— Добрый вечер, сэр.

Напудренный лакей в ливрее снял с мистера Бьюмариса плащ, другой взял у него шляпу и перчатки.

Арабелла стояла, онемев от удивления, замечая все эти неожиданные и непонятные признаки. Успокоительные слова мистера Бьюмариса, что они не будут убегать, наполнились теперь зловещим значением, и, когда она повернула к нему лицо, оно было бледным и испуганным. Он улыбнулся ей, но они не успели ничего сказать друг другу, потому что дворецкий сообщил мистеру Бьюмарису, что тот найдет желтую гостиную готовой к приему гостей; и очень респектабельная экономка в накрахмаленном чепчике на аккуратно причесанных седых волосах появилась перед Арабеллой и сделала ей реверанс.

— Добрый вечер, мисс! Добрый вечер, мистер Роберт! Пожалуйста, проводите мисс в гостиную, пока я присмотрю за тем, чтобы горничные распаковали ее чемодан! Мы разожжем камин, потому что я уверена, что мисс продрогла после поездки в такое позднее время. Позвольте мне взять у вас плащ, мисс! Я сейчас принесу вам стакан горячего молока: я уверена, оно вам сейчас необходимо.

Обещание принести стакан горячего молока, которое как-то не вязалось с ужасным видением совращения и изнасилования, стоявшим у нее перед глазами, немного успокоило Арабеллу. Один из лакеев открыл настежь дверь в конце зала; мистер Бьюмарис взял ее холодную как лед дрожащую руку и сказал:

— Я хочу познакомить тебя, любовь моя, с миссис Уотлет, моим старым другом. Она действительно из моих самых давнишних друзей!

— Ну, ну, мастер[25] Роберт! Я счастлива видеть вас здесь, мисс — и, мисс, не позволяйте мастеру Роберту задерживать вас слишком долго, уже поздно!

Подозрение, что мастер Роберт имел как раз прямо противоположное намерение, еще более уменьшилось. Арабелла смогла выдавить из себя подобие улыбки и что-то застенчиво сказала; затем ее отвели в гостиную, очень элегантно обставленную с небольшим камином и начищенной до блеска каминной решеткой.

Дверь за ними мягко закрылась; мистер Бьюмарис предложил ей стул и сказал:

— Садитесь, мисс Тэллент! Знаете, я только рад, что вы решили не убегать со мной в конце концов. Сказать честно, есть одно обстоятельство, из-за которого мне очень не хочется бежать с вами в Шотландию — все это дело займет шесть или семь дней, прежде, чем мы вернемся назад в Лондон.

— О! — сказала Арабелла, сев очень прямо на самый краешек стула и глядя на него испуганно и настороженно.

— Да, — сказал мистер Бьюмарис. — Улисс!

Она широко раскрыла глаза.

— Улисс? — повторила она, ничего не понимая.

— То животное, которое вы так любезно заставили меня взять к себе, — объяснил он. — К моему большому сожалению, у него развилась такая большая потребность в моем обществе, что он худеет на глазах от тревоги, если не видит меня больше суток. Я не решился взять его с собой в наше с вами путешествие, потому что не слышал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь брал в таких случаях с собой собаку, а я не могу нарушать правила в таком серьезном деле.

В эту минуту дверь открылась и пропустила миссис Уотлет, которая несла на серебряном подносе стакан горячего молока. Она поставила его вместе с тарелкой макарон на маленький столик рядом с Арабеллой и сказала ей, что когда она поужинает и пожелает покойной ночи мастеру Роберту, ее проводят наверх в ее спальню. Она также сказала мистеру Бьюмарису немного строгим голосом, чтобы он не задерживал мисс своими разговорами слишком долго, затем сделала реверанс и вышла из комнаты.

— Сэр! — сказала Арабелла с отчаянием в голосе, как только они остались вдвоем. — Что это за дом, в который вы меня привезли?

— Я привез вас в дом моей бабушки в Уимблдоне, — ответил он. — Она уже очень старая и рано ложится спать, поэтому вы должны ее простить за то, что она вас не встретила. Вы встретитесь с ней завтра утром. Моя тетя, которая живет вместе с бабушкой, обязательно встретила бы вас, но она уехала несколько дней назад погостить к своей сестре.

— Дом вашей бабушки? — воскликнула Арабелла, чуть не вскочив со стула. — Боже, зачем вы привезли меня сюда, мистер Бьюмарис?

— Видите ли, — объяснил он, — мне показалось, что вы измените свое решение насчет побега. Конечно, если завтра утром вы скажете, что нам нужно все-таки ехать в Гретна Грин, уверяю вас, я отвезу вас туда, несмотря на страдания Улисса. Я же со своей стороны убежден, что будет лучше, если мы останемся, чтобы принять поздравления наших друзей и дадим объявления о нашей помолвке в газетах, как это принято.

— Мистер Бьюмарис, — прервала его Арабелла, побледневшая, но решительная, — я не могу выйти за вас замуж! — и она добавила, всхлипнув: — Я не знаю, почему вы хотели на мне жениться, но…

— Я лишился всего своего состояния, играя на бирже, и мне нужно его поправить, — подсказал ей мистер Бьюмарис.

