Но если ей и не хватало его на маскараде, никто этого не заметил. Она без устали танцевала всю ночь напролет, отклонила предложение руки и сердца слегка захмелевшего мистера Эпворта, добралась до кровати уже к утру и немедленно погрузилась в безмятежный сон.

Она проснулась в совсем необычное время от неожиданного клацанья приборов в холодном камине. Так как служанка, каждое утро пробиравшаяся в спальню, чтобы вычистить решетку и развести новый огонь, делала это с натренированной осторожностью, этот шум был достаточно странным, и Арабелла, вздрогнув, проснулась. Вздох и хныканье, донесшиеся со стороны камина, заставили ее резко сесть — и она неожиданно увидела маленького, грязного, со следами слез мальчика, съежившегося на коврике и изучающего ее испуганными, широко раскрытыми глазами.

— О, Господи, — выговорила Арабелла, уставившись на него, — ты кто?

Ребенок сжался при звуке ее голоса и не ответил. Остатки сна покинули Арабеллу; она заметила сажу, лежащую на полу, перепачканную углем одежду и лицо этого странного посетителя, и ее осенило.

— Ты, должно быть, трубочист! — воскликнула она. — Но что ты делаешь в моей комнате?

Но, увидев ужас на худом и грязном маленьком личике, она быстро сказала:

— Не бойся! Ты заблудился в этих страшных дымоходах?

Мальчишка кивнул, вытирая глаза, и сообщил, что старый Гримсби побьет его за это. Арабелла, у которой было время рассмотреть его распухшую и бледную щеку, спросила:

— Это твой хозяин? Он бьет тебя?

Мальчик снова кивнул и задрожал.

— Ладно, он не побьет тебя за это, — сказала Арабелла, протягивая руку за халатом, лежавшим на стуле у кровати. — Подожди! Я сейчас встану.

Мальчик, казалось, очень обеспокоился этим известием, и, вжавшись в стену, пристально наблюдал за Арабеллой. Она выскользнула из кровати, сунула ноги в ночные туфли, застегнула халат и осторожно направилась к гостю. Он инстинктивно выставил вперед руку, пытаясь защититься, и Арабелла увидела, что концы его грубошерстных брюк обгорели, а худые ноги и босые ступни сильно обожжены. Она опустилась на колени, с жалостью приговаривая:

— Ой, бедняжка, ты так страшно обжегся!

Он чуть опустил руку, подозрительно глядя на нее.

— Это все старый Гримсби, — сказал он.

У нее перехватило дыхание.

— Что?

— Боязно мне было лезть в трубу-то, — объяснил мальчик. — Иногда там крысы — огромные, злые!

Она содрогнулась.

— И он заставил тебя — таким способом?

— Почитай все так делают, — сказал мальчик, принимая жизнь такой, какой он видел ее.

Она протянула руку.

— Дай мне посмотреть! Я не обижу тебя!

Он выглядел обеспокоенным, но после некоторого раздумья позволил ей осмотреть ногу. Он был удивлен, увидев слезы в ее глазах, ведь по его опыту слабый пол скорее бы стукнул его палкой от швабры, чем стал бы плакать над ним.

— Бедный малыш, бедный малыш! — сказала Арабелла дрогнувшим голосом. — Ты такой худой! Я уверена, ты почти умираешь с голоду! Хочешь есть?

— Я всегда хочу есть, — просто ответил он.

— И замерз, к тому же! — воскликнула она. — Ничего удивительного, в таких обносках! Это жестоко, жестоко! — она вскочила на ноги и принялась сильно дергать за шнур колокольчика.

Мальчик еще раз испуганно всхлипнул и пробормотал:

— Старый Гримсби из меня кишки выпустит! Пойду я!..

— Он и пальцем тебя не тронет! — пообещала Арабелла, ее щеки разгорелись, а глаза сверкали сквозь слезы.

Мальчик пришел к выводу, что она, видно, малость не в своем уме.

— Ну да! — горько заметил он. — Вы-то не знаете старого Гримсби. И не знаете вы его старой бабы! Он мне ребро сломал, было дело!

— Он никогда больше этого не сделает, — сказала Арабелла, повернувшись, чтобы открыть ящик одного из комодов. Она вытащила мягкую шаль, которой еще не так давно оборачивала голову девушке, страдающей от зубной боли, и завернула в нее мальчика, утешительно приговаривая:

— Ну вот, сейчас я тебя укутаю, пока не разожгут огонь, так ведь лучше? Теперь сядь в это кресло и я дам тебе чего-нибудь поесть.

Он позволил усадить себя в кресло, но выражение его лица так красноречиво говорило о недоверии и страхе, что у Арабеллы сжалось сердце. Она пригладила его короткие рыжеватые волосы и успокаивающе сказала:

— Ты не должен бояться меня: обещаю, что не обижу тебя и твоему хозяину не дам этого сделать. Как тебя зовут, малыш?

— Джемми, — ответил он, вцепившись в шаль и не отводя от нее испуганного взгляда.

— А сколько тебе лет?

