Вернувшись к себе, молодой человек сел, взял перо и быстро начертал в своем дневнике: «Моя жизнь изменится. Скоро у меня появятся деньги, я стану другим – решительным, независимым, смелым. Я приложу все усилия к тому, чтобы это свершилось, даже если мне придется пойти на самые немыслимые поступки, даже если придется пойти против самого себя».

Прошло две недели. Весна была в разгаре, над Елисейскими Полями звенели жаворонки, строгие здания были залиты солнцем, между камнями мостовой пробивалась трава.

Анри шел мимо Сорбонны, изредка глядя наверх, на высокие окна и серые шиферные крыши. Ему никогда не придется учиться здесь, хотя он обладал гибким умом, прекрасной памятью и с жадностью постигал новые знания!

Больше всего на свете Анри нравились языки. Docet omnia[29] – так он мог сказать о каждом из них. Недаром говорят, что язык вбирает в себя все сокровища культуры народа! Изучение любого нового языка казалось Анри увлекательным путешествием в неизведанную страну.

А еще ему нравилось учить других. Но если его невеста будет возражать, он оставит свое нынешнее занятие и постарается найти что-то другое. Ради любви к Урсуле Анри был готов ко всему, кроме того, чтобы бросить мать.

Неделю назад молодой человек нанес визит родителям девушки и имел с ними откровенный и неприятный разговор. Леопольд Гранден предложил заплатить Анри, лишь бы только он оставил их дочь в покое. Анри вспылил, и они обменялись довольно резкими выражениями. Больше всего юношу покоробила улыбка матери Урсулы, в ней сквозили снисхождение, превосходство и откровенная неприязнь. Женщина не произнесла ни слова, но он почувствовал ее неприятие и осознал ее силу. Она словно смотрела представление, финал которого был известен наперед.

В конце беседы Анри произнес роковую фразу: «Что бы вы ни делали, вам не удастся нас разлучить. Мы все равно будем вместе. Я никогда не откажусь от Урсулы».

Это было полбеды. Юноша не знал главного. Спустя день после его неудачного визита Луиза спросила мужа:

– Так что же ты все-таки думаешь о мсье Друо?

Леопольд Гранден покачал головой.

– Я ему не доверяю. Ходят слухи, что он привык зарабатывать деньги сомнительными способами. К несчастью, я не знал об этом раньше и потому голосовал за его кандидатуру, когда он пожелал работать в компании. Кроме того, ему удалось купить большое количество акций. Но клянусь, ему никогда не занять сколько-нибудь значительного поста, потому что…

– Я уже говорила, что это не важно, – решительно прервала мужа Луиза. – Пригласи его к нам вместе с сыном.

Она с первого взгляда распознала в Гастоне Друо, всеми правдами и неправдами старавшегося проникнуть в их дом, ловкого человека, без лишних и глупых понятий о чести, которые, если речь идет о настоящем деле, только мешали. К тому же Луиза заметила полные неподдельного восхищения взгляды, которые он бросал в ее сторону, и ей это польстило. Первый раз она пригласила его на чай, когда они с мужем случайно повстречали Гастона и Франсуа во время воскресной прогулки.

Тогда Гастон пришел один, и в конце вечера Луиза небрежно произнесла, что будет рада, если к ним невзначай заглянет и сын: она познакомит Франсуа со своей дочерью Урсулой.

Нельзя сказать, что Леопольд всегда и во всем подчинялся жене, просто тогда его мысли занимала не только судьба дочери, но и другие дела. В свое время он вложил немало средств в Индийскую компанию, прельстившись возможностью быстро и легко заработать, но прошло время, правительство начало терять интерес к этому предприятию, а в колониях вспыхнула война между французами и англичанами. В результате цена акций то падала, то росла, на бирже периодически воцарялась атмосфера паники. Как человек, входящий в совет директоров компании, Леопольд Гранден чувствовал ответственность не только перед семьей, но и перед своими акционерами.

И вот Гастон Друо сидел в их гостиной, наслаждаясь изысканной обстановкой дома.

Когда молодые люди вышли в сад, а Леопольд под каким-то предлогом поднялся наверх, Луиза сказала:

– Надеюсь, вы понимаете, что я пригласила вас не случайно. Мне нужна ваша помощь. И у вас, несомненно, тоже есть свой интерес.

Гастон усмехнулся – он не ожидал от нее такой прямоты. Он принадлежал к породе людей, у которых нет прошлого, которые действуют осторожно, говорят, тщательно подбирая слова, и редко смотрят людям в глаза, возможно, потому, что знают силу своего взгляда так же хорошо, как чувствуют силу своей хватки. Он ограничился тем, что спокойно пожал плечами.

– Может быть.

Луиза была не из тех, кто легко отпускает добычу, и потому сразу перешла к делу.

– Видите ли, моя дочь влюблена… Собеседник улыбнулся.

– Что в этом плохого?

– Влюблена в того, в кого не нужно было влюбляться!

Гастон с удивлением наклонил голову, а она с нарочитой беспечностью продолжила:

– Девичья любовь что дым: стоит ветру смениться, и его понесет в другую сторону. Этот человек стоит у меня на дороге, и его нужно убрать.

