Ольга с Талгатом в это время стоят в лифте, стремительно несущем их вверх. Для такого разностороннего совещания Семенов решил выбрать нейтральную территорию – лофт в одной из башен Москвы-Сити. Сорок третий этаж – под ногами главный город страны расстилается до слегка округлившегося горизонта.

Вера – куда же без нее? Она в группе поклонников, тире, сотрудников. Ольга здоровается со всеми – видимая вежливость, невидимая убийственность. Неожиданность текущего момента – Миша Золотарев.

– Ты чего здесь? – удивляется Кампински после приветствия.

– Да вроде посещение свободное и по желанию, – за легким наездом в ответе он прячет неуверенность.

– Правильно сделал, – поддерживает Талгат, – ты же второй главинж на проекте, так что все верно.

Слово «второй» Мишка проглотил, мысленно пообещав припомнить его Талгату позже. Кампински от дальнейшего общения с коллегой воздержалась. Приехал – добро пожаловать, вон твое место, занимай и слушай. Ее гораздо больше интересовали представители организаций-партнеров. Ибо они должны сыграть немаловажную роль в реализации и развитии ее проекта. Здесь же выяснилось, что в последний момент повестку переговоров переиграли – слишком много тем для одновременного обсуждения. Поэтому сегодня РЖД и Дорожники, послезавтра ТРК и Газовики-энергетики, а еще через день уже заключительное в общем составе.

С одной стороны эта разбивка несколько упрощала дело – «сегодня мы закончим не за полночь» – жизнерадостно сообщает секретарь. С другой, Ольге придется очень подсуетиться, чтобы успеть показать Рите питерскую квартиру, отвезти ее домой, вернуться и подготовиться к новому совещанию.


«Как ты? Мы скоро закончим на сегодня», – отправляет сообщение, когда самое важное переходит в статус «проработано».

Ольга понимает, что даже представить, спрогнозировать не может, чем сейчас может быть занята Рита. Она вносит здоровый хаос в слишком строгую систему ее жизни. С одной стороны – это страшно напрягает человека, привыкшего контролировать все и всех, с другой – Рита, как глоток свежего ветра в бездушном помещении бытия.

«Я гуляю там и там», – прилетает ответ, касается легкой улыбкой Ольгиных губ.

«Детский сад, – снисходительно качает головой первая – Таких, как ты, точно больше нет».


– Вижу, у тебя романтическое настроение сегодня, – после совещания Вера ловит Ольгу, приглашает пойти в «недавно найденную» жемчужинку. – Очень милое кафе в корейском стиле, – сканирует внимательным взглядом, но тщетно.

– Прости, в другой раз, – Кампински остается для Веры непрочитанной книгой, – у меня уже встреча намечена с дизайнером в Питере по старой квартире. Там полный раздрай…

Вера разочарованно пожимает плечами, но не сдается:

– Если не собираешься жить в ней, зачем дизайнер? Сделать косметику и сдать. Съемщики все равно обдерут со временем.

Ольгу спасает зорко следящий за женой Семенов:

– Верочка, Тошка ждет нас после собрания, что-то важное имеет сообщить, но мне не говорит, только тебе. – Наживка закинута с профессиональной точностью.

– Надеюсь, с Ларисой все в порядке? – моментально ловит ее Вера. За невестку она всегда переживает много больше, чем за единственного сына, похожего на отца, словно последнего просто размножили клонированием.

– Привет Тошке! – Ольга спешит откланяться под этим благовидным предлогом. – Дела семьи – это святое. Спишемся! – махнув на прощанье рукой, убегая, сталкивается напоследок с Талгатом и Золотаревым, но не слушает их, ныряет в лифт, едва успевая проскользнуть между дверей.


За прожитую половину дня Ольге удалось приглушить часть безумного пламени, разожженного Ритой, и она уже почти спокойно может вести машину, думать о женщине, ждущей ее сейчас, сидя на лавках-ступенях под Музеоном.

Прогулка явно пошла Рите на пользу – вчерашний безумно-перепуганный блеск в глазах сегодня сменился загадочной улыбкой. Поза расслаблена. Откинувшись назад, уперев ладони в теплое дерево лавки-ступени, Рита задумчиво смотрит на бьющие из-под решетки фонтана струи воды. С шумом и хрустальными брызгами вода взлетает вверх с разной силой, на разную высоту. Под струями, между, с визгом резвятся дети, промокшие насквозь и тем счастливые.

Подходя ближе, Ольга чувствует себя так, словно подглядывает в замочную скважину за чужой частной жизнью, но не торопится обозначить присутствие.


– Предлагаю двигаться дальше, – произносит лишь тогда, когда Рита замечает ее. Ольга знает, что «против солнца» Рите плохо видно ее лицо, зато сама она в мельчайших деталях может рассмотреть ее глаза – дно глубокого омута с малахитовыми узорами тайны.

– Если тебе на квартире ничего не нужно, то… – Рита вкладывает свою руку в протянутую Ольгой ладонь. Легко поднявшись, она оказывается с Ольгой лицом к лицу, инерционно подается вперед. Их губы слегка приоткрыты, буквально летят навстречу, но так и не встречаются поцелуем.

