Арабелла кивнула, но для нее не было новостью, что от нее как от старшей сестры ждали удачного замужества. Теперь же она поняла, что это ее долг.

— Мама, я попытаюсь не разочаровать тебя, — с чувством произнесла девушка.

II

Все дети викария единогласно сходились во мнении, что маме пришлось провести большую работу с папой для того, чтобы он разрешил поехать Арабелле в Лондон. Немногое было достойно большего порицания в его глазах, чем тщеславие и погоня за удовольствиями, и хотя он никогда не возражал против того, чтобы мама сопровождала Арабеллу и Софию на званые вечера в Хэрроугейте, и, как было известно, он благосклонно оценивал их наряды, при этом он всегда внушал им, что подобные развлечения, невинные по своей сути, но доведенные до крайности, несомненно испортят характер самой нравственной девушки. Сам же он не питал любви к обществу, и часто можно было услышать, как он жестоко критиковал бесполезную и фривольную жизнь, которую ведут светские дамы. Более того, хотя он ни в коей мере не мог не оценить хорошую шутку, он очень не любил легкомыслие, никогда не участвовал в праздной болтовне и, если разговор обращался на пустяки, всегда переводил его в более достойное русло.

Но приглашение леди Бридлингтон не удивило викария. Он знал, что миссис Тэллент переписывается со своей старинной подругой, и как ни мало он оправдывал главный мотив, который стоял за ее решением ввергнуть дочь в общество, аргументы, которые она приводила, чтобы убедить его, не могли не иметь веса.

— Мой дорогой мистер Тэллент, — сказала его супруга, — давай не будем спорить о преимуществах удачной партии! Даже ты должен согласиться, что Арабелла удивительно хорошенькая девушка!

Мистер Тэллент согласился с этим, задумчиво добавив, что Арабелла сильно напоминает ему свою мать в этом же возрасте. Миссис Тэллент не могла не оценить этого комплимента; она вспыхнула, немного кокетливо посмотрела на мужа, но сказала, что он не должен даже пытаться ее мистифицировать (выражение, которое она переняла у своих сыновей).

— Все, на что я хочу вам указать, мистер Тэллент, это то, что Арабелла вполне достойна вращаться в высших кругах, — заявила она.

— Любовь моя, — ответил викарий, бросив на нее один из своих лукавых взглядов. — Если бы я тебе поверил, мне, возможно, следовало бы посчитать своим долгом доказать тебе, что желание вращаться в высших кругах, как ты их называешь, никогда не было тем идеалом, о котором я мог бы мечтать для своих дочерей. Но поскольку меня убедили, что у тебя много других веских доводов, я помолчу и просто попрошу тебя продолжать!

— Да, — серьезно сказала миссис Тэллент, — мне кажется, — но ты должен мне сказать, если я ошибаюсь, — что ты ни в коей мере не будешь приветствовать установление родственных отношений с Дрейтонами из Нересборо!

Викарий вздрогнул и вопрошающе взглянул на свою супругу.

— Молодой Джозеф Дрейтон растет исключительно сам по себе, — мрачно заявила миссис Тэллент. Она оценила произведенный эффект и мягко продолжала: — Конечно, я понимаю, что его считают богатой добычей, так как он наследует все состояние своего отца…

У викария вырвалось совсем не христианское восклицание:

— Я не мог бы этого позволить. От него пахнет конюшней.

— Именно так! — удовлетворенно согласилась миссис Тэллент. — Но именно он увивался за Арабеллой последние шесть месяцев!

— Ты хочешь мне сказать, — вопросил викарий, — что моя дочь поощряла эти ухаживания?

— Ни в коей мере, — быстро ответила леди. — Тем не менее, она поощряет ухаживания кюре, молодого Дьюсбери, Алфреда Хитчина, Хампфрея, Финчли и дюжины других молодых людей. Арабелла, мой дорогой сэр, пользуется очень большим успехом!

— Боже мой! — сказал викарий, покачав головой.

— Я должен признаться, любовь моя, что никого бы из этих молодых людей я не хотел бы видеть своим зятем.

— Тогда, возможно, мистер Тэллент, ты питаешь надежду на то, что Арабелла выйдет замуж за своего кузена Тома?

— Ничего подобного, — решительно произнес викарий, — это совсем не отвечает моим желаниям! — он взял себя в руки и более спокойным тоном добавил: — Мой брат в меру своих способностей — очень достойный человек, и я ничего, кроме добра, не желаю его детям, но по некоторым соображениям, которые не хочу перечислять, я не желаю видеть никого из моих дочерей замужем за их кузенами. И более того, я уверен, что и у моего брата совершенно другие планы относительно Тома и Алгернона!

— Да, это так, — подтвердила миссис Тэллент, — он хочет, чтобы они женились на богатых наследницах.

Викарий бросил на нее недоверчивый взгляд:

— Кто-нибудь из этих молодых людей нравится моей дочери? — спросил он.

