Казалось, она приняла это совершенно спокойно, так как понимающе кивнула.

— Прошу вас, не думайте, я не стал бы обременять вас чем-либо настолько несущественным, как жалобы простой домоправительницы! — сказал мистер Бьюмарис умоляющим тоном. — Лишь крайне затруднительное обстоятельство могло заставить меня заговорить с вами по этому поводу!

На ее лице появилось испуганное и заинтересованное выражение.

— Видите ли, — сказал он извиняющимся тоном, — все дело в Альфонсе.

— В Альфонсе?

— Мой шеф-повар, — объяснил мистер Бьюмарис. — Конечно, мэм, если вы скажете, он уйдет! Но, должен признаться, его уход причинит мне серьезные хлопоты. Строго говоря, я не могу утверждать, что распорядок моей жизни пошатнется, так как, без сомнения, на свете есть другие повара, которые умеют делать такое же суфле и которые не будут приходить в такое возмущение из-за набегов маленьких мальчиков на кладовую!

— Но это совершенный абсурд, мистер Бьюмарис! — строго сказала Арабелла. — Вы хотите от Джемми невозможного! Конечно, он очень плохо воспитан: с такими детьми всегда так, если только их дух не сломлен окончательно, и мы должны благодарить Бога, что его дух не сломлен!

— Вы абсолютно правы! — согласился мистер Бьюмарис, удивленный ее мудростью. — Я тотчас же представлю вашу точку зрения Альфонсу.

Арабелла покачала головой.

— О нет! Вряд ли это поможет! Иностранцы, — убежденно сказала она, — не имеют ни малейшего понятия о том, как обращаться с детьми. Что же делать?

— У меня такое чувство, — сказал мистер Бьюмарис, — что Джемми будет полезен деревенский воздух.

Это предложение нашло поддержку.

— Нет ничего лучше! — согласилась Арабелла. — Кроме того, нет никаких причин, чтобы позволять ему вас тиранить. Только как это сделать?

Почувствовав огромное облегчение от того, что все прояснилось, мистер Бьюмарис сказал:

— Мне только что пришло в голову, мэм, что если бы я отвез его в Хэмпшир, где у меня поместье, я бы без сомнения нашел там какое-нибудь уважаемое семейство, готовое взять его на воспитание.

— Кто-нибудь из местных жителей! Это именно то, что надо! — воскликнула Арабелла. — Но только совсем простой дом и умная женщина, которая будет о нем заботиться! Только, боюсь, ей нужно будет заплатить небольшую сумму, чтобы она это сделала.

Мистер Бьюмарис, который считал, что никакая сумма не будет слишком большой, если она поможет ему избавить свой дом от одного маленького чертенка, который вот-вот мог его развалить, благородно наклонил голову и сказал, что он предвидел эту необходимость и готов заплатить. Здесь Арабелле пришло в голову, что он имел все основания ожидать, что такая богатая наследница, как она, может сама обеспечить своего протеже; и в запутанных выражениях она принялась объяснять, почему в настоящий момент она не может этого сделать. Когда она, казалось, уже совсем безнадежно запуталась, мистер Бьюмарис прервал ее.

— Нет, нет, мисс Тэллент! — сказал он. — Не отнимайте у меня возможности совершить благородный поступок, прошу вас!

Итак, Арабелла не только не отняла у него эту возможность, но и подарила такую благодарную улыбку, что он почувствовал себя вполне вознагражденным.

— Вы действительно впали в немилость у леди Бридлингтон? — спросил он заинтересованно.

Она засмеялась, но у нее был слегка виноватый вид.

— Я была в немилости, — призналась она, — но когда она увидела, что об этой истории не говорят, она меня простила. Она была убеждена, что все будут надо мной смеяться. Как будто бы я стала обращать на это внимание, когда я только выполняла свой долг!

— Конечно нет!

— Знаете, я уже начала верить, что все в городе — все светские люди, я имею в виду, — бессердечны и эгоистичны, — доверительно сказала она. — Боюсь, я не вполне корректно вела себя по отношению к вам — леди Бридлингтон даже уверяет меня, что я была очень грубой! — но я тогда еще не знала, что вы не такой, как все. Простите меня!

Мистер Бьюмарис был так благороден, что не подавил в себе голос совести. Поэтому он сказал:

— Мисс Тэллент, я поступил так в надежде сделать вам приятное.

В ту же минуту он пожалел о том, что не прикусил свой язык, так как ее доверительный вид сразу улетучился, и хотя она еще несколько минут продолжала что-то беспечно говорить, он хорошо видел, что она опять отдалилась от него.

Он смог восстановить свои позиции несколько дней спустя, и на этот раз был осторожен, чтобы не оттолкнуть ее опять. Когда он вернулся из поездки в свое поместье, то заехал на Парк-стрит, чтобы обстоятельно рассказать Арабелле о том, как идут дела у Джемми, которого он поручил одной из женщин, бывших ранее у него в услужении. Она немного беспокоилась о том, не будет ли беспризорный ребенок, выросший в городе, чувствовать себя потерянным и несчастным в деревне, но когда он рассказал ей, что по последним известиям, которые он получил перед отъездом из Хэмпшира, Джемми выгнал с поля, где они паслись, стадо бычков, выдернул перья из хвоста петуха, попробовал прокатиться на возмущенно хрюкавшей свинье по двору и съел все пироги, только что испеченные его доброй хозяйкой, Арабелла поняла, что Джемми замешан из крутого теста; она засмеялась и сказала, что он скоро угомонится и будет вести себя хорошо.

