Подобравшись ближе, трое из банды достали длинные, крепкие верёвки с цепкими захватами на одном конце, как следует размахнулись и уцепились за край кормы. Стараясь не создавать лишнего шума, каждый из мужчин забрался по верёвкам на корабль. Двое главных приказали остальным достать оружие: пушки, ножи, сабли, в общем, всё, что они имели при себе.


Один из командующих бандой – высокий, черноволосый мужчина лет тридцати – осторожно прошёл по палубе к двери, ведущей в трюм. Он хорошо ориентировался в темноте, поэтому быстро нашёл каюту капитана корабля. Постояв с минуту у двери, сжимая при этом длинный, острый нож в правой руке, мужчина глубоко вздохнул, затем резко пнул сапогом по дереву. Дверь с грохотом распахнулась, и капитан – низенький мужчина средних лет – сидевший за столом, захламлённом бумагами, вскочил на ноги и вскрикнул.


– Какого дьявола здесь происходит? – пробасил он.



Бандит промолчал, по-хозяйски оглядевшись, затем медленно прошёл на середину каюты.


– Что вам здесь нужно? – повторил перепуганный мужчина.


– Ваше судно захвачено, капитан. Советую вам самому показать мне карты и маршрут, по которому вы следовали, чтобы доставить ваш груз.



Он говорил медленно, приглушённо, и всё из-за платка, который скрывал его лицо наполовину. Поборовший страх капитан выдохнул и произнёс:


– Кто вы такой? И раз уж вы на моём судне, извольте снять капюшон и показаться мне.



Издав язвительный смешок, бандит вскинул руки, обтянутые перчатками из плотной кожи, сбросил с головы капюшон, затем стянул с лица платок, и тот остался висеть на его шее. И теперь капитан видел перед собой человека, что вторгся на его судно ночью. Его чёрные, как смоль, волосы были коротко стрижены, а на висках и вовсе сбриты. Над правой бровью была заметна глубокая, кривая линия шрама.


Капитан вздрогнул, встретившись взглядом с его глубокими, зелёными глазами. Казалось, они прожигали насквозь, заглядывали в самую глубь его души, и это пугало, страшило.


Жёсткая, многодневная щетина покрывала линию его подбородка, а под прямым, ровным носом засохла кровь, словно бандит недавно подрался. На тонких, бледных губах играла едва заметная улыбка, и это делало выражение его лица безумным, пугающим.



– Я желаю знать, кто вы такой, – проговорил капитан.


– Я – тот, кого вы видели в своих самых страшных кошмарах. Теперь этот корабль – мой. Мой и моих людей. Мне надо знать, куда вы плыли из Ливерпуля.



Послышался громкий топот сверху, на палубе. Затем мужские крики, выстрелы, а через минуту всё снова стихло.


– Вы убьёте нас? – спросил капитан, выпрямившись.


– Вашей команде уже не жить, – хриплым голосом произнёс захватчик. – Но у вас есть шанс. Покажите карты и маршрут.



Капитан угрюмо смотрел на бандита, прикидывая, что его пистолет лежит в нижнем ящике стола, и он не успеет его достать. Бесполезно было бы и бежать. А тем временем зелёные глаза неотрывно следили за ним; захватчик ждал ответа.


– Разбирайтесь сами.



С этими словами капитан опрокинул догорающую свечу, что стояла на столе, и бумаги, разложенные здесь, вспыхнули от одного касания с огнём. Победно улыбаясь, капитан посмотрел на мужчину, стоявшего напротив: тот впивался своим дьявольским взглядом в разраставшееся пламя, его губы были чуть приоткрыты, и казалось, словно он застыл, вспоминая о чём-то.



Бандит закрыл глаза, вымученно зажмурился, будто страдал от сильной боли, а когда вновь взглянул на капитана, тот стоял в паре футов от него. Сжав в пальцах нож, захватчик метнулся вперёд, хватая врага свободной рукой за шею, затем резко размахнулся и ударил его острым лезвием в живот. Глухо застонав, капитан стал оседать на колени. А на палубе тем временем вновь разгоралась стычка бандитов с командой судна.


