Но едва ли Филиппа можно назвать „любым боссом“…

Конечно, ее можно простить за мимолетные фантазии, оправдывала себя Мадлен, сидя в роскошном салоне частного самолета. В конце концов, хоть она и работает в огромном городе, но в душе по-прежнему остается простой девушкой из далекого провинциального городка. Мать ничего плохого не имела в виду, только Мадлен невольно снова подумала о рыцаре в сияющих доспехах, правда, замком ему служило стоэтажное здание, а боевой конь имел блестящие белые крылья.

Полет длился менее двух часов, и очень скоро они шли по покрытым коврами холлам старого, но прекрасно отреставрированного отеля. Клерк за стойкой протянул Филиппу ключ от апартаментов, принадлежащих его семье, и подал его спутнице ключ от меньшего номера, но находящегося на этом же этаже через холл. Когда они поднимались в лифте, Филипп обратил ее внимание на то, что верхний этаж постоянно зарезервирован за членами семьи, поэтому шумные соседи не будут беспокоить ее.

Мадлен с трудом удержалась, чтобы не покачать головой от удивления. Она останавливалась в отелях такого класса только несколько раз до этого, когда работала на конференциях, но всегда занимала самые дешевые комнаты, и те со скидками. Понимая, что Амберкрофты серьезно относятся к комфорту, она все же с трудом представляла, как это возможно – иметь целый этаж в распоряжении одного человека.

Еще один пункт добавился к списку вещей, вызывающих у нее удивление.

Филипп покинул Мадлен у дверей ее номера, предложив отдохнуть пару часов перед встречей с четой Макконналли за ужином в ресторане отеля. На случай, если ей захочется поплавать, он сказал, что на крыше имеются отдельный бассейн и горячая ванна. Мадлен обрадовалась, что поддалась соблазну и бросила в сумку купальник.

Когда Филипп ушел, в комнате стало слишком уж тихо, и по телевизору не было ничего заслуживающего внимания. Перспектива поплавать в бассейне выглядела заманчивой, а несколько минут в горячей ванне, возможно, расслабят ее.

Мадлен потребовалось не более минуты, чтобы скинуть блейзер и платье и надеть скромный купальный костюм, который она купила еще несколько лет назад. Мадлен выбрала классический стиль, потому что он всегда в моде, и, принимая во внимание, что ей редко выпадал случай поплавать, купальник выглядел почти как новый. Она почувствовала некоторое стеснение по поводу совсем плоского живота, но тут же одернула себя. Какая разница, ведь Филипп не увидит ее!

На крыше никого не было. Когда Мадлен вышла на солнце, она немного полюбовалась открывшимся перед ней видом залива. Барьер из оргстекла защищал от резкого ветра с океана. Девушка коснулась ногой воды в бассейне и убедилась, что она подогрета. Уже ничему не удивляясь, Мадлен скинула банный халат, в котором вышла из своего номера, и нырнула.

Она потеряла счет времени, когда плавала по кругу, наслаждаясь тем, как напрягаются мышцы во время движения. Это напомнило ей, что она не занимается гимнастикой. Необходимо включить физические упражнения в свой распорядок дня.

Вопрос в том, когда. Весь день Мадлен на работе и, конечно, не собирается тратить на гимнастику драгоценное время по вечерам, которое она полностью посвящает своей крошке. Может, заняться аэробикой под магнитофон, когда малышка уже будет спать? Но, если посмотреть на это здраво, к вечеру она настолько измотана, что уже и сама готова быстрее лечь в кровать.

Мадлен перешла из бассейна в горячую ванну. Не хотелось снова задумываться над вопросами, начинавшимися со слов „что, если…“. А что, если у нее была бы часть этого богатства и ей не нужно было бы работать? А что, если бы она могла обеспечить свою девочку всем тем, что ей полагалось по закону, не окажись ее отец таким подонком? Что, если?..

Все. Разве она не решила больше не предаваться мечтаниям? Что было, то было, и пути назад нет. Вспоминая прошлое, Мадлен считала, что ситуация складывалась пятьдесят на пятьдесят, хотя и утешала себя тем, что негодяй прекрасно скрывал свою сущность. Она все еще иногда винила себя за то, что так глупо обманулась, но все-таки большее время находилась в согласии с собой.

Мадлен заставила себя расслабиться, позволив бурлящим пузырькам творить свое чудо. Она разбиралась в людях, несмотря на то, что когда-то допустила ошибку. И теперь, когда у нее была Эрин, она по достоинству оценивала свой жизненный опыт. Даже если и искала когда-то блеска в жизни, сейчас повзрослела и стала более мудрой. А в будущем, добившись экономической независимости, Мадлен навсегда избавится от мечтаний о рыцарях, спешащих к ней на помощь. Очень богатых и красивых рыцарях.

Мадлен старалась не думать о них, но понимала, чем вызваны эти мысли, заботами о себе и о маленькой дочери. Было бы здорово, если бы однажды ей повстречался положительный человек, добрый, трудолюбивый, пусть не очень красивый, из среднего класса. Кто-нибудь, чье общество устраивало бы ее. Без бьющих через край чувств можно обойтись. Однажды Мадлен уже горела от страсти и гибла от любви. Даже мысль о том, чтобы все повторить сначала, причиняла ей сильную боль.

