Стремясь загладить свою вину, Арман сдержанно улыбнулся жене и сказал:

– Ты ведь еще так и не видела свой особняк на улице Варенн. Спорим, что не узнаешь его с первого взгляда?

– Ты же сам не хотел, чтобы я увидела свой дом до того, как там закончатся отделочные работы, – заметила Элиза, моментально оживившись. – Почему?

– Боялся, что тебе станет больно. Ведь дом находился в заброшенном состоянии и выглядел просто ужасающе. Конечно, за один месяц невозможно было привести в порядок весь особняк, но внешне он уже выглядит достойно. Несколько комнат полностью отделаны и обставлены мебелью. Ну что? Заключим пари?

– Непременно, – ответила она, хитро поглядывая на него и потирая руки. – На что будем спорить?

– Предлагай!

– Если ты проиграешь, то должен будешь поцеловать меня.

Арман ошеломленно уставился на нее, поняв, что сам загнал себя в ловушку. Но идти на попятную было поздно: его отказ был бы равносилен оскорблению, а ему совсем не хотелось портить этот день. Когда-нибудь Жанна попросит родителей рассказать их о свадьбе, и будет очень неприятно, если придется лгать.

– Хорошо, – согласился он, удивившись тому, как глухо звучит его голос. – Смотри, мы уже въехали в предместье Сен-Жермен! За следующим поворотом начинается улица Варенн, где находится особняк де Марни.

Элиза с волнением приникла к окну.

– Боже, ты даже представить себе не можешь, чего мне стоило сдержаться и ни разу не заглянуть сюда за эти четыре недели, – дрожащим голосом вымолвила она, жадно всматриваясь в очертания роскошных зданий за чугунными оградами. – Ведь здесь живут друзья моих родителей, отсюда я когда-то начала узнавать мир. Шестнадцать лет, Арман! Не могу поверить, что я так давно проезжала по этим местам Мне кажется, мое сердце сейчас разорвется на части!

Желая успокоить ее, Лаваль придвинулся ближе и крепко сжал ладонь Элизы. Но она даже не заметила этого, поглощенная созерцанием полузабытых картин.

– Этот дом точно не мой, и этот тоже, – взволнованно произносила она, покачивая головой в такт своим словам. – Вот, Арман, смотри! Нет, обозналась. Это не мой особняк, нет, нет…

Внезапно Элиза громко вскрикнула, чуть не выбив рукой стекло, а затем выпрямилась и с торжеством посмотрела на Армана.

– Готовьтесь выполнить условие пари, граф Лаваль, вы проиграли, – лукаво поблескивая глазами, объявила она. – Мне было всего шесть лет, когда я покинула свой дом, но я все равно узнала его. Вон тот желтый двухэтажный особняк с белыми колоннами и бельведером. За домом находится квадратный пруд, окруженный подстриженным кустарником. И весь особняк отражается в нем, словно Нарцисс, который никак не может насмотреться на свое отражение. Поэтому наш особняк и прозвали в Сен-Жермене Дворцом Нарцисс. И когда мы с папой выезжали на прогулки в открытом экипаже, прохожие останавливались и говорили: «Вон поехала маленькая принцесса из Дворца Нарцисс»! А я улыбалась в ответ и чувствовала себя ужасно гордой и счастливой. Потому что каждой девочке хочется чувствовать себя принцессой и жить во дворце!

Захлебнувшись от счастливого смеха, Элиза бросилась в объятия Лаваля и спрятала лицо на его груди. Растерянно покусывая губы, Арман сдержанно гладил ее вздрагивающие плечи, не зная, как выпутаться из этой неловкой ситуации. Но, к счастью, карета, наконец, остановилась, и услужливый лакей поспешно распахнул дверцу, склоняясь перед новыми хозяевами в почтительном поклоне.

Новобрачные и их гости прошли в дом. Лаваль сразу направился в просторную парадную гостиную, отделанную в бело-голубых тонах. Когда за здоровье молодых было распито шампанское, Арман на время оставил гостей и повел Элизу на второй этаж, где находились личные покои.

– Потрясающе, – промолвила она, поднимаясь под руку с мужем по беломраморной лестнице, покрытой алым ковром. – Как тебе удалось за такой короткий срок воссоздать всю эту красоту? Наверное, ты потратил на это все свои сбережения!

– Пустяки, – отмахнулся он, – я же говорил тебе, что достаточно богат, чтобы не искать в браке выгоды.

– Но откуда? – изумленно начала Элиза, но Лаваль прервал ее нетерпеливым жестом, не желая развивать сейчас эту тему.

– Твоя спальня, – торжественно изрек он, распахивая перед ней дверь.

Войдя в комнату, Элиза так и застыла на месте с открытым ртом. Ее спальня выглядела поистине роскошно, и она была очень удивлена, что Арман смог устроить дамские покои с таким вкусом. Интерьер комнаты представлял собой чудесную симфонию нежно-желтого, белого и золотого цветов. Широкая кровать, застеленная белым шелковым покрывалом с вытканными золотыми лилиями, располагалась в левой половине помещения. Напротив находился беломраморный камин с ажурной золотистой решеткой. Изящная мебель орехового дерева казалась невесомой. Живые цветы в глиняных горшочках мило оживляли обстановку. Повсюду: на камине, туалетном столике, прикроватных тумбочках – размещалось множество женских безделушек, о которых сама Элиза даже не подумала перед переездом на новое место жительства.