Приглушенный за прошедшую половину дня, огонь обрушивается или вырывается из сознания обеих.

Замерев в критической близости, Ольга и Рита лишь взглядами жадно ласкают друг друга. Фантомная память подменяет реальную, где дыхание не раз сливалось в одно на двоих. В ответ на него из солнечного сплетения неумолимо поднимается жар, словно это не взгляд Ольги, а ее губы касаются Ритиной кожи. Словно Рита не пальцы Ольги сжимает в своих ладонях, а обнимает, скользит ими по обнаженной спине…

– Идем? – мягко останавливая безумие вполголоса произносит Ольга. Ее улыбка жжется. Рита опускает глаза, глядя на Ольгины руки, сжимающие пальцы самой Риты, согласно кивает. Ни слов, ни голоса просто нет.


Бывают моменты в жизни, переживая которые ты как никогда понимаешь неповторимость и необратимость каждой секунды времени. Эту призрачность «здесь и сейчас», бесконечно и стремительно перетекающую в здесь и сейчас следующие и следующие.

– Так странно, – обретя снова дар речи, негромко вслух рассуждает Рита, – еще вчера утром я даже не предполагала, где окажусь вечером, а сегодня уже лечу дальше. Причем ни одного из этих перемещений я не то, что не планировала, даже не представляла, что так может быть.

Ольга слушает, признается:

– Я лишь отчасти рассчитывала на твое согласие, но и не предложить не могла.

На несколько минут девушки замолкают, памятью возвращаясь сначала в кофейню, из которой Рита поспешно бежала от Ольгиного предложения, затем во двор, где обе они снова встретились перед самым Ольгиным отъездом.

– Прости, звучит жутко двусмысленно, – словно через силу решается произнести Кампински – но… мы нужны друг другу.

В Ритином молчании она смотрит вперед, на летящую им навстречу дорогу и других участников дорожного движения под названием жизнь.

– При этом мы с тобой ничего друг другу не должны и ничем не обязаны.

– Что-то вроде «останемся друзьями»? – тихо вплетается догадка Риты. Ольга отрицательно качает головой.

– Нет! Не так и не это, – сведя брови, она настойчиво ищет подходящие слова. – Давай мы с тобой пока нигде и никем не останемся. Без каких-либо определений. Лучше расскажи, у тебя есть какое-то место в Питере, которое тебе нравится больше остальных?

Сбитая с толку резкой сменой курса разговора, Рита растерянно улыбается и пожимает плечами.

– Нет еще. Я там еще никогда не была.


На обратном пути Миша Золотарев и Талгат, которого первый услужливо пригласил вместе ехать, остановились всего один раз – купить воды в придорожном универсаме, в остальное время машина спешно бежит вперед.

Оба торопятся обратно в Городок. У каждого свои веские причины.

Едят, что называется, на ходу.

– Куча еще осталась, – довольно хвастается Талгат, типа, жалуется, – надо доесть, так что не стесняйся. Хорошо хоть половину Кампински с подругой забрали вчера.

– Ты с ней, что ли, ехал? – Мишка отхватывает хороший кусок самсы.

Талгат согласно кивает:

– Ага, в ночь. Но быстрее попали.

Золотарев запивает водой.

– А что за подруга? – интересуется между делом, мысленно прикидывая, что «подруга» в контексте с «Кампински» может звучать очень неоднозначно. Талгат усмехается в ответ.

– А, Хитрый дэвушк! Такой хороший! – вспоминает шутки прошедшего вечера.

– Ты ее знаешь? Из компании? – допытывается Золотарев, чуя хорошую сплетню.

– Говорит, что нет, – отвечает Исин. – Из Городка, – отвлекается на поступившее смс. Миша бросает быстрый взгляд через его плечо, успевает выхватить несколько слов и понять, что сообщение от Джамалы. Ревность и злость свинцом наливают руки. Он с силой сжимает баранку руля: – «эта проститутка еще ответит мне», – мысленно обещает, вспоминая, как вчера она не открыла ему дверь квартиры, купленной на его кровные деньги. Как сияет в последнее время своей этой влюбленностью и как в курсе была о делишках Риты и Ольки…

– Так что за подруга-то? – вновь задается вопросом. – Я в Городке лесбушек, кроме Кампински, не помню что-то.

Талгат поднимает глаза от смартфона. Затем удивленно вскидывает брови:

– Оп-па! – хмыкает, усмехается. – Я не в курсе.

Золотарев утвердительно кивает:

– Говорю тебе, мы еще в школе вместе учились.

Талгат складывает телефон в карман.

– Да не, не похоже, – вспоминает он вчерашнюю попутчицу. Она немного странно появилась, но ему в это время было не до нее, он с Джамалой прощался.

– А как зовут? – не унимается Миша.

– Рита, вроде, – бьет по сознанию Золотарева ответ и добивает. – Темненькая, кучерявые волосы… Не похожа она на таких… Слишком хорошенькая, – уверенно заключает Талгат.