Раймона обратилась за комментариями к Филиппу, но за него ответила Мадлен:

– Они и не являются спонсорами. Корпорация Филиппа только щедрый вкладчик. Я бы могла многое объяснить, но ограничусь лишь тем, что скажу – я подруга женщины, организующей праздник. И здесь я больше на работе, чем в гостях.

– Ну, даже несмотря на это, у вас очень красивое платье и было приятно с вами познакомиться.

Мадлен не хотела верить в искренность, которую видела в глазах Раймоны. Мадлен и сама не могла понять, почему она не хочет, чтобы ей понравилась любимица фортуны. Она бы с большим удовольствием увидела холодное презрение в глазах Раймоны, когда бы та узнала, что Мадлен из рабочей среды. Такое часто случалось с тех пор, как она начала работать с Евой. Однако, узнав Мадлен ближе, многие из состава комитета с искренней добротой относились к ней, и Мадлен всегда чувствовала себя спокойно среди них. Она испытывала привычное спокойствие и с Раймоной, но ей это было неприятно. Мадлен считала себя выше такой мелочности, но ничего не могла с собой поделать.

Ей втайне хотелось, чтобы все женщины из окружения Филиппа были бы надменными стервами, и поэтому она, Мадлен, смогла бы вдохнуть домашнее тепло в его жизнь. Думая так, она чувствовала отвращение к самой себе. Ее стереотип „бедная, но счастливая“ теперь был не лучше, чем „богатая, но стервозная“. Филиппу не нужно ничего такого. Ни от нее, ни от других.

Еще одна фантазия Мадлен превратилась в прах.

Пока она думала о своем, Филипп воспользовался намеком своей спутницы, извинился перед Мадлен, и они пошли на танцевальную площадку. Наблюдать, как они танцуют, было слишком больно, и Мадлен решила, что сейчас самое время отправиться на кухню и проверить, все ли там в порядке.

Переворачивающие нутро рыдания она прибережет до дома.

– Я скучала без тебя на праздничном вечере в прошлый выходной, – сказала Мадлен Амберкрофту-младшему. – Я знаю, у тебя было приглашение. Филипп распорядился, чтобы я отправила его тебе.

Она удивилась, когда Джин зашел в офис. Филипп уехал из города на целую неделю, и она никак не ожидала появления его брата.

Отсутствие Амберкрофта-старшего позволило ей предаваться своему горю несколько дней, но потом Мадлен взяла себя в руки. Как раз сегодня утром она обнаружила, что снова может смеяться. Значит, со временем она справится со своими чувствами.

– Не занимаюсь такими вещами до тех пор, пока меня не вынуждают. Мне предстоит командовать парадом на большом вечере у матери в следующую субботу. Кому же перепали щедрые дары на прошлой неделе?

– Вся выручка пошла в фонд Педиатрической лиги борьбы со СПИДом. А вечер у вашей матери будет проходить в поддержку Совета искусств?

– Да. Разве это не производит на тебя должного впечатления?

Мадлен рассмеялась, когда Джин вдруг выкатил глаза, сделав вид, что его поразила пришедшая ему в голову идея.

– Послушай, а почему бы тебе не избавить меня от унижения быть кавалером без дамы и не стать моей спутницей? – Он наклонился к ней ближе и посмотрел на нее глазами преданной собачонки.

– Потому что она собирается пойти со мной, – сказал Филипп, выходя из лифта.

– Я? – опешила Мадлен, поворачиваясь к только что вернувшемуся боссу.

Она знала, что Джин хитер на выдумки. У него миллион женщин, из которых он мог выбрать любую и в любой момент. Уж если он и шел куда-нибудь один, так только по собственному желанию.

– Да, ты, – подтвердил Филипп. – Это обязательное мероприятие и для меня тоже. Так лучше я пойду с человеком, с которым можно поговорить о чем угодно, помимо его последнего тренера по теннису.

Мадлен не была уверена в том, как ей следует поступить. Раймона Стоунхолл произвела впечатление умной женщины. Поэтому она решила принять его слова за комплимент.

– А почему это ты должен идти с ней? – опечалено спросил Джин старшего брата. – Я попросил первый.

– Потому что она моя секретарша. К тому же я отсутствовал целую неделю, и у меня нет времени искать спутницу.

Это была такая явная галиматья, что Мадлен чуть не прыснула от смеха.

– Филипп, это смешно, – заявила она, не задумываясь.

– Еще бы! – согласился Джин.

Филипп приблизился к ней со строгим видом, на лице его было написано, что он принял решение, и оно окончательное.

– Если только нет веских причин, по которым ты не сможешь со мной пойти.

Едва ли он примет неудачные отговорки. Мадлен не понимала, что с ним происходит, но и не хотела спорить в этот момент.

– Гм, таких причин нет. Было бы приятно с тобой пойти.

– Вот и хорошо. Джин, – он обратил холодный взгляд на брата, – если ты здесь, чтобы повидаться со мной, прошу в кабинет.

Джин последовал за ним, и Филипп закрыл за собой дверь, надеясь, что на его лице не написано, каким дураком он сейчас себя чувствует. Филипп не мог объяснить, что на него нашло, когда он вышел из лифта и увидел, как Джин заигрывает с Мадлен. Захотелось схватить брата за шиворот и навешать ему тумаков.