Внезапно взгляд молодой женщины скользнул по старинному гобелену, украшавшему одну из стен, и ее пронзило мучительное воспоминание. Судорожно вздохнув, Элиза порывисто повернулась к Лавалю, наблюдавшему за ней с каким-то странным выражением лица.

– Арман, – чуть слышно вымолвила она, – ведь это бывшая спальня моей матери! И здесь почти все выглядит таким, каким было при ее жизни, только абсолютно новым.

– Все верно, – подтвердил он. Стоя посередине комнаты, Лаваль напряженно сжимал и разжимал пальцы, и этот жест ясно выдавал его волнение. – Я подумал, что тебе понравится эта идея. Хотя, наверное, должен был прежде посоветоваться.

Элиза окинула его сияющим взглядом и благодарно сжала его руку.

– Милый, я просто в восторге! Ты словно предугадал мое желание. Я сама собиралась привести в порядок комнату матушки, но ты все сделал за меня. Решительно, граф Лаваль, вы заслужили тот поцелуй, который так опрометчиво проспорили мне! – закончила она игривым тоном.

Лицо Армана на мгновение превратилось в застывшую маску, а затем на его щеках отчетливо проступили два алых пятна. Он вдруг поймал себя на мысли, что ждал этого с того самого момента, когда Элиза безошибочно узнала свой дом. Но Лаваль даже не подозревал, как нелегко ему будет выдержать это испытание. Он дал себе клятву никогда не сближаться с этой женщиной, но лишь сейчас осознал, насколько это будет тяжело для него. Жить с ней под одной крышей, каждый день встречаться и не позволять себе даже коснуться ее. Но ведь сейчас, в этот момент, не происходит ничего особенного. Это всего лишь пари, которое он так глупо проиграл. Так отчего же он краснеет и волнуется, словно юнец перед своим первым поцелуем?

– Что же ты медлишь? – прошептала Элиза, и ее оленьи глаза наполнились неприкрытым огорчением. – Ты не хочешь?

Ее нежный и трепетный голос заставил Армана отбросить последние колебания. Резко вздохнув, он накрыл дрожащими руками плечи Элизы, и ее руки тотчас взметнулись ему на шею, обхватив так крепко, что ему стало тяжело дышать. Их губы слились в неистовом, жарком поцелуе, тела приникли друг к другу, словно желая слиться воедино. С каждым мгновением все больше теряя голову, Арман жадно ласкал нежные округлости жены, осыпая ее лицо быстрыми поцелуями, пылкими и жгучими, словно укусы. Элиза отвечала ему с не меньшим пылом. Ее руки нетерпеливо проникли под рубашку Армана, она судорожно сжимала его мускулистую спину, сводя его с ума своими ласками. Но вдруг Арман резко отстранился и, оторвав руки жены от своего стана, быстро заправил рубашку в брюки и отступил на пару шагов.

– Ну, все, нам пора возвращаться к гостям, – проговорил он, тщетно пытаясь заставить голос звучать равнодушно и сдержанно. – Наверное, нас уже заждались. Ведь впереди еще праздничный ужин.

– Мы продолжим потом, когда все разъедутся по домам, – решительным тоном произнесла Элиза и, не давая ему времени на возражения, потащила его из комнаты.

Торжественный ужин был в самом разгаре, когда в особняк нежданно нагрянули важные гости. У Элизы отнялся голос, когда в столовую стремительным шагом прошел Наполеон. Бросив отчаянный взгляд на Лаваля, Элиза почувствовала, как ее растерянность сменяется возмущением. Судя по спокойному выражению лица Армана, он ничуть не был удивлен.

– Я не был уверен, что он приедет, поэтому и не стал заранее пугать тебя, – быстро прошептал Лаваль, выходя из-за стола, чтобы встретить именитого гостя.

Наполеон с жаром поздравил новобрачных, а затем бесцеремонно взял Элизу под руку и увел в сторону от мужа и гостей.

– Итак, сударыня, – с добродушной иронией произнес император, – вы все же разбили сердце бедняжки де Суланж. Я восхищен тем, как быстро вам это удалось. Если бы вы родились мужчиной, то с такими тактическими способностями быстро бы стали генералом.

– Боюсь разочаровать вас, сир, но вы преувеличиваете мои способности, – с улыбкой ответила Элиза, покачав головой. – Дело совсем не в них. Нас с Лавалем связывает нечто большее, чем короткое знакомство в Эрфурте.

– Вы говорите о вашей общей дочери?

– Вы знаете! Откуда вам известно это, ваше величество?!

Выпустив от неожиданности руку Наполеона, Элиза с испугом посмотрела ему в глаза. Отрывисто рассмеявшись, император успокаивающе похлопал ее по плечу и сказал:

– Не важно, откуда, главное – известно, и все. И рискну заметить, что вы сильно заблуждаетесь, думая, что Арман женился на вас только из-за ребенка. В данном случае ребенок всего лишь предлог, чтобы оправдать свои тайные стремления. Как для Лаваля, так и для вас. Ведь вы же вышли за Лаваля потому, что безумно влюблены в него, и даже не пытайтесь это отрицать – я вам не поверю! Дивлюсь только, как Арман может быть так слеп, что не видит этого. Право, сударыня, мне стыдно за своего офицера. Впрочем, – прибавил Наполеон, лукаво прищурившись, – все в ваших руках.