?

— Мы спорили, — напомнила она. — Ты проигрывал, поэтому захотел, чтобы я замолчала.

Рид коротко рассмеялся и покачал головой:

— Еще раз напомню, что я — адвокат. Я зарабатываю на жизнь спорами. Я не проигрываю.

— Ой, я тебя умоляю! — иронично улыбнулась она. Конни не ошиблась. Рид оказался ужасным лгуном. — Мы оба знаем, что я права. Ты игнорировал Рози, избегал меня. Тебе не понравилось, что я об этом заговорила. И, чтобы закончить спор, ты поцеловал меня.

Он сделал шаг в ее сторону, и Лайла с трудом удержалась от порыва отступить ровно на такой же шаг. Она не боялась Рида, но не слишком‑то доверяла себе, когда он оказался поблизости. Но ему было незачем знать об этом.

— Мне не нужно целовать женщину, чтобы выиграть спор. Я зарабатываю очень большие деньги, выигрывая споры. — Он скользнул взглядом по ее лицу и снова посмотрел в глаза: — Хочешь правду? Я поцеловал тебя, потому что хотел этого. И, как я уже говорил, когда я чего‑то хочу, я просто иду и получаю это.

А вот это и оскорбляло, и льстило. Вот уже неделю она боролась со своим влечением к Риду, осознавая, что это ни к чему не приведет. Их поцелуй оказался даже лучше, чем она могла себе представить, необычайно страстным, и оставил у них двоих чувство настороженности. А теперь Лайла не могла не размышлять о том, каким был бы секс с Ридом.

Она поспешила отмахнуться от этой мысли. Как бы трудно это ни было, она собиралась забыть о поцелуе и о том, что почувствовала, когда Рид подарил ей несколько восхитительных мгновений. Это был единственный способ выдержать его присутствие.

— Я — не приз, который ты можешь взять с полки, Рид. И если я не хочу, чтобы ты снова меня целовал, ты этого не сделаешь, уж поверь.

— Не ахти какая угроза, — мрачно прогрохотал его голос. — Ведь ты уже хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал.

Лайла глубоко вздохнула. Какой смысл лгать? Рид почувствовал ее реакцию на его поцелуй. Он мог прямо сейчас взглянуть ей в глаза и заметить еще тлеющие угольки страстного пламени, которое зажег у нее внутри.

— Хорошо, возможно, я и правда хочу, чтобы ты меня поцеловал. — Рид направился к ней, и на сей раз Лайла отскочила. Одним прикосновением Рид мог запустить в ней цепную реакцию, которая мгновенно раздула бы пламя страсти. Если она собиралась четко обозначить свою позицию, сделать это следовало здесь и сейчас. — Но, в отличие от тебя, я не набрасываюсь на что‑то только потому, что хочу этого.

Еле заметная улыбка тронула его губы.

— Серьезно?

Лайла расправила плечи и вскинула голову, полная решимости поступить правильно.

— Абсолютно. Мы не всегда хотим того, что хорошо для нас.

Он рассмеялся, сунул руки в карманы и задумчиво произнес:

— Верные слова, лучше не скажешь.

Лайла подняла брови. А вот сейчас ее, похоже, и правда обидели.

— Премного благодарна.

Словно ощутив нараставшую у нее внутри напряженность, Рид сделал шаг назад, потом — другой.

— Слушай, я ведь уже объяснил тебе, что мой отец не хочет забирать этого ребенка. Мать Спринг сказала, что ей будет слишком больно, ведь ребенок станет напоминать ей погибшую дочь. А потом добавила, что не хочет становиться бабушкой. Поэтому Роуз останется у меня. Я буду растить ее.

— А любить? Кто будет ее любить? — стояла на своем Лайла. Когда же он поймет, что денег и крыши над головой мало, чтобы дать Роуз счастливую жизнь, которой заслуживает каждый ребенок?

Он хмуро взглянул на нее:

— Почему ты так одержима этой любовью?

— Одержима? — переспросила Лайла. — А ты почему так яростно выступаешь против любви?

— Я повидал немало людей, буквально раздавленных из‑за потери любви. Отвергнутых. Брошенных. Любовь, — мрачно изрек он, — корень всех несчастий мира.

— Какое грустное мировоззрение.

— И я имею на него полное право, — ответил Рид и, качая головой, подошел к окну, глядя на ухоженный двор перед домом.

Он замолчал, и это заинтриговало Лайлу еще больше. Она попыталась найти прореху в стене, которой он себя окружил.

— Почему? Как ты заслужил право говорить, что любовь ничего не стоит?

— Всю свою дурацкую жизнь я наблюдал за тем, как мои родители постоянно искали и не находили эту таинственную «любовь». Они отказывались от жен и мужей с легкостью, словно меняли машины, но так этого и не отыскали. Мои братья, сестры и я жили в вечном хаосе. — Рид повернулся к ней:

— Так что — нет, я не могу обещать любовь. А еще я буду растить свою племянницу сам, мне не требуется для этого твое одобрение.

— Я знаю. — Его слова оставили горький привкус во рту у Лайлы. — Но речь идет не только о тебе, Рид. Дело в том, что будет лучше для Рози.

— Я это знаю, поэтому‑то ты — все еще здесь. — Он ослабил галстук, потом снял пиджак, бросил его на подлокотник дивана и снова посмотрел на Лайлу: — У тебя есть какая‑то идея насчет того, какой должна быть моя жизнь с Роуз. Но ни у одного ребенка нет идеальной жизни. У меня напряженная работа с ненормированным графиком. Пойми ты, у меня почти нет времени на то, чтобы вить гнездышко!

— Тебе и не нужно — это уже сделала я. — Она обвела жестом дом. — Но тебе придется кое‑что изменить ради Роуз.

С его губ слетел смешок.

— Я бы сказал, что мы оба оказались в самом эпицентре невероятных перемен.

— Да, но…

— И Конни теперь здесь. — Он посмотрел в коридор, который вел в кухню. — Поверь, лучше ее о Роуз не позаботится никто.

— Я верю. — Лайле достаточно было провести с Конни всего несколько минут, чтобы убедиться: эта женщина — прирожденная воспитательница. — Хорошо, Рози получит заботливый уход и привязанность Конни. Но заменить ей отца должен ты.

Рид хмуро взглянул на нее, и в его глазах, к удовольствию Лайлы, мелькнуло что‑то вроде паники.

— Ты — мужчина в ее жизни, — подчеркнула она, — и ты должен присутствовать в ее жизни постоянно, а не как призрак, который то появляется, то исчезает.

Мускул на его подбородке дернулся и напрягся, и Лайла поняла, как трудно сейчас Риду. Видимо, находилось не слишком много смельчаков, готовых открыто бросить ему вызов. При обычных обстоятельствах и Лайла поостереглась бы делать это, но речь шла о будущем Роуз. И не важно, что губы все еще хранили печать его поцелуя, а нервы напрягались до предела.