Брайан и Нико скептически взглянули на нее.

– О’кей, думаю, на сегодня в любом случае уже довольно! – сказал Брайан, и вся съемочная группа с облегчением вздохнула. – Уже поздно, все устали, промерзли и хотят по домам. Оставим пока эту сцену в таком виде.

– Слава тебе господи! – воскликнул Нико, который опасался, что придется опять все переснимать, тогда как ему больше всего в данный момент хотелось побыстрее убраться с мороза в их теплый дом – Армстронг-хаус.

– Ты в этом уверен? – спросила перфекционистка Кейт.

Они уйму времени потратили на то, чтобы воспроизвести обстоятельства преступления, совершенного более ста лет тому назад, и ее меньше всего взволновало бы, если бы всем пришлось работать всю ночь напролет, чтобы должным образом снять этот центральный эпизод кинодрамы, основанной на реальных событиях.

– Да, Кейт, уверен! – решительно заявил Брайан.

Съемочная группа тем временем быстро демонтировала оборудование и собирала реквизит.

– Как советует наш эксперт по спецэффектам, нужно будет использовать бутафорский пистолет, который не создает такого шума, – сказал Брайан, – а звук выстрела можно будет наложить на запись уже потом, в студии. Тогда мы не испугаем лошадь.

– Прекрати, Брайан! – запротестовала Кейт. – Я участвовала в съемках множество раз и могу сказать, что бутафорское оружие производит совсем другой эффект. Нет ни одного режиссера, – как бы то ни было, я таких не знаю, – который одобрял бы его использование. Только уж в самом крайнем случае.

– Это и есть самый крайний случай!

– Но сцена должна быть максимально правдоподобной! – возразила Кейт.

Актер, игравший роль Чарльза, которому в конце концов все-таки удалось взять верх над лошадью, неторопливо подкатил к ним на повозке. У ворот он остановился.

Пока Кейт с Брайаном подробно обсуждали следующую сцену, которую предстояло снимать, Нико обошел экипаж кругом. Он должен был признать, что все это казалось ему очень похожим на обстоятельства тех реальных событий. Фаэтон, тянувшаяся за ним длинная извилистая подъездная аллея и Армстронг-хаус, светящийся огнями вдалеке. То, что он только что видел, на самом деле очень напоминало сцену преступления, совершенного в 1903 году. Для всей команды это был просто очередной съемочный день, но Нико не покидало какое-то странное ощущение. Несмотря на то что его жена Кейт очень трепетно относилась к истории Армстронг-хауса, она все же была профессиональной актрисой и специально училась тому, чтобы смотреть на процесс съемок фильма максимально объективно. Для Нико же тут все было по-другому. Только что они снимали эпизод убийства его прадеда, лорда Чарльза Армстронга. И нужно было иметь совсем уж каменное сердце, чтобы спокойно наблюдать за тем, как твоего предка хладнокровно убивают из засады, пусть даже и в кино.

На то, чтобы собрать оборудование и реквизит, ушел час. После этого Кейт пришла к Нико, который терпеливо ждал ее в своем «рендж ровере».

– Слушай, я в полном недоумении: почему на самом деле та лошадь не понесла, когда Чарльза застрелили в 1903 году? – раздраженно бросила она, когда он завел мотор.

Нико только пожал плечами.

По подъездной аллее они вернулись через парк к Армстронг-хаусу и остановились на переднем дворе.

Кейт заметила на лице мужа недовольное выражение.

– А тебе разве все это не кажется захватывающим? – спросила она, выбираясь из машины.

– Захватывающим? Пожалуй… Просто напомни, ради чего мы все это затеяли? – несколько саркастическим тоном поинтересовался Нико, когда они поднимались по ступенькам парадного крыльца.

– Ради денег, дорогой, – ответила она. – Содержать такой дом довольно дорого, и для этого нам нужны деньги.

Оба они знали, что все это не совсем так. Сколько Нико знал Кейт, та всегда восхищалась историей Армстронг-хауса. Историей и самого дома, и семьи Нико, жившей в нем в течение многих поколений. Уже через пару месяцев после их свадьбы у нее возникла идея создать документальную киноповесть о жизни Большого ирландского дома в золотой век конца викторианской и начала эдвардианской эпохи. Она обсудила эту мысль со своими друзьями-киношниками и сумела заинтересовать этим проектом. Кейт всегда знала, что мужа ей будет убедить труднее, чем кинопродюсеров. Нико сразу не понравилась идея выставлять на всеобщее обозрение историю своей семьи и их дома. Однако, учитывая, что в последнее время ролей в кино Кейт предлагали мало, а его архитектурная практика тоже шла неблестяще, она использовала аргумент о финансовых выгодах от съемок такого фильма, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Так ты все-таки думаешь использовать бутафорский пистолет, как предлагает Брайан? – спросил Нико, когда они вошли в гостиную.

– Нет, по крайней мере, пока нет. Сначала я хочу взглянуть, что было записано в рапортах полиции.

– В рапортах полиции? – удивленно переспросил Нико.

– Ну да. Когда сегодня ночью лошадь опять понесла, я решила послать запрос в полицию насчет того криминального расследования. Возможно, это прольет какой-то свет на ситуацию.

Нико устало опустился на диван.