Мистер Бьюмарис согласился с ней, а затем пошел своей козырной картой. Он решил, что мисс Тэллент будет интересно узнать, какие шаги он предпринял, чтобы обеспечить хорошее обращение мистера Гримсби со своими будущими учениками. Арабелла обрадовалась:

— Вы подали на него в суд!

— Ну, не совсем, — должен был признать мистер Бьюмарис. Он увидел, что она разочарована, и быстро добавил: — Знаете, я не мог предполагать, что вы захотите появиться на суде. И, кроме того, существует масса препятствий для того, кто захочет отобрать у мастера его подмастерье. Поэтому мне показалось, что будет лучше шепнуть кое-что на ухо сэру Натаниэлу Конанту. Он главный магистратор, и так как я с ним знаком, это было легко. Мистеру Гримсби придется принять во внимание предупреждение с Боу-стрит, уверяю вас.

Арабелле очень хотелось посадить мистера Гримсби в тюрьму, но так как она была благоразумной девушкой, то с готовностью уступила силе аргументов мистера Бьюмариса и сказала ему, что она очень ему обязана. Она сидела несколько минут глубоко задумавшись, в то время как он наблюдал за ней, интересуясь, что может быть теперь у нее в голове.

— Люди с состоянием должны интересоваться и заниматься подобными вещами! — сказала она вдруг. — Кажется, во всем большом городе никто и не задумывается над этим! С тех пор, как я приехала в Лондон, я видела такие ужасные сцены — такую нищету, попрошайничество, и огромное количество оборванных детей, у которых, по-видимому, нет ни дома, ни родителей! Леди Бридлингтон не любит, когда говорят о чем-нибудь подобном, но, о, как бы я хотела помочь маленьким детям, таким, как Джемми!

— Почему же вы не поможете? — спросил он холодно.

Она посмотрела на него; он знал, что высказался слишком резко: она никогда не скажет ему правды о себе. И она не сказала. Помолчав секунду, она сказала:

— Может быть, когда-нибудь я помогу.

Он подумал, что, наверное, ее крестная мать настроила ее против него, и когда она, извинившись, отказалась станцевать с ним следующий танец, он уверился в этом.

Но предостережение исходило от лорда Бридлингтона. Особенное внимание мистера Бьюмариса к Арабелле, включая, как говорили, такой необычный поступок, как принятие на себя заботу о Джемми, пробудило в маленьком умишке леди Бридлингтон большие надежды. Она, во всяком случае, ни разу не слышала, чтобы какое-нибудь предыдущее любовное приключение заставило мистера Бьюмариса совершить подобный поступок. Она стала лелеять мысль, что его намерения серьезны и почти уже написала об этом миссис Тэллент, когда лорд Бридлингтон разбил ее мечты.

— Вы бы хорошо сделали, мэм, если бы предупредили вашу подругу, чтобы она была настороже с Бьюмарисом, — значительно сказал он.

— Мой дорогой Фредерик, вначале я так и сделала! Но он стал так явно выделять ее, выказывая ей свое внимание и стараясь заинтересовать ее всеми возможными способами, что я на самом деле начинаю думать, что он наконец остепенился! Ты только представь, если бы она сделала такую партию, Фредерик! Поверь, я была бы рада за нее как за свою собственную дочь! Потому что все это будет благодаря мне, понимаешь?

— Вы поступите неразумно, если зароните в ее голову эту мысль, мама, — сказал он, останавливая ее излияния. Могу вас заверить: люди, близкие к Бьюмарису, ни в коей мере не рассматривают его настойчивые ухаживания за ней в этом свете!

— Нет? — сказала она изменившимся голосом.

— Наоборот, мэм! Говорят, что он ухаживает за ней потому, что ему кажется, что она не обращает на него внимания. Должен сказать, я не ожидал, что у нее столько благоразумия! Вы должны знать, что люди его типа, привыкшие к вниманию и лести, выходят из себя, если какая-нибудь дама окажется не такой дурочкой, как другие, и не станет с радостью принимать от него платок, который она якобы уронила. Меня возмущают такие испорченные и беспечные типы, как он! Как бы там ни было, мама, но у Уайтов делают ставки на то, выдержит ли мисс Тэллент его осаду!

— Как ужасны мужчины! — с негодованием воскликнула леди Бридлингтон.

Ужасны или нет, но если они делают подобные ставки в клубах, то добродетельной компаньонке больше ничего не оставалось, как предупредить еще раз свою подопечную, что не стоит ей доверять искушенному бонвивану. Арабелла уверила ее, что у нее и в мыслях этого не было.

— Ну конечно нет, дорогая, — ответила ее светлость. — Но нельзя не признать, что он очень привлекателен: мне самой он нравится! Такая внешность! Такие манеры! Но бесполезно говорить об этом! К сожалению, я думаю, что для него это что-то вроде игры — влюблять в себя женщин.