Но предательский разум незамедлительно задал вопрос: „А что будет, если такой человек, как Филипп, увидит в тебе не только секретаршу, а женщину?“ От него исходила энергия, и Мадлен не составило труда вообразить, какова эта энергия, когда он занимается любовью. Стоило ей подумать о том, каков Филипп в постели, дыхание ее участилось, а сердце забилось сильнее.

Мадлен встала и направилась к лестнице. Опять эти дурацкие мысли! С явным раздражением она вытерлась полотенцем и накинула на плечи халат. Возвращаясь к себе, Мадлен не встретилась с Филиппом в холле, из чего сделала вывод, что он работает у себя в номере. И слава богу. Чем реже видеться с ним, тем лучше.

Прохладный душ и переодевание заняли остаток отведенного ей на отдых времени. Когда за ней зашел Филипп, Мадлен была одета в свое единственное платье для вечернего выхода и в красивые черные туфли-лодочки. Взглянув в зеркало, она решила, что манекенщицей ее не назовешь, но и стыдно за себя ей не было.

В свою очередь, Филипп переоделся в льняной костюм и белую накрахмаленную сорочку с открытым воротом. Он, возможно, пытался придать себе небрежный вид, но в нем не было ничего небрежного. Энергия, которую Мадлен заметила в нем ранее, так и била ключом. Когда Филипп посмотрел на нее, у Мадлен перехватило дыхание и подкосились коленки. Ее словно пронзил мощный заряд электрического тока.

Напряжение Мадлен спало только тогда, когда они встретились с супругами Макконналли и магнетизм Филиппа переключился на другой объект. Миссис Макконналли сразу же попала во власть его обаяния, а мистер Макконналли и сам не был лишен некой доли привлекательности. В целом распитие коктейлей перед ужином в баре, примыкающем к четырехзвездочному ресторану, послужило веселым и приятным началом дела, которое так долго не могло сдвинуться с места.

За ужином мужчины легко и непринужденно обсуждали тему бизнеса. Мадлен с удовольствием наблюдала, как мистер Макконналли не только просил жену прокомментировать ту или иную ситуацию, но и с неподдельным интересом выслушивал ее ответы. То, что эти люди явно умеют за себя постоять, заставило Мадлен испытать необъяснимую радость. Она не могла не думать о Прайсах и о дилемме, перед которой они оказались в настоящий момент. Ей хотелось, чтобы Прайсы проявили такую же сметливость, как Макконналли, когда решат, продавать фирму или нет. К несчастью, она понимала, что это невозможно.

Сердце Мадлен разрывалось от желания сделать для них что угодно, лишь бы помочь им выкарабкаться.

Она сосредоточилась на теме разговора, и вечер опять пошел своим чередом.

Филипп надежно держал под контролем свое богатство. Обстоятельства складывались так, что сделка была близка к завершению.

Они стояли перед рестораном, провожая мистера и миссис Макконналли. Коннар пожал руку Филиппу и предложил:

– Давайте встретимся завтра утром и уладим дело до конца.

Когда служащий отеля подогнал для гостей машину и они уехали, Филипп едва сдерживался, чтобы не схватить Мадлен в объятия и не запечатлеть на ее прекрасных губах поцелуй. Он находился в состоянии сильного возбуждения, которое наступало у него всегда после серьезной деловой победы, но даже это не объясняло необычного для него порыва.

Ему с трудом удавалось не смотреть на Мадлен за ужином. Он всегда считал маленькие черные платья женским оружием. Хотя в платье Мадлен и не было ничего особенно сексуального круглый вырез горловины, покрой в форме трапеции и рукав-фонарик, но на ней оно сидело соблазнительно, облегая изгибы тела, привлекая внимание к ее тонкой талии и стройным ногам…

Он надеялся, что чета Макконналли ничего не заметила, хотя помнил, как ему подмигнул Коннар, когда они усаживали дам за стол.

Коннар оказался хорошим человеком, и Филипп радовался тому, что он согласился остаться в компании хотя бы на пару лет. И миссис Макконналли была тоже очень приятной леди. Несмотря на то, что Филипп имел репутацию финансовой акулы, он искренне радовался возможности поправить чужой бизнес. Иногда ему удавалось привлечь к совместной работе бывшего владельца, иногда нет, но в данном случае все складывалось просто превосходно.

Может быть, забота о людях заменила ему желание иметь свою семью, желание, которое он прятал глубоко внутри себя и которое выскальзывало наружу в моменты, подобные этому. Филипп чертовски хорошо знал, что не видать ему семейного счастья, как собственных ушей. Это не входило в его планы. Даже если он когда-нибудь осядет на одном месте и женится, вряд ли из него получится примерный семьянин, возвращающийся домой к шести часам вечера.

– Итак, все прошло как надо, – сказала Мадлен, нарушив поток его мыслей.

– Да, спасибо.

– За что? – удивилась она.

– За то, что была прекрасным помощником за столом. Думаю, ты очень понравилась супругам Макконналли.