— Да, я знаю. Мне зададут редкостную трепку. Но я вначале повеселюсь вволю, а уж парочку-другую оплеух можно потом перетерпеть, — весело сказал Бертрам. — Я решил, что сделаю это, еще до того, как ты сюда приехала. Помнишь, я сказал тебе, что тебя ждет сюрприз? Клянусь, ты и не догадывалась, какой!

— Конечно, нет! — ответила Арабелла, опустившись на стул. — О, Бертрам, я вся дрожу! Я ничего не понимаю! Как ты можешь позволить себе жить в Лондоне? Ты гость мистера Сканторпа?

— Нет, нет, бедняга Феликс не в убытке! Я выиграл в лотерею! Ты только представь себе, Белла! Сто фунтов!

— В лотерею! Боже мой, что скажет папа, если узнает об этом!

— О, конечно, он поднимет страшный шум, но я ему не скажу. И, знаешь, когда я выиграл эти деньги, мне оставалось только потратить их, потому что от них нужно избавиться до того, как папа их обнаружит! — он увидел, что его сестра в ужасе и сказал с негодованием: — Должен сказать, не понимаю, почему ты ко мне придираешься! Мне кажется, ты сама прекрасно проводишь время!

— Нет, нет, Бертрам, как ты мог подумать, что я к тебе придираюсь? Но притворяться, что я тебе не сестра, когда ты в городе, и обманывать папу и маму… — она остановилась, вспомнив свое собственное положение. — О, Бертрам, какие мы испорченные!

Мистер Сканторп встревожился, услыхав это, но Бертрам сказал:

— Ерунда! Ты никого не будешь обманывать, просто не станешь писать маме, что видела меня здесь!

— Ты не знаешь! Все значительно хуже! — прошептала Арабелла. — Бертрам, я в таком затруднении!

Он уставился на нее.

— Ты? Как это? — Он увидел, что она бросила взгляд на его друга и сказал: — Тебе не нужно обращать внимание на Феликса, он не разболтает!

Арабелле было нетрудно в это поверить, но она вполне естественно не чувствовала желания рассказывать свою историю незнакомому человеку, даже если она и понимала, что нужно посвятить его хоть в малейшей степени в свои дела, чтобы он нечаянно не выдал ее. Мистер Сканторп дернул своего друга за рукав:

— Должен помочь твоей сестре выйти из затруднения. Счастлив услужить!

— Я очень благодарна вам, сэр, но никто не может мне помочь! — трагически сказала Арабелла. — Если бы вы только были так добры и не предали меня!

— Конечно, мы тебя не предадим! — провозгласил Бертрам. — Но о чем в конце концов ты говоришь, Белла?

— Бертрам, все думают, что я — богатая наследница! — ответила Арабелла убитым голосом.

Минуту он смотрел на нее, не отрываясь, а потом разразился хохотом.

— Ты глупая! Этого не может быть! Ведь леди Бридлингтон знает, что ты не богата! Не хочешь ли ты сказать, что это она пустила этот слух?

Она отрицательно покачала головой:

— Это сделала я! — призналась она.

— Ты? Какого черта ты это сделала? Ну все равно, думаю, тебе никто не поверил!

— Поверили. Лорд Бридлингтон говорит, что все официально признанные охотники за наследством волочатся за мной, и, Бертрам, это правда! Я уже отказала пятерым!

Мысль о том, что нашлись пятеро джентльменов, готовых жениться на его сестре, показалась Бертраму невероятно смешной, и он опять разразился хохотом. Арабелле пришлось признаться во всем, так как он все еще не мог поверить. Ее рассказ был довольно несвязным, потому что брат постоянно прерывал ее вопросами; а в одном месте пришлось сильно отклониться в сторону из-за мистера Сканторпа, который, до этого довольно долго не сводивший с нее глаз, вдруг разговорился и спросил:

— Простите, мэм, но вы сказала — мистер Бьюмарис?

— Да, он и лорд Флитвуд.

— Несравненный?

— Да.

Мистер Сканторп шумно вздохнул и повернулся к своему другу:

— Ты слышал, Бертрам?

— Да, конечно!

