– Не старайся жить жизнью другого человека, Эмили. Живи своей.

– Так ты влюблен, Чарльз?

Он вздохнул:

– Сам не знаю… Я не уверен… Нужно будет это еще хорошенько обдумать. – Она продолжала пристально смотреть на него, сгорая от любопытства, и он улыбнулся ей. – Нет, никого у меня нет – я просто дразнил тебя. А теперь закрой рот и давай проедемся вдоль озера. – Он пришпорил своего коня, и тот резво рванул вперед.


Зайдя в ресторан, Арабелла увидела, что Чарльз сидит за столиком один, и отсутствие Гаррисона ее встревожило.

– Где Гаррисон? – сразу же спросила она.

– Хм, боюсь, что он задерживается на работе, – ответил Чарльз.

Арабелла расстроилась:

– Мог бы и предупредить меня, что опаздывает.

– Ну, он же знает, что со мной вы в надежных руках.

Она проигнорировала этот комментарий и взяла со стола меню.

– Я осмелился заказать для вас холодные закуски… Впрочем, для начала вы всегда заказываете морские гребешки, так что особой тайны в этом нет.

Официант принес два блюда с гребешками и поставил одно перед Арабеллой, а другое – перед Чарльзом.

Арабелла неприязненно посмотрела на гребешки.

– Не могли бы вы унести это? – сказала она официанту и заглянула в меню. – Вместо этого я хотела бы французские тарталетки с сыром.

– Как прикажете, миледи.

– А почему сегодня вечером вы отказываетесь от гребешков? – спросил Чарльз.

Она ничего ему не ответила.

– Это потому, что их заказал я? – помолчав немного, спросил он снова.

Она проигнорировала его слова и продолжила оглядывать зал ресторана.

Чарльз откинулся на спинку стула и изучающе посмотрел на нее.

– Я вам не нравлюсь, верно?

– Заверяю вас, что не испытываю к вам ни антипатии, ни симпатии.

Он подался вперед:

– Я сделал что-то непочтительное по отношению к вам?

– Нет.

– Тогда в чем же проблема?

Она бросила на него долгий и пристальный взгляд.

– А у вас вообще есть какая-то своя жизнь? Куда бы я ни повернулась, мой взгляд всегда наталкивается на вас. Разве у вас нет поместья, которым вы должны заниматься?

– Я имею такое же право находиться в Дублине, как и любой другой человек. У меня столько же прав жить в доме на Меррион-сквер, сколько и у Гаррисона. Более того, однажды, когда я стану лордом Армстронгом, этот дом будет моим.

– А вам не приходило в голову, что нам с Гаррисоном неприятно, что вы все время находитесь рядом с нами?

– Это Гаррисон говорит такое?

– Нет, но…

– Тогда, значит, это вы не хотите видеть меня?

Она тоже подалась вперед и тихо сказала:

– Я не знаю, что вы затеваете и чего хотите, но я вам не доверяю. Вы можете дурачить своим обаянием и вашими манерами кого-то другого, но только не меня… Я не верю вам!

Они еще долго пристально смотрели в глаза друг другу.

В этот момент Арабелла увидела Гаррисона, который входил в ресторан, и прошептала:

– А возвращаясь к вашему вопросу, да, вы мне действительно не нравитесь!

К ним подошел Гаррисон и сел за их столик.

– Прошу прощения! Это все твой отец виноват в том, что я задержался, Арабелла.

– Мой отец? – переспросила она, сердечно ему улыбаясь.

– Ну да. Это все из-за той награды, которую ему присудили. – Он обернулся к Чарльзу и начал объяснять: – Федерация банкиров Америки присудила сэру Джорджу большую награду. И сегодня в банке он пригласил всех нас выпить, чтобы отметить такое событие.

– Очень мило с его стороны, – холодным тоном сказал Чарльз, избегая смотреть Арабелле в глаза.

– Это верно – мои родители пребывают в счастливом и волнительном возбуждении по этому поводу, – беззаботно и радостно сказала Арабелла. – В следующем месяце они собираются в Нью-Йорк, чтобы получить эту награду. – С того самого момента, когда она высказала Чарльзу все, что она о нем думает, у нее словно гора упала с плеч.

– В следующем месяце? Но ведь это будет уже декабрь – они успеют вернуться к Рождеству?

– Нет. И меня тоже не будет, потому что я еду вместе с ними, – сказала Арабелла.

– Нет! – Гаррисон совсем упал духом. – Но ты же не можешь бросить меня на все Рождество? Скажи ей, Чарльз!

– Да, это действительно бессердечный поступок, – подхватил Чарльз, холодно взглянув на Арабеллу.

– А какие у меня есть варианты? – спросила Арабелла.

– Ты могла бы провести Рождество в Армстронг-хаусе вместе с моей семьей, правда, Чарльз?

Чарльз ничего не сказал, продолжая смотреть ей в глаза.

– Не глупи, Гаррисон, об этом не может быть и речи, – ответила Арабелла.

– Но почему же? В этом не будет ничего предосудительного! Моя мать может взять тебя под свою опеку, – сказал Гаррисон.

– Гаррисон, я не поеду на Рождество в Армстронг-хаус. – С этими словами она обернулась к Чарльзу, и они снова обменялись холодными взглядами.


