Маргарет заметила, что Гаррисон расстроен, и, подойдя к нему, спросила:

– А куда пошла Арабелла?

– Спать. Должно быть, она немного простудилась на охоте.

– Скорее не на охоте, а вчера вечером, когда разгуливала в этом открытом платье! – иронично заметила Маргарет.


Арабелла пригасила огни в своей комнате и попыталась отвлечься от доносившегося снизу шума веселья. К полуночи смех и громкие разговоры постепенно затихли.

Выглянув в окно, она увидела, как под вновь начавшимся снегопадом на каретах и просто верхом разъезжаются последние гости. В доме воцарилась тишина – все отправились спать. Арабелла нервно расхаживала по своей спальне, нагретой огнем камина. У нее было только одно решение, как выйти из создавшейся ситуации: прервать свой визит в Армстронг-хаус и прямо с утра отправиться обратно в Дублин. Она ступила на опасную дорогу и потеряла контроль над собой.

Внезапно в ее дверь тихонько постучали. Вздрогнув, она проигнорировала это. Стук повторился. Она подошла к двери и открыла ее.

На пороге стоял Чарльз.

– Чарльз! Вы с ума сошли, вас могут увидеть! – прошептала она, выглядывая в коридор.

Он быстро вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

– Чарльз, если кто-нибудь узнает, что вы здесь, я погибла!

– Я не могу уйти, не узнав, что ждет нас с вами.

Она принялась ходить по комнате.

– Ничего нас не ждет, ничего не произойдет, потому что ничего не может произойти. В следующем году я выйду замуж за вашего брата. Мы с вами просто не имеем права. Себя я виню так же, как и вас, – себя даже больше, на самом деле, – я не должна была этого допустить.

– А как же вы собираетесь заполнить ту пустоту в своей жизни, о которой вы мне говорили?

– Я попросту не буду обращать на это внимания.

– Пока она, становясь все больше и больше, в конце концов не поглотит вас?

– Я уже сказала вам: это невозможно. Если бы я сначала встретила вас, вероятно, у наших отношений было бы будущее. Я жалею, что не встретила вас первым, – лучше бы я вас вообще никогда не встречала!

Она перестала ходить по комнате и, остановившись перед камином, принялась нервно тереть пальцами виски, глядя на огонь.

Он медленно подошел к ней и осторожно обнял.

– Уходите, Чарльз, прошу вас, уходите! Мы никогда не сможем быть вместе.

Он повернулся и запер дверь на ключ. Затем, целуя на ходу, подвел ее к кровати и прошептал:

– Это единственный способ, каким мы с вами сможем быть вместе.


Чарльз услышал, как часы в холле пробили шесть раз. Он лежал в постели Арабеллы на спине, а ее рука лежала у него на груди; он прижал ее к себе. Огонь в камине почти погас, а за окном продолжал падать снег.

– Я лучше пойду – скоро проснутся слуги, – сказал он.

– Вы сейчас испытываете стыд или чувство вины? – спросила она, пристально глядя на мерцание тлеющих угольков.

– Нет, а почему я должен это чувствовать?

– Потому что через несколько комнат отсюда спит Гаррисон.

– Что вы хотите этим сказать? Что я обязан чувствовать себя виноватым? Тогда я буду негодяем. А если я скажу вам, что не чувствую этого? Тогда я буду негодяем вдвойне!

– Я вот все думаю: кто же тогда я сама?

Он поцеловал ее в лоб.

– Я изо всех сил старюсь почувствовать себя виноватой и пристыженной, – сказала она.

Он отодвинул ее от себя, встал с кровати и начал одеваться.

– Пообещайте мне одну вещь, Чарльз! – сказала она, резко садясь на постели. – Пообещайте мне, что Гаррисон об этом никогда не узнает.

– Разумеется, он об этом не узнает никогда! – Он наклонился к ней, поцеловал и вышел из комнаты.


Арабелла не понимала, что эта ночь сделала с нею. И знала лишь одно: она нарушила все существующие правила жизни, растоптала их, разорвала и швырнула в огонь. Ей до сих пор было не совсем понятно, как это все произошло. Тем не менее, одеваясь к завтраку, она чувствовала себя счастливой, чего с ней уже давно не бывало.

В столовой Гаррисон встревоженно спросил у нее:

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром?

– О, намного лучше, благодарю, – ответила она, улыбаясь всем за столом.

– Вероятно, вам нужно было просто хорошенько поспать, – ухмыльнулся Чарльз на другом конце стола, не отрывая глаз от газеты.


Чуть позже Арабелла стояла у окна в гостиной и смотрела на снег, укрывший все толстым покрывалом.

– Все ушли кататься на коньках – большая часть озера уже замерзла, – сказал Чарльз, подходя к ней сзади и становясь рядом.

– Понятно.

– Мне нужно увидеться с вами сегодня ночью, – шепнул он.

Несколько секунд она молчала, а затем ответила:

– Хорошо.

– Только теперь вы придете ко мне.

– Что?

– В вашей комнате очень опасно. Она расположена слишком близко к лестнице, по которой ходит много народу. Моя же комната находится в самом конце коридора, и там намного спокойнее… Итак?