На это он не смог ответить, так как ему никто не сообщал таких сведений. На вид ему можно было дать лет семь-восемь, но он был так истощен, что мог оказаться и старше. Ожидая прихода горничной, Арабелла задала еще несколько вопросов. Он, казалось, не имел ни малейшего представления о своих родителях, предположив, что он сирота. Когда он заметил, что это расстроило ее, то попытался утешить, сказав, что по утверждению некой миссис Белхем он — дитя любви. Выяснилось, что эта леди воспитывала его до того момента, как он был передан в руки его теперешнего владельца. Расспросы о положении миссис Белхем дали информацию о том, что она частенько бывала под мухой и в таком виде могла до полусмерти зашибить. Арабелла не представляла, что такое «под мухой», но догадалась, что приемная мать Джемми предпочитала крепкие напитки. Она принялась расспрашивать его более подробно и он, почувствовав доверие, поведал ей самым естественным и невыразительным образом такие детали из жизни печного мальчика, что у нее кровь отхлынула от щек. Он рассказал ей с непонятной гордостью о жестокости одного из дружков старого Гримсби, мистера Молиса, главного трубочиста, который был приговорен к двум годам заключения за то, что довел до смерти своего шестилетнего раба.

— К двум годам! — воскликнула Арабелла, потрясенная чудовищной историей, так спокойно рассказанной. — Если бы он украл ярд шелка с фабрики, его бы отправили в ссылку!

Джемми не стал ни опровергать, ни соглашаться с этим утверждением, храня беспокойное молчание. Он увидел, что молодая леди очень рассердилась, и хотя ее гнев, казалось, не был направлен на него, опыт научил его не рисковать понапрасну, иначе быстро шмякнут головой об стену. Он вжался в угол кресла и поплотнее завернулся в шаль.

Раздался стук в дверь, и вбежала весьма взволнованная служанка.

— Это вы звонили, мисс? — удивленно спросила она. Затем ее взгляд упал на гостя Арабеллы, и она тихонько вскрикнула. — Ой, мисс! Как я напугалась! Это этот маленький дьявол устроил переполох! Он — мальчик трубочиста, мисс, и тот уже обыскался его! Ну-ка пошли со мной, ты, ужасный мальчишка!

Джемми, услышав знакомый язык, захныкал, что он не сделал ничего плохого.

— Замолчи! — сказала Арабелла, опуская руку на его костлявое маленькое плечо. — Я хорошо знаю, что это мальчик трубочиста, Мария, и если ты посмотришь на него, то увидишь, как с ним обращались! Сходи вниз, будь любезна, и принеси ему немного еды, и пришли кого-нибудь разжечь огонь.

Мария уставилась на нее почти в полуобморочном состоянии.

— Мисс, — с трудом выговорила она, — для маленького, грязного печного мальчика?

— Когда его искупают, — спокойно сказала Арабелла, — он не будет грязным. Мне понадобится много теплой воды и ванна. Но сначала огонь, и немного молока и еды для бедняжки.

Оскорбленная горничная вскинула голову.

— Я надеюсь, мисс, вы не хотите, чтобы я мыла это противное маленькое создание! Я не знаю, что бы сказала ее светлость по этому поводу!

— Не беспокойся! — сказала Арабелла. — Я не попрошу тебя сделать ничего такого, что я могла бы попросить у девушки с более мягким сердцем. Иди и сделай то, что я тебе сказала, и попроси Бекки подняться сюда!

— Бекки? — удивленно переспросила Мария.

— Да, девушку, у которой болели зубы. А когда ты принесешь еду — хлеб с маслом и немного мяса будет в самый раз, и не забудь молоко! — можешь послать кого-нибудь сказать лорду Бридлингтону, что я очень хочу его видеть.

Мария перевела дыхание и пробормотала:

— Но, мисс, его светлость в постели и спит.

— Что ж, пусть его разбудят! — нетерпеливо сказала Арабелла.

— Мисс, я не решусь никогда в жизни! Он приказал не беспокоить его до девяти часов, и его светлость не придет, пока он не побреется и не оденется, нет, он не придет!

Арабелла обдумала этот вопрос и пришла к выводу, что умнее отложить помощь его светлости на некоторое время.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда я сейчас же оденусь и сама пойду к трубочисту. Скажи ему, пусть подождет!

— Идти к трубочисту… одеваться… мисс, да что вы! И этот мальчишка будет смотреть на вас! — воскликнула шокированная Мария.

— Не будь дурой, Мария! — перебила ее Арабелла, топая ногой. — Он едва ли старше моего младшего брата дома! Иди, пока у меня не кончилось терпенье.

Но ничто не смогло заставить ее уйти, пока она не соорудила ширму между удивленным Джемми и его покровительницей. Затем она поспешила прочь, чтобы разнести по всему дому новость, что мисс сошла с ума и скорее всего ее сегодня же увезут в Бедлам. Но так как она не могла не выполнить поручение для гостя, столь опекаемого ее госпожой, она передала просьбу Арабеллы Бекки и снизошла до того, чтобы доставить поднос с едой в комнату.

Джемми, притаившийся в большом кресле, был немало озадачен таким неожиданным поворотом событий и не понимал, что с ним намерены делать. Но он прекрасно понял назначение тарелки с холодным мясом и половиной буханки хлеба, и его глаза заблестели. Арабелла, наконец одевшись и наскоро причесав волосы, усадила мальчика за еду, а сама поспешила на бой с грозным мистером Гримсби, нехотя ожидающим ее в передней.