— Думаю, что нет, — ответила миссис Тэллент. — То есть она не показывает явного предпочтения кому-нибудь из них. Но, когда девушка не видит никаких других джентльменов, кроме тех, которые вьются вокруг нее с того времени, как она закончила школу, чем-нибудь, мой дорогой мистер Тэллент, это должно закончиться! И молодой Дрейтон, — добавила она, — владеет значительным состоянием. Я думаю, что Арабелла примет это во внимание, но не следует отрицать того, что человек, который ездит в очаровательном экипаже и может позволить себе завоевывать внимание девушки всевозможными чрезвычайно элегантными пустяками, имеет несомненное преимущество над своими соперниками.

Последовала многозначительная пауза, во время которой смысл этой речи прокручивался в мозгу викария. Затем несколько задумчиво он произнес:

— Я надеюсь, что однажды сама собой появится подходящая партия и что этому человеку я с радостью вручу Арабеллу.

Миссис Тэллент бросила на него нетерпеливый взгляд:

— Весьма вероятно, мой дорогой, но было бы большой глупостью предполагать, что подобное может произойти, если никто и пальцем не пошевелит для достижения этого. Подходящие партии обычно не появляются в деревне по мановению волшебной палочки; чтобы их найти, необходимо выезжать в свет.

Миссис Тэллент заметила, что викарий слегка расстроился, и рассмеялась:

— Ну не скажешь же ты мне, что у нас все было по-другому, мистер Тэллент, ведь ты очень хорошо знаешь, что я впервые встретила тебя на званом вечере в Йорке! Признаюсь, что моя мама привезла меня туда вовсе не надеясь на то, что я влюблюсь в тебя, но согласись, в свою очередь, что мы бы никогда не встретились, если бы я сидела дома, ожидая тебя!

Он улыбнулся:

— Твои доводы всегда крайне убедительны, любовь моя. Однако я не могу полностью принять их. Я полагаю, что Арабелла достаточно благонравна, но она очень молода; в конце концов, иногда я думаю, что ее душевное состояние без мудрого руководства может быть причиной необдуманных поступков. Я сильно опасаюсь того, что под крылышком леди Бридлингтон она будет вести беспечный образ жизни, который должно быть, сделает ее неприспособленной для разумного общества.

— Надо надеяться на то, — спокойно произнесла миссис Тэллент, — что она слишком хорошо воспитана, чтобы дать нам повод для беспокойства. Я также уверена, что ее принципы не позволят ей потерять голову. Несомненно она может быть отчаянной сорвиголовой, что, мой дорогой сэр, конечно же, оттого, что она еще не насладилась прелестями городской мишуры. Я надеюсь, что ее сильно изменит к лучшему сезон, проведенный с Беллой Бридлингтон. И если — обрати внимание, я сказала только «если» — она заключит подходящий союз, то, я уверена, ты был бы так же благодарен ей, как любой другой из нашей семьи.

— Да, — вздохнув, согласился викарий. — Конечно же, я был бы рад увидеть ее хорошо устроенной, женою какого-либо респектабельного господина.

— А не женой молодого Дьюсбери! — заметила миссис Тэллент.

— Разумеется. Я даже не могу предположить, что кто-нибудь из моих детей будет счастлив с человеком, которого я считаю очень вульгарным.

— В таком случае, мой дорогой, — сказала миссис Тэллент, проворно вставая, — я должна пойти и написать благодарность леди Бридлингтон за ее крайне любезное приглашение.

— Ты должна это сделать, если уверена в том, что это именно то, что нужно, — сказал он. — Я никогда не вмешивался в то, что ты считала необходимым для своих дочерей.

В результате состоявшегося разговора в четыре часа этого важного дня, когда викарий присоединился к своим домочадцам за обеденным столом, он всех удивил забавной ссылкой на предстоящую поездку Арабеллы. Даже Бетси не осмелилась упомянуть об этом плане, так как все полагали, что отец непременно будет возражать против него. Но после того, как вся семья расположилась вдоль длинного стола, а Арабелла медленно начала ковырять ножом один из салатов, викарий, на время оторвавшись от искромсанного крылышка цыпленка, чтобы взглянуть на дочь, подмигнув, заметил:

— Я думаю, Арабелле надо научиться пользоваться ножом до того, как она отправится в общество, или, в противном случае, она опозорит всех нас. Не нужно также, моя дорогая, бросать блюдо на колени соседей по столу, что, кажется, ты сейчас сделаешь.

Арабелла вспыхнула и запротестовала. София, которая первая пришла в себя после того, как папа так добродушно упомянул их лондонский план, сказала:

— Но, папочка, я уверена, что это все не важно, так как, даю десять очков против одного, что в больших домах все блюда подаются лакеями.

— Признаю ошибку, — кротко сказал викарий.

— У леди Бридлингтон много лакеев? — спросила Бетси, ослепленная подобным великолепием.

— По одному за каждым стулом, — быстро ответил Бертрам. — И один всегда будет следовать за Арабеллой каждый раз, как она захочет выйти на улицу, двое будут стоять на козлах кареты нашей леди, а около дюжины, смею заметить, будут выстраиваться в холле каждый раз, как ее сиятельство откроет свой кров для гостей. Когда Арабелла к нам вернется, она, помяните мое слово, забудет, как поднять собственный носовой платок.