Чем дальше они удалялись от Бишнупура, тем сильнее ныло сердце Амриты. Она не могла поверить в то, что разлучена с дочерью надолго, может быть, навсегда.

Однажды, когда перед Амритой неожиданно появился Девар и разрубил саблей лиану, которая загораживала ей путь, женщина посмотрела ему в глаза и резко произнесла:

– Отойдите от меня. Я ненавижу вас!

Лицо Девара исказилось, как будто его внезапно ударили. Увидев суженные от злости, холодные глаза Амриты, он невольно подумал о том, как преобразился бы ее облик, если бы они расширились и стали нежными. Однако он знал, что этого никогда не произойдет. Во всяком случае, в его присутствии.

Он решил, что надо как-то оправдаться.

– Я выполнял приказ. Если бы не я, это сделал бы кто-то другой.

Ответ прозвучал сурово и сухо.

– Но это были вы! – не меняя тона, заметила Амрита и добавила: – Знайте, что вы сделали несчастной не только меня, но и мою маленькую дочь, которая осталась в храме.

Девар вздрогнул. Он не подозревал, что у танцовщицы есть ребенок. Ведь у девадаси не может быть мужа! Вероятно, она родила от кого-то из паломников или жрецов.

Амрита шагнула вперед. Молодая женщина опустила голову, стараясь сдержать слезы. Едва ли не впервые она чувствовала граничащее с безысходностью отчаяние. Кем ее хотят сделать? Наложницей, придворной танцовщицей, рабыней? Как бы то ни было, стоит ей очутиться во владениях принца, дверца золотой клетки захлопнется и прежней жизни придет конец.

На привале Девар вновь подошел к Амрите, сел неподалеку и сказал:

– Возможно, все не так плохо, как тебе кажется. Женщины повелителя живут в роскоши. Думаю, если ты будешь послушна и станешь радовать принца своим искусством, он позволит тебе привезти дочь во дворец. Я не знаю, как тебе жилось в храме, но жизни во дворце раджи завидуют многие. Ты просто не представляешь, что это такое.

– В храме мне говорили о том, – помолчав, ответила Амрита, – что невежественные люди часто принимают временные радости жизни – богатство, роскошь, еду, питье – за нечто, способное подарить вечную радость и счастье.

Девар вспомнил, как в его родной деревне голодные люди, случалось, были готовы отдать жизнь за горсть муки, в которой кишели черви.

– Я их понимаю, – вздохнув, сказал он.

– Из какой вы касты?

Девару почудилось, что в вопросе прозвучало презрение.

– Кшатриев. Но меня воспитали шудры.

– Я тоже шудра, – спокойно промолвила Амрита и добавила: – Знаете, один мудрец сказал: «Жемчужина находится в раковине, раковина находится в море. Ныряльщик достает ее оттуда. Никто другой не способен сделать это». Если не судьба, то отношение к жизни и людям – в ваших руках.

Девар понял, что она видит его насквозь и не собирается щадить.

– Вот как? – произнес он с оттенком иронии. – Шудра? Мне казалось, что ты ни больше ни меньше, как брахманка!

Девар лгал. На самом деле она представлялась ему созданием, существующим вне сословных различий. Разве красота может подразделяться на касты? Разве она продается? Разве всякая птица способна жить и петь в клетке?

Он видел ее тело в танце, но понятия не имел, что представляет собой сокровищница ее души.

– Я знаю, ты спрашивала у принца о том, откуда он узнал твое имя. Его назвала одна из твоих подруг. Она выступала перед сыном раджи в Калькутте вместе с танцовщиком-мужчиной. Очень красивая пара. Женщина сказала господину: «Поезжайте в Бишнупур, там, в храме Шивы, есть девадаси по имени Амрита».

Амрита радостно вздрогнула. Тара? И… Камал? Стало быть, они живы, они вместе, все сложилось хорошо, гораздо лучше, чем она предполагала! Только зачем Тара рассказала о ней этому обладающему кучей золота, но нищему душой человеку? Поче му за все эти годы подруга так и не появилась в храме?

Ей не хотелось разговаривать с Деваром, ей нужно было подумать.

Амрита встала и пошла в лес. Девар не двинулся с места и только смотрел ей вслед. Он понял, что пленница хочет побыть одна.

Залитые ярким солнечным светом огромные косматые деревья шевелились и волновались от ветра, их листья отливали изум рудным и золотым. Амрите казалось, будто она видит гигантский ковер, распростертый под ногами исполина. Хотя путники долго взбирались на холм, молодая женщина не представляла, что они поднялись на такую высоту!

Амрите чудилось, будто на вершинах далеких гор отдыхают облака. Она посмотрела вниз – подножие крутого холма утопало в зарослях тропических растений. Потом она увидела незнакомые пунцовые цветы, выросшие у кромки обрыва, и протянула к ним руку.

В храме все ходили босиком, а сейчас на ней была обувь. Подошвы заскользили по торчащим из земли корням, которые были похожи на свившихся в клубок змей. Амрита не заметила, как потеряла равновесие и поехала вниз.

К счастью, она успела схватиться за длинную гибкую ветку. От страха перед высотой и от усилий, понадобившихся для того, чтобы удержаться, у нее перехватило дыхание. Склон осыпался, мелкие камни с шумом катились вниз.