Арабелла резко встала и решительно посмотрела ему в лицо:

— У меня нет ни одного пенни! — объявила она.

— В таком случае, — ответил мистер Бьюмарис, сохраняя полное спокойствие, — у вас действительно нет выбора: вы должны выйти за меня замуж. И так как вы были со мной откровенны, я плачу вам тем же: мое состояние в целости и сохранности.

— Я вас обманула! Я не богатая наследница! — сказала Арабелла, думая, что я он ее не понял.

— Вам не удалось меня обмануть ни на миг, — сказал мистер Бьюмарис, улыбнувшись ей, отчего она задрожала еще сильнее.

— Я вам солгала! — закричала Арабелла, решив, что он не понимает всей порочности ее поведения.

— Это понятно, — согласился мистер Бьюмарис. — Но я совершенно не интересуюсь наследницами.

— Мистер Бьюмарис, — честно сказала Арабелла, — весь Лондон верит, что я богата!

— Да, и так как весь Лондон должен продолжать в это верить, вы должны, как я вам это уже сказал, выйти за меня замуж, потому что у вас нет другого выхода, — сказал он. — Мое состояние, к счастью, так велико, что отсутствие вашего состояния никто никогда не заметит.

— О, почему вы не сказали мне, что знаете правду? — закричала она в отчаянии.

Он нежно взял ее руки в свои.

— Моя дорогая глупышка, почему ты не доверилась мне, когда я сказал, что я твой друг? — спросил он. — Я все время лелеял надежду, что ты скажешь мне правду, и видишь, я оказался прав. Я был настолько уверен, что, когда время действительно наступит, ты не захочешь совершать этот дурацкий побег, что вчера я навестил свою бабушку и все ей рассказал. Ее это очень позабавило, и она велела, чтобы я привез тебя к ней на несколько дней. Надеюсь, ты не будешь возражать: полмира ее боится, но у тебя здесь будет защита в моем лице.

Арабелла решительно отняла у него свои руки и отвернулась, чтобы он не видел, что у нее дрожат губы и что она плачет.

— Вы еще не знаете всего! — сказала она сдавленным голосом. — Когда вы узнаете всю правду, вы не захотите на мне жениться! Я не просто солгала вам, я вела себя постыдно! Я никогда не смогу выйти за вас, мистер Бьюмарис!

— Это меня очень тревожит, — сказал он. — Я не только подал объявление о нашей помолвке в «Газетт» и «Морнинг Пост», но я уже получил согласие вашего отца на наш брак!

Услышав эти слова, она быстро повернулась к нему с выражением крайнего удивления на лице.

— Согласие моего отца? — повторила она недоверчиво.

— Так полагается, знаете ли, — объяснил мистер Бьюмарис извиняющимся тоном.

— Но вы не знаете моего отца!

— Совсем наоборот. Я познакомился с ним на прошлой неделе и провел два очень приятных вечера в Хайтреме, — сказал он.

— Но… Кто вам сказал — леди Бридлингтон?

— Нет, не леди Бридлингтон. Ваш брат проговорился однажды, назвав место, где он живет, а у меня прекрасная память. Между прочим, мне очень жаль, что Бертраму пришлось столько всего пережить, пока меня не было в городе. Это моя вина: нужно было его найти и решить все его трудности еще до того, как я уехал в Йоркшир. Я на самом деле написал ему, но к сожалению он сбежал из «Красного льва», не успев получить мое письмо. Однако вы должны признать, что такой опыт его кое-чему научит, и я надеюсь, вы меня простите.

Ее щеки к этому времени стали пунцовыми:

— Значит, вы все знаете! О, что вы должны теперь думать обо мне? Я попросила вас жениться на мне, потому… потому что я хотела, чтобы вы дали мне семьсот фунтов, чтобы спасти бедного Бертрама от долговой тюрьмы!

— Я знаю, — сказал мистер Бьюмарис сердечным тоном. — Не знаю, как мне удалось не подавать вида. Когда же тебе пришло в голову, моя любимая смешная глупышка, что когда ты потребуешь от жениха большую сумму денег, как только наденешь на палец кольцо, это может показаться немного неприличным?

— Только что — в вашем фаэтоне! — призналась она, закрыв лицо руками. — Я не смогла бы этого сделать! Я вела себя очень, очень плохо, но когда поняла, что мне предстоит, о Боже, я поняла, что никогда этого не сделаю!

— Мы оба вели себя очень плохо, — согласился он. — Я поощрял Флитвуда, чтобы он распространил новость о том, что ты — богатая наследница: я даже намекнул ему, что знаю все о твоей семье. Я думал, что будет забавно посмотреть, смогу ли я сделать так, что весь Лондон будет сходить от тебя с ума — и, дорогая моя, мне стыдно признаться, но это было забавно! И я даже нисколько не жалею об этом, потому что если бы не мое предосудительное поведение, мы могли бы больше не встретиться после того первого раза, и я мог бы никогда не понять, что я нашел девушку, которую так долго искал.

— Нет, нет, как вы можете так говорить? — воскликнула она со слезами на глазах. — Я приехала в Лондон в надежде… в надежде подыскать подходящего жениха и я попросила вас жениться на мне, потому что вы так богаты! Вы не можете хотеть жениться на таком отвратительном создании!