– И сколько это займет времени? – нахмурившись, спросил он.

– Меня заверили, что совсем немного. У меня есть друг в пресс-службе полицейского управления, который пообещал найти эти материалы в полицейских архивах побыстрее. Максимум за два дня. Я пока Брайану ничего не говорила, потому что он придет в ярость из-за такой задержки в съемках.

Кейт заметила, что Нико нахмурился еще больше.

– Что случилось? – спросила она, наливая два бокала вина.

– Просто, когда мы все это затевали, я не думал, что мы будем сосредоточивать внимание на убийстве Чарльза. Я считал, что фильм будет о светской жизни этого дома.

– Но мы просто обязаны были включить в фильм это преступление – это изюминка всего сюжета! Публика обожает громкие злодеяния! – Она подала мужу бокал и села рядом, положив голову ему на плечо.

– Тебе легко так цинично рассуждать – это ведь не твоего прадедушку застрелили той жуткой ночью.

– Да уж! Мой прадед, скорее всего, был среди тех крестьян, которые так радовались, когда его убили! – рассмеялась она. Хотя Кейт и выросла в Нью-Йорке, семья ее была родом из этих мест.

– В этом нет ничего смешного, Кейт. Я чувствую, что этим предаю своих предков. Нет, я, конечно, не хочу сказать, что Чарльз был святым…

– Да, до святого ему было далеко!

– Я просто имею в виду, что нам не следует так фокусировать внимание на его отрицательных чертах.

– Да ладно тебе, Нико! Любой был бы только рад такому аристократическому самодуру в истории своего рода! Ты должен гордиться этим!

– В любом случае, думаю, теперь уже отступать слишком поздно, – вздохнул он.

– Вот именно! После того как я вложила в этот проект столько сил и времени, тебе, Нико, даже думать об этом не стоило бы. Мне нужно, чтобы ты меня поддерживал! – Голос ее звучал обиженно.

Он должен был признать, что над этим проектом она работала круглосуточно. Он знал свою жену: если она что-то решила, то отдавалась этому полностью. Она раскопала копию материалов расследования убийства Чарльза и скрупулезно изучила их, чтобы максимально достоверно отразить это в фильме. Она подняла все газетные статьи не только об этом преступлении, но также и о той жестокой войне за землю, которую лорд Чарльз вел с крестьянами-арендаторами.

Он улыбнулся:

– Прости. Разумеется, я поддерживаю тебя и если кем-то и горжусь, то только тобой – за то, что ты без устали трудишься над тем, во что веришь.

– Спасибо тебе, Нико, – улыбнулась она ему в ответ. – Пойдем-ка спать – завтра предстоит новый съемочный день, и вставать придется рано.


Кейт шла через зал для танцев в Армстронг-хаусе и говорила, обращаясь к снимавшей ее камере:

– Этот бальный зал Армстронг-хауса стал свидетелем множества экстравагантных приемов. Армстронги славились тем, что были щедрыми и гостеприимными хозяевами, и, будучи одним из самых знатных родов ирландского дворянства, проживавших в так называемых Больших домах, были достаточно обеспеченными, чтобы поддерживать присущий им стиль жизни. Источником их благосостояния было несколько тысяч акров окрестных земель, которые сдавались в аренду крестьянам-фермерам, чей образ жизни резко контрастировал с жизнью хозяев.

Именно испорченные отношения между арендаторами и лордом Чарльзом стали причиной настоящей войны за землю, приведшей в конце концов к покушению на Чарльза. Согласно материалам официального расследования, с обеих сторон имело место множество проявлений враждебности и агрессии. Главной свидетельницей этого расследования была мать Чарльза, леди Маргарет Армстронг. В то время леди Маргарет жила в Хантерс-Фарм, вдовьем доме, расположенном у дороги неподалеку от главного въезда в поместье Армстронг-хаус. Леди Маргарет засвидетельствовала, что в ночь на восьмое декабря тысяча девятьсот третьего года она услышала звук выстрела. Встревожившись, она открыла парадную дверь и, по ее словам, увидела крестьянина, пробегавшего с ружьем мимо ее дома со стороны места преступления.

Подозрение тогда пало на арендатора по имени Джо Макграта, которого незадолго до этого за неуплату аренды прогнали с его участка. Макграт, известный полиции своим несдержанным нравом и склонностью к насилию, прилюдно угрожал убить Чарльза за его жестокость. Позднее леди Маргарет по фотографии, предоставленной полицией, опознала в Макграте человека, бежавшего с ружьем мимо ее дома. Полиция тщательно искала Макграта, но тот, не дожидаясь, пока его задержат и допросят, покинул Ирландию и уехал в Америку, где, предположительно, исчез в одном из переполненных гетто Нью-Йорка или Бостона. Его так никогда и не нашли.

– Стоп камера, снято! – сказал режиссер. – Отлично, Кейт!


Кейт была рада, что съемки на сегодня закончены. Ее приятель в пресс-службе полиции сработал отлично и действительно обнаружил дело об убийстве Чарльза. Папку с документами он передал Кейт еще утром, и весь день она находилась в предвкушении того, как вечером все внимательно перечитает и попытается разобраться в тайне того, почему лошадь Чарльза не убежала с места преступления, как того следовало бы ожидать.