Амрита висела над бездной, держась за кончик жизни. Если бы не Амина, она бы… разжала руки. Она находилась в расцвете молодости, красоты и таланта. У нее была пусть короткая, но настоящая любовь. Большего ей не достичь. Зачем жить, увядая и теряя силы? Зачем превращаться в рабыню судьбы и людей?

Лишь мысль о том, что ее дочери придется расти без матери, как и ей самой, удерживала ее на этом свете.

Поначалу Амрита не кричала, чтобы понапрасну не растрачивать силы, пока не убедилась, что не сумеет вскарабкаться наверх.

Никто не шел на ее зов. Ветка раскачивалась и гнулась, пальцы немели.

Когда у нее потемнело в глазах, когда Амрита поняла, что через секунду сорвется вниз, ее схватили чьи-то сильные руки и рывком втащили наверх.

Амрита рухнула на траву и увидела над собой лицо Девара.

Он был сам не свой, но не от усилий, а от панического страха. Он тяжело дышал и смотрел на нее в упор. У него были слишком темные, почти непроницаемые глаза, чтобы Амрита смогла разгадать его чувства.

Это длилось всего несколько мгновений, после чего из зарослей выбежал принц с несколькими слугами. Он подскочил к Девару и злобно ударил его по лицу – раз и другой. Тот слегка пошатнулся; было заметно, что только благодаря усилию воли он пытается удержать себя в руках. В этот миг Девар напоминал пса, готового броситься на жестокого хозяина, но понимающего, чем грозит неповиновение. Тем, что с него живьем снимут шкуру.

– Не я ли приказал тебе следить за тем, чтобы с ее головы не упал ни один волос! – в ярости произнес принц, и Амрита впервые по-настоящему испугалась его взгляда. Если бы из джунглей внезапно вышел тигр и приблизился к ней, она испытала бы почти такое же чувство.

Ночью молодая женщина долго лежала без сна, размышляя о своей судьбе. Сколько раз ей чудилось, что она может остановить время и отмотать назад невидимые нити своей судьбы, свернуть с пройденного пути. Однако потом наступал момент, когда она понимала, что этого никогда не произойдет.

Могла ли она предположить, что жестокий случай вырвет ее из прежней жизни подобно тому, как чья-то рука вырывает нежные растения, оставляя в земле зияющие черные дыры?

В конце концов Амрита уснула; ей приснился Шива. На протяжении своей жизни она видела его во сне несколько раз; чаще всего он являлся в облике земного мужчины, в том самом облике, в каком она втайне мечтала встретить его наяву. Молодая женщина явственно ощутила прикосновение его руки к своему плечу и услышала, как он зовет ее по имени.

– Амрита!

Она вздрогнула и открыла глаза.

Ночью, при лунном свете джунгли представляли собой нечто волшебное. Огромная темно-зеленая, казавшаяся черной масса деревьев колыхалась на фоне усеянного звездами необъ ятного неба. Переплетения гибких стволов напоминали ажурную резьбу из слоновой кости.

Над ней склонилось лицо не бога, а человека.

– Амрита, пойдем!

Она села и с испугом посмотрела на мужчину, выражения лица которого не могла различить в темноте.

– Куда?

– Я попытаюсь исправить свою ошибку и проводить тебя обратно в Бишнупур. Ты не должна достаться принцу.

Она постаралась не выдать своего удивления. Впрочем, что она знала об этом человеке?

– Мы пойдем ночью?

– Да. Надеюсь, темнота нам поможет.

Амрита осторожно поднялась с земли. Проводники спали в одной стороне, принц и его слуги – в другой, дабы не оскверниться близостью с людьми из низших каст. Амрита ночевала между двумя лагерями под чуткой охраной Девара, который предупредительно устраивался чуть поодаль от ее походного ложа.

Кто-то из слуг постоянно поддерживал огонь, чтобы отпугивать ночных хищников. Вот и сейчас возле большого костра сидел проводник-индиец; его неподвижное темно-бронзовое лицо было залито ярким светом.

Ни он, ни вооруженный английским ружьем слуга, который дежурил у шатра принца, ничего не заметили. Никому из обитателей лагеря не могло прийти в голову, что кто-то отважится путешествовать по ночным джунглям!

Амрита шла следом за Деваром, который уверенно продвигался вперед, расчищая путь. Она не знала, видит ли он в темноте, угадывает ли направление, в котором нужно идти, или отдает себя на волю высших сил.

Под ногами, над головой, в чаще ползучей зелени кипела невидимая жизнь. Амрита чувствовала, как под одеждой и в волосах копошатся какие-то насекомые, цепкие растения обвивают руки и ноги. Она то и дело спотыкалась на неровной земле, местами представляющей собой сплошное переплетение упругих корней.

Время от времени Девар оглядывался и подавал ей руку. Он молчал, но Амрита чувствовала его уверенность. Он принял решение и не собирался от него отступать.

Когда начало светать, молодой женщине почудилось, будто она выплыла из кошмарного сна или выбралась из мрачного чрева гигантского животного.

Руки Амриты были искусаны какими-то насекомыми. Девар молча сорвал сочный лист неизвестного ей дерева, растер в пальцах и осторожно намазал ее нежную кожу зеленой кашицей. У него были большие загрубевшие ладони – руки человека, привыкшего заниматься тяжелой работой.