— Да, сэр, — ответил ухмыляющийся слуга.

— Будь добр с ним! — приказал мистер Бьюмарис. — Кто знает? Может, ты ему понравишься!

Но в десять часов вечера дворецкий мистера Бьюмариса, принесший в библиотеку поднос с соответствующими этому времени напитками, впустил в комнату вымытую, причесанную и накормленную дворнягу, вошедшую такой горделивой походкой, какую только можно было ожидать от нее в ее изнуренном состоянии. При виде мистера Бьюмариса, ищущего утешения у своего любимого поэта в глубоком кресле у огня, пес издал пронзительный радостный лай и стал на задние лапы, положив передние мистеру Бьюмарису на колени, бешено виляя хвостом и с выражением искреннего обожания в глазах.

Мистер Бьюмарис опустил томик Горация.

— В чем дело, черт?.. — спросил он.

— Клейтон привел собаку, сэр, — сказал Брау. — Он сказал, что вы захотите посмотреть, как она выглядит. Кажется, сэр, собаке Клейтон не понравился, если можно так выразиться. Клейтон сказал, что пес очень беспокоился и весь вечер скулил. — Он смотрел, как пес просунул морду мистеру Бьюмарису под руку и сказал: — Просто удивительно, как все животные вас любят, сэр. Он теперь совершенно счастлив, не так ли?

— Он достоин сожаления, — ответил мистер Бьюмарис. — Ну-ка, Улисс! Ты должен знать, что мои панталоны предназначены не для твоих лап!

— Он скоро научится, сэр, — заметил Брау, поставив на столик у локтя хозяина стакан и графин. — Он умный, это видно по его глазам. Что-нибудь еще, сэр?

— Нет, только верни это животное назад Клейтону и скажи, что я вполне удовлетворен его видом.

— Клейтон ушел, сэр. Наверное, он не понял, что вы хотите, чтобы он заботился о собачке, — сказал Брау.

— Скорее всего, он не захотел понять, — мрачно ответил мистер Бьюмарис.

— А вот насчет этого, сэр, я не уверен. Сомневаюсь, захочет ли собачка остаться у Клейтона, ведь он не умеет обращаться с собаками так, как он обращается с лошадьми. Боюсь, собачка будет беспокоиться, сэр.

— О Боже! — простонал мистер Бьюмарис. — Ну, отведите его на кухню!

— Да, сэр, конечно, если вы приказываете… — засомневался Брау. — Только ведь там Альфонс. — Он встретил взгляд хозяина, очевидно, без труда прочел в нем вопрос и ответил. — Да, сэр. Он истинный француз в этом отношении. Это поразительно, сэр, но я уверен, нужно помнить о том, что иностранцы — странные люди и не любят животных.

— Очень хорошо, — сказал мистер Бьюмарис, подавляя вздох. — Тогда оставь его здесь.

— Да, сэр, — ответил Брау и вышел.

Улисс, тщательно, хотя и немного робко обследовавший во время этого разговора комнату, опять приблизился к коврику у камина и остановился, подозрительно глядя на огонь. Казалось, он пришел к заключению, что тот не проявляет активной враждебности, потому что через минуту он свернулся на коврике перед камином, зевнул, положил подбородок мистеру Бьюмарису на туфли и расположился ко сну.

— Похоже, ты думаешь, что теперь будешь составлять мне компанию, — сказал мистер Бьюмарис.

Улисс расправил уши и нежно махнул хвостом.

— Ты знаешь, — сказал мистер Бьюмарис, — благоразумный человек на этой стадии не стал бы добиваться продолжения отношений.

Улисс опять зевнул, потом снова положил голову на ноги мистеру Бьюмарису и закрыл глаза.

— Может, ты и прав, — признал мистер Бьюмарис. — Но мне интересно знать, что еще она на меня взвалит?

X

Когда Арабелла и мистер Бьюмарис расстались у двери дома леди Бридлингтон, дворецкий, впустивший Арабеллу, сообщил ей, что ее спрашивали два джентльмена и что они до сих пор ждут ее в маленькой гостиной. Это показалось ей несколько необычным, и она удивилась. Дворецкий объяснил ей, что один из молодых джентльменов особенно сильно хотел ее видеть, так как он прибыл из Йоркшира и был ей небезызвестен. Арабеллу охватил ужас при мысли о том, что теперь ее выставят на осмеяние перед всем Лондоном, и ее рука задрожала, когда она взяла с подноса, протянутого ей дворецким, визитную карточку. Но имя, изящно выгравированное на ней, было ей незнакомо: она не могла вспомнить, чтобы что-нибудь слышала о каком-то мистере Феликсе Сканторпе, а не то что бы встречала его.

— Два джентльмена? — спросила она.

— Второй молодой джентльмен, мисс, не назвал своего имени, — ответил дворецкий.

— Что ж, полагаю, мне нужно их увидеть, — решила Арабелла. — Скажите им, пожалуйста, что я сейчас спущусь! А ее светлость дома?

— Ее светлость еще не вернулась, мисс.