– Кто он?

– Обедневший дворянин, жалкий учитель. Его мать – сумасшедшая, ее впору поместить в лечебницу.

– Может, его просто припугнуть или заплатить?

Женщина поморщилась.

– Не та порода. Эти люди никогда не отступают от задуманного. Знаете, что такое дворянская гордость?

Гастон пожал плечами.

– Нам это несвойственно.

– Да уж.

– И мы знаем, что жизнь ломает всех.

– Ваша правда. Но иногда ломать нужно сильно, так, чтобы сразу и навсегда.

– Вы ненавидите дворян?

– Ненавижу. И всех де Лавалей – особенно.

– Хотите отомстить за испорченную слезами подушку? – пошутил Гастон.

Женщина сузила глаза.

– Это вас не касается.

Он хищно усмехнулся.

– Что вы можете обещать взамен?

– А еще нужно, – продолжила Луиза, не отвечая на вопрос, – чтобы ваш сын очаровал Урсулу и она начала сомневаться в прежних чувствах. Сроку – одна неделя. Хочу заметить, что моя дочь, как и я сама, любит настойчивых и смелых мужчин.

Она встала и прошлась по комнате – спокойная грация движений, слегка откинутая назад голова, тяжелый узел волос на затылке, причудливые изломы складок тяжелого бархатного платья.

– Да, вы правы, у меня есть свой интерес, – сказал Гастон. – Например, я желаю стать членом совета директоров и хочу, чтобы Франсуа тоже занял достойный пост в компании. Но мне кажется, что в отличие от вас ваш супруг недооценивает мои способности.

Луиза остановилась напротив гостя. В ее глазах были дерзость, вызов, а не только женское кокетство.

– Вы считаете, что такая женщина, как я, не способна повлиять на мужа?

Гастон Друо отвечал взглядом, который светские дамы сочли бы оскорбительным. Но Луиза улыбнулась с чувством удовлетворенного тщеславия: она явно предвкушала скорую победу.

Не знал Анри и о том, что всю прошедшую неделю Франсуа Друо вывозил Урсулу из дома то на прогулку, то в театр. Родители девушки всячески поощряли эти встречи, да и сама Урсула с радостью принимала ухаживания нового поклонника. Франсуа был красив, остроумен, настойчив и смел; девушка смеялась над его шутками и однажды даже позволила ему поцелуй.

За ужином Луиза сокрушалась по поводу того, как тяжело жить в Париже, если за душой нет ни гроша, потчевала близких увлекательными, на первый взгляд, и одновременно страшными рассказами о знаменитых сумасшедших. Так, например, она рассказала о семействе кардинала Ришелье, из-за брака безумной сестры которого прервался род принца Конде. Кроме того, она всячески подчеркивала достоинства Франсуа.

Последний не преминул заметить:

– В сущности, любой учитель, преподает ли он танцы или языки, это тот же слуга. Надеюсь, вы слышали об индийских кастах? Одни служат другим, и на этом их общение заканчивается. Они разделены стеной, которую невозможно разрушить. Признаться, мне нравится мир, в котором все так четко и определенно!

Сидевшая рядом с ним Урсула прикусила губу. Пожалуй, она сочла бы ниже своего достоинства влюбиться в слугу!

Интерес общества к далекой сказочной стране был весьма велик: с начала сороковых годов Франция и Англия вели упорную войну за индийские колонии. Леопольд, лучше других осведомленный о том, что творится в завоеванных землях, охотно поддержал разговор об Индии; они с Франсуа принялись обсуждать положение в стране и ее обычаи.

Урсула молчала и думала. За все это время она виделась с Анри только однажды, когда передавала ему ключ. Да, он был красив и романтичен, пылко и нежно влюблен. Однако теперь девушка находила в нем некую ограниченность; она даже начала подозревать, что он в большей степени думает не о ней, а о себе. «Моя мать», «моя честь», «я не могу поступить по-другому», «тебе придется» – Урсула вспоминала эти и другие фразы, и они начинали ее раздражать. Анри улыбался гораздо реже, чем Франсуа, и у него часто менялось настроение: не было ли это признаком болезненной неуравновешенности натуры, с которой зачастую и начинается безумие?

В этот момент Франсуа сказал:

– Весна в разгаре, сейчас на природе хорошо как никогда, и я приглашаю всех вас на загородную прогулку!

– У меня есть предложение получше, – с улыбкой произнесла Луиза. – Через несколько дней мы едем в одно из парижских предместий – хотим навестить родственников Леопольда.

Предлагаю отправиться с нами. Там прекрасные лужайки и лес, мы сможем вдоволь развлечься и устроить пикник!

Франсуа повернулся к Урсуле. Девушка растерянно и напряженно молчала. Именно в это время она собиралась бежать с Анри, и мать обещала ей помочь. Вероятно, Луиза забыла об их разговоре.

Урсула взглянула на Франсуа. В нем тоже чувствовалась порода, иная, не такая, как в Анри, – порода завоевателя и хищника, порода сильных мира сего, которые умеют покорять женщин, преодолевать препятствия и не жалеют тех, кто волею судьбы, случая или по вине собственной слабости потерял свое лицо и оказался за чертой.