Чарльз сидел в поезде, который после очередного уик-энда в Дублине вез его домой. Он смотрел на пробегавшие мимо окна вагона деревенские пейзажи, в ушах его звучали горькие слова Арабеллы: «Я не доверяю вам!» и «Да, вы мне не нравитесь!» Он перепробовал все способы, но у нее, казалось, был против него иммунитет. И это заставляло его хотеть ее еще больше. Он понял, что нужно менять тактику.

7

В следующую пятницу Арабелла вместе со своими родителями приехала в Мэншн-хаус[6] на бал, устраиваемый лорд-мэром. Поднявшись по ступеням парадного входа, они вошли в грандиозный холл этого особняка на Доусон-стрит, где их уже дожидался Гаррисон.

– Разрешите ваши пальто? – сказал швейцар.

Арабелла развязала завязки своей шелковой пелерины и подала ее привратнику.

Ее родители непринужденно болтали с Гаррисоном, направляясь через толпу элегантно одетых людей к главному залу. Глаза Арабеллы выискивали Чарльза.

– А где же Чарльз? – наконец спросила она.

– Не знаю, – ответил Гаррисон.

– Так его не будет сегодня вечером?

– Думаю, что нет. Он уехал из Дублина.

– Уехал? Но почему?

– Он ничего мне не сказал. – Гаррисон протянул к ней руки. – Может, потанцуем?

Она кивнула и оказалась в его объятиях, после чего они присоединились к другим парам, кружившимся на паркете. Во время танца все мысли ее были заняты Чарльзом. Она воспроизвела в памяти их разговор в ресторане и поняла, что слова ее были резкими и злыми – она этого не хотела. Но тогда она была уверена: такому человеку, как Чарльз, что бы ему ни говорили, все будет как с гуся вода. Она не сомневалась, что Чарльз просто отбыл по делам поместья и на следующие выходные снова вернется в Дублин.

Однако Чарльз не приехал в Дублин и на следующий уик-энд. Арабелла поймала себя на том, что она всю неделю думала о том, появится он или нет. А когда он так и не присоединился к ним с Гаррисоном на очередные выходные, она решила, что, видимо, от этого его удерживают ее резкие слова.

Всю следующую неделю она уже не просто размышляла, приедет он или не приедет, – она практически не могла думать ни о чем другом. И поймала себя на том, что с нетерпением ждет, чтобы он появился в ближайшую пятницу. А когда этого не произошло, она испытала разочарование.

– Что же произошло с Чарльзом? – спросила она у Гаррисона в субботу вечером за чаем в комнате для чаепитий на Графтон-стрит.

– Полагаю, ничего особенного, – беззаботно ответил тот, откусывая пирожное «Виктория» с нежнейшим кремом.

– Меня просто удивляет, что раньше мы каждый уик-энд только его и видели, а теперь он внезапно исчез.

– О, такой уж он человек, наш Чарльз. Когда что-то привлекает его внимание, то кажется, что в этом заключается вся его жизнь. Однако затем на смену этому приходит что-то другое, и уже оно полностью завладевает его мыслями.

– Это не слишком гармоничная жизнь.

Гаррисон громко рассмеялся:

– Думаю, гармония – это вовсе не то, что Чарльз хочет от своей жизни… Полагаю, ему вскружила голову какая-то молодая дама. Начался сезон охоты.

Слова Гаррисона не успокоили ее, наоборот, они заронили в ее душе что-то непонятное. Что-то такое, чего она никогда не испытывала ранее. Казалось, что в сердце ее поселилась злость и раздражение. Может быть, это была ревность? Но с чего бы ей ревновать человека, к которому она относилась с презрением? С чего бы беспокоиться? Но тем не менее она именно беспокоилась. Но больше всего ее тревожила собственная реакция на происходящее.


Кэролин стояла перед огромным зеркалом и разглядывала на себе сияющий ювелирный гарнитур.

– Что ты об этом скажешь? – спросила она у Арабеллы, которая сидела на кушетке.

– Очень красиво, – рассеянно ответила та.

– Красиво?! – воскликнула Кэролин. – Я не хочу выглядеть просто красиво! Мне нужно выглядеть в Нью-Йорке сногсшибательно! – Она обернулась к дочери, которая отрешенно смотрела куда-то вдаль. – Арабелла! Ты меня совсем не слушаешь.

Арабелла вздрогнула и вышла из состояния оцепенения.

– Слушаю, конечно. Платье просто прекрасное, мама.

Кэролин подошла к ней и села на кушетку рядом.

– Арабелла, что с тобой происходит в последние несколько недель? Ты все время чем-то расстроена, стала такой раздражительной.

– Мама, я не хочу ехать в Нью-Йорк!

– Не хочешь в Нью-Йорк? Но ведь это прекрасная возможность посмотреть этот удивительный город! К тому же мы остановимся в «Плаза» и…

– Я просто не хочу туда ехать – и все!

– Но почему?

– Потому что не люблю путешествовать морем. Ненавижу пароходы – меня будет все время укачивать.

– Наша поездка займет меньше недели. Кроме того, у тебя нет выбора. Мы не можем оставить тебя на все Рождество под присмотром матроны.

– Меня на рождественские праздники пригласили в Армстронг-хаус, – внезапно выпалила Арабелла.

– Армстронг-хаус? Так это все из-за Гаррисона, да? – вдруг осенило Кэролин.