— Я думал, может, ты не слышал. Видишь мое пальто?

И брат, и сестра Тэлленты в некотором смятении уставились на его пальто.

— Сказал своему портному, чтобы он сделал такие же отвороты, как у того, которое Уэстон сшил для Несравненного, — сказал мистер Сканторп со скромным достоинством.

— Боже мой, но какое же это имеет отношение?.. — недоумевающе спросил Бертрам.

— Подумал, вам, может быть, интересно, — извиняющимся тоном объяснил мистер Сканторп.

— Не обращай на него внимания! — сказал Бертрам своей сестре. — Это так на тебя похоже, Белла, впасть в раздражительность и вот так завестись! Но не думай, что я тебя обвиняю! Он разнес это по всему Лондону?

— Думаю, это сделал лорд Флитвуд. Мистер Бьюмарис сказал мне однажды, что он ни с кем не обсуждал этот вопрос, кроме лорда Флитвуда. Иногда я думаю, догадался ли он, как обстоят дела на самом деле. Но он, считаю, страшно запрезирал бы меня, если бы узнал, как отвратительно я себя вела, и, конечно, не стал бы танцевать со мной на всех балах или катать меня в своем парном экипаже.

Мистер Сканторп был поражен.

— Он это делает?

— О да!

Мистер Сканторп важно кивнул Бертраму.

— Знаешь что, мой дорогой? Она знаменитость, твоя сестра! Без сомнения. Знает лучших людей. Выезжает с Несравненным. Хорошо, что она сказала, что она богатая наследница.

— О нет, нет, лучше бы я этого не делала, это так все усложнило!

— Ну, Белла, это чепуха! Я тебя знаю! И не старайся убедить меня, что тебе такая жизнь не нравится, все равно не поверю, — сказал Бертрам с братской прямотой.

Арабелла задумалась, потом нехотя улыбнулась.

— Пожалуй, ты прав, мне это нравится, но когда я вспоминаю причину своего успеха, я на самом деле жалею о том, что пустила этот нелепый слух! Только подумай, в каком я сложном положении теперь! Если они узнают правду, моя репутация будет загублена. Никто мне даже не будет кланяться, я уверена, и самое худшее, что леди Бридлингтон отошлет меня домой в немилости! А потом узнает папа — Бертрам, я скорее утоплюсь в реке, чем позволю ему узнать об этом!

— Н-да-а, — согласился он с содроганием. — Но до этого не дойдет! Если кто-нибудь спросит меня о тебе, я скажу, что хорошо тебя знаю, и Феликс тоже скажет!

— Да, но и это еще не все! — добавила Арабелла. — Я никогда, никогда не смогу принять ни одного предложения, а что подумает мама о моем эгоизме, мне даже страшно представить! Ведь она так надеялась, что я выйду замуж за порядочного джентльмена, и леди Бридлингтон обязательно расскажет ей, что немало вполне порядочных джентльменов оказывали мне особенное внимание!

Бертрам нахмурил брови.

— Если только… Нет, Белла, ты права: чертовски трудная переделка! Тебе придется рассказать правду, если ты примешь предложение, и ставлю десять против одного, что он тут же пойдет на попятный. Ну и задала же ты задачку! Разрази меня гром, если я знаю выход! А ты, Феликс?

— Очень трудное положение, — ответил мистер Сканторп, покачав головой. — Можно сделать только одно.

— Что?

Мистер Сканторп скромно кашлянул.

— Мне в голову пришла одна мысль. Может быть, вы не захотите; не могу сказать, что я сам этого хочу, но я не могу оставаться в стороне, когда леди нуждается в помощи.

— Но в чем дело?

— Имейте в виду, это только мое соображение! — предупредил мистер Сканторп. — Если оно вам не понравится — скажите! Мне оно не нравится, но я должен его высказать.

Он понял, что Тэлленты совершенно заинтригованы, залился краской и пробормотал задушенным голосом:

— Жениться!

Арабелла уставилась на него, а затем звонко расхохоталась. Бертрам сказал презрительно:

— Самое дурацкое предложение!.. Не хочешь ли ты жениться на Белле?

— Нет, — признал мистер Сканторп. — Я обещал ей помочь выпутаться из этой переделки.