Арабелла не знала, радоваться ей или огорчаться. Она поднялась к себе в комнату, чтобы переменить испачканное платье, и через несколько минут снова спустилась вниз, стараясь ничем не выдать охватившую ее тревогу. Она вошла в салон очень спокойно и бросила вызывающий взгляд на присутствующих. У окна стояли, как и сказал ей дворецкий, два молодых джентльмена. Один из них, имевший несколько глуповатый вид, был одет с особой тщательностью и держал, кроме цилиндра, эбеновую трость и пару элегантных перчаток; другой был высокий, нескладный юноша с темными волнистыми волосами и орлиным профилем. При виде его Арабелла вскрикнула, быстро пересекла комнату и бросилась ему на грудь.

— Бертрам!

— Ну, ну, Арабелла! — запротестовал Бертрам, отпрянув. — Ради Бога, что же ты делаешь! Мой галстук!

— О, прости, но я так рада тебя видеть! Но как ты здесь? Бертрам, папа не в городе?

— Бог мой, нет!

— Слава Богу! — выдохнула Арабелла, прижав руки к щекам.

Ее брат ничуть не удивился ее восклицанию. Он бросил на нее критический взгляд и сказал:

— И хорошо, что его нет, иначе он обязательно отчитал бы тебя за то, что ты так шикарно выглядишь. Должен сказать, Белла, ты одета с иголочки! Ну прямо на уровне, правда, Феликс?

Мистер Сканторп, испытав сильную неловкость, когда к нему обратились за его мнением, пару раз открыл и закрыл рот, поклонился, и на его лице отразилось отчаяние.

— Он думает, что ты — само совершенство, — объяснил Бертрам, интерпретируя эти знаки. — Он не мастак в женской моде, но он очень забавный, уверяю тебя! Он непременный участник всех проказ и скандалов в городе!

Арабелла взглянула на мистера Сканторпа с интересом. Он имел вид очень мягкого молодого человека, и хотя его вычурный жилет выдавал в нем желание одеваться по моде, ей показалось, ему не хватало манер. Она вежливо поклонилась, что тут же заставило его покраснеть, и он сделал попытку сказать что-то, заикаясь. Бертрам, почувствовав, что необходимо еще что-нибудь добавить о своем спутнике, сказал:

— Ты его не знаешь: он был со мной в Хэрроу. Он старше меня, но абсолютно лишен мозгов: так и не смог ничему научиться! Я встретил его случайно в университете.

— В университете? — повторила Арабелла.

— Ну, ты же знаешь, в Оксфорде, — с высокомерным видом ответил Бертрам. — Будь я проклят, Белла, не могла же ты забыть, что я сдавал экзамен на бакалавра!

— Конечно, нет! — сказала она. — Софи написала, что ты туда поехал и что бедный Джеймс не смог сопровождать тебя из-за желтухи. Мне было его так жалко! Но как твои дела, Бертрам? Как ты думаешь, ты прошел?

— Боже мой, я не знаю! Там была одна чертовски трудная письменная работа… Но неважно! Дело в том, что я там встретил старину Феликса, именно того человека, который был мне нужен!

— Ах, вот как? — сказала Арабелла со светской улыбкой. — Вы тоже сдавали на бакалавра, сэр?

Казалось, мистер Сканторп весь съежился от этого предположения, потряс головой и произвел горлом звук, который Арабелла приняла за отрицание.

— Конечно, он ничего не сдавал! — вмешался Бертрам. — Я же тебе объясняю, что он не в состоянии что-либо выучить! Он просто навещал своих друзей в Оксфорде. Но это ему тоже показалось очень скучным, правда, Феликс? Они водили его на преподавательские вечеринки, очень занудные, там были все профессора, все эти старые парики, и бедняга не мог понять ничего из того, что они говорили. Очень непорядочно со стороны его друзей, ведь он там был посмешищем! Однако, я не об этом хотел с тобой поговорить. Дело в том, Белла, что Феликс хочет показать мне все достопримечательности, потому что он знает в Лондоне каждый закоулок — околачивается здесь с тех пор, как его выгнали из Хэрроу.

— И папа согласился? — воскликнула Арабелла.

— Честно говоря, — с беспечным видом ответил Бертрам, — он не знает, что я здесь.

— Не знает, что ты здесь? — изумилась Арабелла.

Мистер Сканторп прочистил горло:

— Обманул его, — объяснил он. И добавил: — Больше ничего не оставалось.

Арабелла перевела вопросительный взгляд на своего брата. Он выглядел немного виноватым, но сказал:

— Нет, нельзя сказать, что я его обманул!

Мистер Сканторп исправился:

— Разыграл его.

Казалось, Бертрам хотел возразить и на это, но, начав опровержение, прервал себя и сказал:

— Да, в каком-то смысле я его разыграл.

— Бертрам, ты, наверное, сошел с ума! — закричала Арабелла, побледнев от испуга. — Когда папа узнает, что ты в городе и без разрешения…

— Дело в том, что он не узнает, — прервал ее Бертрам, — я написал маме о том, что встретил своего друга Феликса и он пригласил меня пожить у него. Поэтому они не станут беспокоиться, когда я не вернусь сразу же домой, и не будут знать, где я, потому что я не сообщил им адрес. И вот это как раз то, о чем я особенно хочу предупредить тебя, Белла! Пока я здесь, в городе, мое имя Энстей, и так как я не возражаю против того, чтобы ты сказала своей крестной, что я твой друг, ты не обязана ей говорить, что я твой брат! Иначе она обязательно напишет обо мне матери, и тогда я попался!

— Но, Бертрам, как ты решился? — спросила Арабелла с благоговением в голосе. — Папа будет страшно рассержен!