А потом Филипп услышал, как Джин приглашает ее составить ему компанию. Это уже было чересчур. Филиппу не становилось легче оттого, что он прекрасно знал: под маской плейбоя скрывался обыкновенный шалопай. Нельзя допустить, чтобы Мадлен влюбилась в парня, подобного Джину. Веселое необременительное времяпрепровождение было в его стиле. И хотя леди, с которыми Джин общался, никогда на него не жаловались, такое не подходило для Мадлен. Филипп сомневался, что Мадлен устоит против чар Джина, а поэтому защитить ее – его обязанность. Кроме того, дьявол нашептывал ему в ухо, что, если девушка не против повеселиться, так уж лучше пусть с ним, чем с другим.

– Что за бес в тебя вселился? – потребовал ответа Джин, нарушая полет фантазий брата.

– Ты о чем?

– О номерах, которые ты выкидываешь. И не притворяйся дурачком, тебе это не идет.

Филипп поправил пиджак, рывком опустил манжеты.

– Знаю. Не уверен, что именно должен сказать в таком случае, кроме одного: держись подальше от моего секретаря.

Джин скорчил кислую гримасу.

– Опять ты за свое. Ну, давай, Филипп, расслабься.

Филипп хлопнул рукой но столу.

– Я выразился ясно. Мадлен не та девушка, которая ищет сумасшедших выходных. Оставь ее в покое.

Джин принял задумчивый и удивленный вид.

– Парень, да ты похоже, попался!

– Не смеши.

– И не думаю. Да я счастлив до смерти! В моем арсенале появилось крупнокалиберное оружие против тебя. Едва ли ты теперь сможешь ругать меня, когда сам по уши влюблен в свою секретаршу.

– Нет.

– Не нужно отрицать. Мне даже показалось на минуту, что ты собираешься вышибить мне мозги. Прежде ты никогда не вел себя так из-за женщин. Это любовь, дружище, что же еще?

Филипп решил, что с него достаточно.

– Уверен, ты пришел не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, – сказал он многозначительно. – Тебе что-нибудь нужно?

Слава богу, что Джин согласился поменять тему разговора, но Филипп слушал деловые предложения брата вполуха. Он продолжал думать о Мадлен…

После ухода Джина Филипп вышел в приемную, чтобы предложить объекту своих мыслей пойти домой. Была пятница, и к тому же почти пять часов. Он знал, что Мадлен задержалась бы на работе, раз он только что вернулся. Но Филипп не собирался портить ей выходные, поскольку и сам не знал, когда сможет закончить дела.

Он остановился, увидев ее очень расстроенной.

– Мадлен? В чем дело?

– Только что позвонила тетя. Мама упала и сломала бедренную кость. Я должна ехать, чтобы позаботиться о ней. Тетя слишком слаба, даже чтобы заботиться о себе, и…

Мадлен зажмурила глаза, чтобы не брызнули слезы. Она раньше не представляла себе старость матери такой драматичной, и это расстраивало ее больше, чем она того ожидала. Она спокойно поговорила по телефону с тетей Лиз, но только когда повесила трубку, осознала, что произошло.

Глупо, но ей казалось, что мама всегда будет сильной, здоровой… Мадлен не представляла, что может ее потерять. Мама – единственная, кто у них с Эрин остался.

Мадлен не осознавала, что плачет, пока Филипп не притянул ее к себе. Стоило ей коснуться головой его груди, как слезы полились рекой. Презирая себя за слабость, она рыдала в его объятиях.

– Я просто не переживу, если мама умрет, – шептала она с надрывом, уткнувшись ему в пиджак.

– Ну что ты, – успокаивал ее Филипп, нежно убирая волосы со лба. – Она поправится. Сломанное бедро еще не конец света.

Мадлен высвободилась из кольца его рук и потихоньку успокоилась. Нашла салфетку, высморкалась и попыталась слабо улыбнуться.

– Ты не понимаешь. Они говорят об операции. Правительственной страховки хватит только на лечение перелома. А потом… – Она резко замолчала, поняв, что начала жаловаться. – Прости. Я не должна была всего этого говорить. – Не в состоянии поднять на него глаза, она направилась к своему столу. – Я почти все сделала, поэтому, если ты не возражаешь, я закончу и поеду. Нас с Эрин ждет долгая поездка.

– Почему бы тебе не воспользоваться самолетом? Я могу распорядиться, чтобы его немедленно подготовили…

– Нет. Спасибо.

– Но…

– Нет. Я… не могу злоупотреблять твоим терпением. Не имею ни малейшего представления, вернусь ли я к понедельнику, поэтому…

– Мадлен, ты так ничего и не поняла. Ты все еще думаешь, что я могу тебя уволить?

– Ну, честно говоря, не знаю. Отсутствие на работе в течение одного дня из-за больного ребенка не то же самое, что происходит сейчас.

– Тогда дай мне сказать. За тобой гарантировано рабочее место, когда ты вернешься. Пожалуйста, не переживай из-за этого.

– Спасибо. – Она с облегчением вздохнула. Мадлен уже представляла, как истратит все свои сбережения на уход за матерью. Гарантия сохранения места в данной ситуации была для нее жизненной необходимостью. По крайней мере, ей не придется искать работу и ухаживать за мамой одновременно. Не в первый раз она пожалела об упрямстве матери и тети и их нежелании переехать к ней поближе.