— Более того, — сурово продолжал Бертрам, — твои опекуны тебе ни за что не позволят! Ты же несовершеннолетний!

— Можно их уговорить, — с надеждой сказал Сканторп.

Но Арабелла, поблагодарив его за столь великодушное предложение, сказала, что они, по ее мнению, вряд ли подойдут друг другу. Казалось, он был рад этому, и опять впал в молчание, очевидно, естественное для него.

— Вряд ли я могу что-нибудь придумать, — сказал Бертрам. — Во всяком случае, я обдумаю это. Нужно ли мне остаться, чтобы засвидетельствовать мое почтение твоей крестной, как ты думаешь?

Арабелла сказала, что обязательно нужно. Она хотела было посетовать на то, что ему придется соблюдать вынужденное инкогнито, но он откровенно признался ей, что ему совсем не хочется сопровождать ее на великосветских вечерах.

— Слишком скучное занятие! — сказал он. — Я знаю, тебе светская жизнь очень понравилась с тех пор, как ты в городе, но это не в моем духе.

Потом он перечислил достопримечательности, которые ему хотелось посмотреть в Лондоне: Амфитеатр Эстли, Королевский зверинец в Тауэре, музей восковых фигур мадам Тюссо, ипподром и предстоящий военный парад в Гайд-парке. Так как в этих развлечениях не было ничего предосудительного, его сестра успокоилась. При первом взгляде на него Арабелле показалось, что он очень повзрослел, он поменял прическу и носил очень модный жилет, но когда он рассказал ей о кинетоскопе на Ковент-стрит, который его позабавил, и выразил явно мальчишеское желание побывать на грандиозном спектакле «Пожар Москвы», подкрепленном номером «Ходьба по канату» и конным представлением, она поняла, что он не настолько вырос, чтобы заинтересоваться более утонченными и намного более опасными забавами, которые можно было найти в Лондоне. Но, как он доверительно сообщил мистеру Сканторпу, когда они вскоре вместе покинули Парк-стрит, женщинам часто втемяшиваются в голову всякие глупые мысли, так что было бы смешно рассказывать ей, что он так же сильно хотел увидеть кулачный бой в Файв-корте, курить табак вместе со сливками общества в Джеффри-клабе, проникнуть в тайны Королевского салона и Бесподобного пруда, и, конечно, появиться в Опере, — нет, не для того, чтобы послушать музыку, торопливо уверил он своего друга, но потому что ему было достоверно известно, что прогуляться по Аллее щеголей считалось очень популярным занятием и все так делали. Так как он весьма благоразумно решил остановиться в одной из гостиниц Сити, где, если бы захотел, то мог бы вполне сносно пообедать за умеренную цену, он имел основания полагать, что сможет позволить себе все эти развлечения. Но прежде всего, насколько он понимал, было необходимо купить касторовую шляпу с более высоким верхом и более загнутыми полями, пару ботфорт с кисточками, цепочку для часов и, может быть, брелок, и конечно, пару изящных желтых перчаток. Без этих атрибутов джентльменского костюма он будет похож на пугало. Мистер Сканторп согласился с ним и рискнул указать, что пальто для выездов только с двумя пелеринами считается в хорошо одетых кругах жалким и презренным. Он сказал, что отведет Бертрама к своему портному, чертовски умному, хотя и не настолько знаменитому, как Уэстон или Штульц. Но, так как огромное преимущество протежирования этого растущего мастера заключалось в том, что он, конечно, тут же захочет нарядить друга мистера Сканторпа, Бертрам не стал возражать против того, чтобы тут же прыгнуть в наемную карету и велеть извозчику мчаться на полной скорости на Клиффорд-стрит. Мистер Сканторп был убежден, что искусство Суиндона придаст его другу новый шарм, и так как Бертраму очень этого хотелось, он решил, что вряд ли тот найдет лучшее применение значительной части своих денег. Потом мистер Сканторп дал ему несколько полезных советов, особенно предостерегая его против экстравагантности в одежде, которая может вызвать подозрение, что он принадлежит к отпетым модникам, на которых с пренебрежением косятся настоящие сливки общества.