В комнату вошел дворецкий.

– Телеграмма для вас, миледи.

– Принеси мне водки! – рявкнул Хью, вытирая жирный рот рукавом.

– Я бы хотела, чтобы ты не говорил с ним таким образом, – заметила Эмили. – Если человек неправильно обращается к прислуге, это свидетельствует об отсутствии воспитания.

Хью взглянул на нее, а затем разразился хохотом.

– Ты ведь сейчас не в Армстронг-хаусе – ты в моем доме. Доме, который у твоей семьи отобрал банк!

Эмили проигнорировала его. Она прочла телеграмму, и рука ее непроизвольно нервно дернулась к губам.

– Отец… с ним плохо. Мы должны немедленно ехать в Армстронг-хаус.

Хью швырнул остатки утки на тарелку.

– Я не поеду в Армстронг-хаус. Не дам твоей матери лишний повод снова задирать передо мною свой снобистский нос.

– Ты слышал, что я сказала? Он, возможно, умирает, – с нажимом повторила Эмили.

– Поедешь туда сама.

– Что ж, значит, поеду сама, – сказала Эмили, вставая из-за стола. Выходя из столовой, она испытывала большое облегчение, что он не захотел ехать с ней.

50

Пока Лоренс то приходил в сознание, то снова терял его, начали съезжаться его дети. Первой приехала Дафна из Дублина, за ней – Гвинет и его высочество из Лондона. После них появилась бледная и уставшая Эмили. Ко всеобщему облегчению, Хью с ней не было. Все по очереди несли круглосуточное дежурство у постели Лоренса, подкрепляя себя чаем. За исключением Маргарет, которая вообще не отходила от мужа.

– Твоя мать – очень сильная женщина, – как-то ночью сказала Арабелла Чарльзу, когда они рядом лежали в кровати.

– Это не совсем так. Просто она относится к смерти, как к любому другому мероприятию в своей жизни. Все должно быть предусмотрено, все должно быть красиво и с достоинством.

– Но ведь он ее муж! – все еще не понимала Арабелла.

– Это не имеет значения. На первом месте стоит гордость и репутация семьи, и она любыми способами обеспечит, чтобы все было сделано правильно.

– Это выглядит почти как бессердечие.

– Это не бессердечие, просто она такая. А вот ты совсем другая, так что тебе ее никогда не понять.

Но что пугало Арабеллу по-настоящему, так это приезд Гаррисона и его супруги, которые прислали телеграмму, что выезжают незамедлительно. Она уже и не думала, что увидит Гаррисона когда-либо еще. Он стал для нее отголоском далекого прошлого. И все же он со своей женой вскоре появится в Армстронг-хаусе. Она не знала, как поведет себя с ним и как поведут себя они по отношению к ней. Будет ли он по-прежнему злым и язвительным? Станет ли игнорировать ее? Или же ее саму оскорбит появление этой его чудо-жены? Арабелла собиралась с духом и готовилась к приближающейся буре.

– А ты не нервничаешь из-за того, что через столько лет снова увидишься с Гаррисоном? – спросила она у Чарльза в постели на следующую ночь.

– Мне, пожалуй, просто любопытно. Любопытно увидеть, каким он стал, любопытно познакомиться с его женой.

– Надеюсь, что не возникнет никакой неловкости, – сказала она.

– Конечно, возникнет! Но не беспокойся: такой пустячок, как смерть лорда Армстронга, отвлечет от тебя всеобщее внимание!


Чарльз сидел возле кровати умирающего и смотрел на спящего отца. Он теперь постоянно думал о той тайне, которую открыл ему Лоренс. Глядя, как медленно дышит старик, он больше не видел в нем лорда Армстронга, а видел лишь человека, который всю жизнь был фальшивкой – даже для собственной жены.

Чарльз склонился к нему и прошептал:

– Зачем ты сказал мне все это? Я не желаю этого знать.


Как-то ближе к вечеру вся семья собралась в гостиной, когда издалека внезапно раздался очень необычный шум. Джеймс вскочил и бросился к окну.

– Это автомобиль! – возбужденно воскликнул он.

– Но кто может ехать к нам на автомобиле? – удивилась Маргарет, также вставая, чтобы посмотреть самой.

Вся семья поспешила к окнам, чтобы поглазеть на машину, остановившуюся на переднем дворе.

– Это же Гаррисон! – объявила Эмили.

– И действительно – кто же еще? – отозвался Чарльз, становясь на цыпочки, чтобы взглянуть на брата и его молодую жену.

– А за рулем Виктория! – воскликнула Эмили.

Арабелла осталась сидеть. Ей не нужно было никуда смотреть: она и так поняла, что это Гаррисон.

Гаррисон вылез из машины, снял перчатки и задумчивым взглядом окинул Армстронг-хаус.

– Что, он изменился? – спросила у него Виктория, обходя автомобиль и беря мужа под руку.

– Нет, не изменился нисколечко, – ответил тот.

Парадные двери распахнулись, и навстречу им высыпала вся семья. Только Чарльз с Арабеллой остались в гостиной, глядя в окно.

– Возвращение блудного сына, – сказал Чарльз.

– Гаррисон вовсе не блудный сын; я уверена, что как раз он за всю свою жизнь не совершил ничего предосудительного, – заметила Арабелла.

Чарльз повернулся к ней:

– А ты не собираешься поздороваться со своим бойфрендом?