– Хорошо… – едва слышно ответила она.


В эту ночь Арабелла дождалась половины двенадцатого, после чего выскользнула из своей комнаты. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, она с громко стучащим от страха сердцем пробежала к комнате Чарльза в самом конце коридора и осторожно постучала. Никто не ответил, и она постучала снова.

– Чарльз! – шепотом позвала она.

Наконец дверь открылась, и она поспешно проскользнула внутрь.

– Почему же вы так долго не открывали? Меня могли заметить! – сказала она, содрогнувшись от мысли, что ее могли застать в столь пикантной ситуации.

– Простите, я, должно быть, задремал.

Несколько секунд они молча стояли и смотрели друг на друга, а затем она бросилась в его объятия.


Дни после Рождества в Армстронг-хаусе пролетали за зваными обедами, ужинами, прогулками к озеру и поездками верхом. Однако все мысли Арабеллы занимали ночи – она не могла дождаться их наступления. К концу недели девушка начала осознавать, что ее безумная страсть к Чарльзу превращается в какую-то болезнь, тяжкий недуг. Глядя на Армстронгов, она видела, насколько это благополучная и счастливая семья в их привилегированном мире, и понимала, что то, чем она занимается с Чарльзом, может разбить это счастье вдребезги. Тем не менее в течение дня она продолжала обмениваться с Чарльзом взглядами украдкой и короткими пылкими фразами, а каждую ночь приходила к нему в комнату, едва убеждалась, что дом затих и все разошлись спать. Это продлится всего неделю, уговаривала она себя. Скоротечный роман, который быстро сгорит, после чего она вернется к своей нормальной жизни с Гаррисоном. Хотя в глубине души она уже знала, что этого никогда не случится, потому что ее чувства к Чарльзу слишком сильны. Она переступила все границы, хотя всегда считала это для себя невозможным.


Ночью накануне Нового года они лежали в постели. Чарльз гладил ее волосы, когда часы внизу пробили шесть раз. Она ждала этого звука со страхом, потому что он означал, что ей пора уходить.


Эмили в своей кровати все время ворочалась – в эту ночь ей не спалось. Ей пришло в голову, что повариха, возможно, уже встала и она может попросить у нее немного теплого молока, чтобы поспать хотя бы несколько часов.

«А если и нет, то, думаю, я и сама могу его себе приготовить, это не так уж сложно», – говорила она себе, вставая с постели и накидывая халат. Открыв дверь, Эмили вышла в коридор. Она очень любила Армстронг-хаус ранним утром. Днем тут вечно сновала масса разных людей, а в эти предрассветные часы в доме царила тишина и покой. Поэтому она очень удивилась, услышав, как скрипнула еще чья-то дверь, и обернулась. К ее изумлению, из комнаты Чарльза выскользнула Арабелла в халате. Эмили в шоке следила за тем, как та закрывает за собой дверь и торопливо направляется по коридору.

Увидев Эмили, стоявшую и ошарашенно смотревшую на нее широко открытыми глазами, Арабелла застыла на месте.

Они обе стояли неподвижно и смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Арабелла. Она быстро прошла по коридору мимо Эмили, не проронив ни слова, зашла к себе в комнату и плотно закрыла за собой дверь. А Эмили еще долго стояла в шоке, пытаясь как-то осмыслить то, свидетелем чего только что стала.


Было уже десять часов утра, а Арабелла все еще сидела на своей кровати, держась руками за голову. Она знала, что все завтракают внизу и наверняка интересуются, где она, но тем не менее все равно не могла заставить себя спуститься и встретиться с Эмили лицом к лицу. Одна только мысль об этом вызывала у нее приступ паники.

В дверь постучали.

– Арабелла! – раздался голос Гаррисона. – Ты собираешься выходить к завтраку?

– Уже иду! – постаралась как можно радостнее откликнуться она, после чего встала и направилась к двери.

Гаррисон ждал ее в коридоре.

– Я хотел, чтобы тебе дали возможность поваляться в постели, но мама настаивает, что тебе нужно позавтракать, чтобы набраться сил на день, – пояснил Гаррисон, когда они шли по коридору к лестнице.

– Для чего? Чтобы опять играть в карты или снова обсуждать бесконечные планы Гвинет относительно ее свадьбы? – саркастическим тоном спросила она.

Гаррисон растерялся:

– Я не знал, что мы нагоняем на тебя тоску.

Когда они спустились в холл, Арабелла остановилась и посмотрела на него.

– Прости меня, Гаррисон, мои слова прозвучали как черная неблагодарность. На самом деле мне очень понравилась неделя, проведенная в вашем доме.

Он кивнул и проводил ее в столовую, где все остальные уже заканчивали завтракать.

– Доброе утро! – поприветствовала ее Маргарет.

– Простите, я опоздала, – виновато сказала Арабелла.

Затем она оглядела стол. Эмили сидела в самом дальнем конце; она была очень бледна и неотрывно смотрела на стоявшую перед ней нетронутую тарелку.

– Эмили! Выпрямись и ешь! – скомандовала ей Маргарет.

Дочь расправила плечи, взяла вилку и принялась ковырять еду. Затем она внезапно резко отодвинула свой стул и бегом бросилась из столовой.