– А ты – поздороваться с собственным братом? – смерила его надменным взглядом Арабелла.

Услышав, что все зашли в холл, она отошла от окна, села и постаралась успокоиться. Через несколько мгновений двери гостиной распахнулись и на пороге появилась Маргарет вместе с Гаррисоном и Викторией, за которыми следовали все остальные.

Внезапно Гаррисон замер на месте, увидев Арабеллу, сидевшую в кресле от гарнитура в стиле королевы Анны, и стоявшего возле нее Чарльза.

Заметив угрюмое выражение на лице Гаррисона, Виктория быстро оглядела пару, ожидавшую их в комнате. Она неожиданно оторвалась от общей группы и с улыбкой пошла прямо к ним.

– Здравствуйте, я Виктория, – очень тепло поздоровалась она. – А вы, должно быть, Чарльз и Арабелла.

– Да, – сумела выдавить Арабелла, все еще находившаяся под впечатлением от встречи с Гаррисоном.

– Добро пожаловать в Армстронг-хаус, – ответил Чарльз.

– Я с нетерпением ждала возможности познакомиться с вами обоими – жаль только, что произошло это при не самых счастливых обстоятельствах, – продолжала Виктория. Подавшись вперед, она поцеловала Чарльза в щеку, а затем наклонилась и повторила то же самое с Арабеллой.

Это был такой нежный поцелуй, что Арабелла едва не расплакалась.

Виктория тем временем обернулась ко всем остальным.

– Гаррисон, подойди же и поздоровайся с Чарльзом и Арабеллой.

Гаррисон кивнул и пошел через комнату.

– Чарльз, – сказал он, останавливаясь перед ними.

– Добро пожаловать домой, Гаррисон, – сказал Чарльз и протянул ему руку.

Гаррисон какое-то мгновение молча смотрел на его руку, и уже стало казаться, что он ее проигнорирует. Но затем он все же пожал ее – ко всеобщему облегчению.

Потом Гаррисон перевел взгляд на Арабеллу.

– Я рада вновь увидеть тебя, Гаррисон, – ровным голосом сказала она.

Гаррисон кивнул и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.

– Вы, наверное, проголодались – я распоряжусь, чтобы Феннел немедленно принес вам что-нибудь поесть, – сказала Маргарет. – Мы, конечно, точно не знали, когда вас ждать, поэтому оказались не вполне готовы…

– О, прошу простить нас за это, – перебила ее Виктория, уловив в тоне хозяйки мягкий упрек. – Нам действительно следовало бы послать вам телеграмму с дороги. Мы прибыли в порт позавчера и сразу отправились на машине сюда, по пути останавливаясь в маленьких ирландских гостиницах. А что до еды, то сегодня утром мы очень плотно поели – на завтрак у нас были рэшер, сосиски и эта потрясающая штука под названием «черный пудинг»! Все это было настолько сытно, что, когда мы остановились на ленч, я уже почти не могла ничего есть. Так что мы определенно подождем до обеда!

В комнату стремительно вошел Феннел с выражением паники на лице.

– Миледи, доктор сказал, что вы должны немедленно подняться к его светлости.

Маргарет повернулась и быстро направилась к выходу, бросив на ходу:

– Гаррисон, быстрее, пойдем со мной, времени у него может быть уже совсем немного.

Все ринулись за ней из комнаты, и Арабелла осталась одна. Она встала и подошла к камину, погрузившись в свои мысли, навеянные новой встречей с Гаррисоном.

51

– Наступает конец целой эры, – сказала Маргарет, когда они в тот же вечер сидели в гостиной.

– Это верно, – согласилась Гвинет, вытирая слезы носовым платком.

– Мне так жаль, что он всего несколько месяцев не дожил до нового столетия. Он так ждал тысяча девятисотого года, все хотел заглянуть в двадцатый век, – вздохнула Маргарет.

– А я просто радуюсь, что мы успели вовремя и увиделись с ним, – сказал Гаррисон.

– Завтра с утра первым делом начнем рассылать телеграммы. Это будут очень большие похороны, – продолжала Маргарет.

– А где состоится служба? – поинтересовалась Виктория.

– В деревенской церкви, – ответила Маргарет. – Возможно, там слишком тесно, чтобы принять всех гостей, но таковы традиции Армстронгов.

«Которые выполняются для человека, который никогда Армстронгом не был», – подумал Чарльз.

В доме были слышны отголоски громких рыданий, доносившихся со стороны помещений для слуг.

– Ну зачем им нужно так громко причитать и завывать? – раздраженно заметил Чарльз.

– Никто так не скорбит об умершем, как католики, – ответила Маргарет. – Сегодня я ходила к ним, чтобы как-то их успокоить, так все они стояли на коленях и молились за Лоренса, благослови их всех Господь.

– Очевидно, его все очень любили, – сказала Виктория, которая сидела на диване рядом с Гаррисоном и крепко держала его за руку.

Джеймс сидел в самом углу. Глаза его были красными от слез.

– Они, по крайней мере, знают, как оплакивать его, Чарльз! – внезапно вспылил Джеймс. – И они переживают о нем, в отличие от тебя!

– Закрой рот, Джеймс, ты говоришь нелепости, – огрызнулся Чарльз.

– Нет, никакие это не нелепости! Я слышал, как ты кричал на него в библиотеке как раз перед тем, как с ним случился удар. Я сам слышал твои пронзительные вопли!