– Я бы всё равно прирезал тебя, – прошипел бандит, и резко полоснул капитана ножом по горлу.



Брызнула кровь, заливая костюм несчастного. Она текла и текла, запачкав мешковатые штаны бандита и его руки в перчатках. Каюта заполнялась дымом... и запахом крови.



Послышались быстрые шаги, и один из захватчиков, одетый в чёрный плащ, вбежал в комнату, обошёл товарища и плеснул на горящий стол воды из кувшина, который держал в руках.



– У тебя тут всё под контролем? – обратился он к другу, скинув с головы капюшон. – Ну и ну!


Широкоплечий, высокий брюнет окинул взглядом лежавший на полу труп капитана и глубоко вздохнул.


– Куда мы теперь поплывём, без бумаг?



Утерев рукой влажный, грязный лоб, друг ответил ему:


– Вернёмся обратно. А там Корнет пусть сам с грузом разбирается.


– Неплохо сегодня всё прошло, а?


– Да, вполне. Что с командой?


– Уже кормят рыб за бортом.




Они поднялись на палубу, и шесть пар глаз уставились на них. В основном, на их окровавленного с ног до головы главаря.


– Найт? – спросил брюнет. – Командуй... если можешь.


Недовольно фыркнув и втянув носом морской воздух, Найт лизнул окровавленные губы и начал говорить, громко и чётко...


***


Англия, Солсбери


Июль, 1822



Элисон со вздохом облегчения разогнулась, уперев руки в поясницу, затем откинула со лба длинные, грязные от пота и земли локоны волос. Она вдохнула свежий, утренний воздух и, закатав запачканные рукава старого, деревенского платья, огляделась. Ещё полтора года назад это место было обычным пепелищем, и о том, что здесь когда-то стоял старый, большой замок, напоминали лишь его развалины.



Желая возродить это место и память о том, что здесь происходило, Элисон упросила отца и брата помочь ей с постройкой нового замка. Хотя дело продвигалось медленно, зато верно, и постепенно пепелище выровняли, обнесли новым забором, и рабочие уже возводили стены.



Единственное, что не устраивало брата Элисон – это её яростное стремление участвовать в стройке наравне со всеми. Каждый день до позднего вечера она носила землю, копала или таскала камни. На уговоры отца она не обращала никакого внимания. Его и Луиса волновало её состояние: девушка мало ела, плохо спала и, самое главное, не хотела проводить свободное время дома. Поэтому чаще жила в деревне, чем в городе.



Элисон растёрла измазанные в грязи ладони и тяжко вздохнула. Каждый день, возвращаясь сюда, она чувствовала, как тоска и печаль с новой силой овладевают ею. Девушка стала всматриваться в светлеющий горизонт, думая о том, что было бы с нею сейчас, не заупрямься она три года назад. Элисон упёрто считала, что исчезновение её мужа – целиком лишь её вина. Скажи она ему самые заветные три слова, которые он так жаждал услышать – всё могло бы быть иначе...


– Элли!



Девушка обернулась на звонкий, бодрый голос подруги. Мария, приехавшая только что на место стройки, выбралась из низенькой кареты, держа свою трёхгодовалую дочку на руках. Осторожно обходя вырытые ямы и лужи с грязью, девушка подошла к подруге и, рассматривая её строгим взглядом мамы, произнесла:


– Милая, ты ужасно выглядишь.



– Ну, спасибо, – Элисон улыбнулась, шмыгнув носом. – И тебе утро доброе. Вы так рано сегодня. Может быть, стоило подождать?


– Что ты! Никаких неудобств. Очень сильно хотели увидеть тебя.



Элисон кивнула и, утерев пальцы правой руки о передник, нежно коснулась маленькой ручки дочери Марии.


– Привет, солнышко... Какая она спокойная у тебя.


– Ах, ты не видишь её по ночам! Мы с Дениэлом себе места не находим! Ребёнок-сорванец. Но такая прелестная, – она поцеловала девочку в лоб, и та довольно заулыбалась. – Очень жаль, что с Алексом всё так вышло. Я всегда думала, что наши дети будут расти и играть вместе...



Заметив, как Элисон нахмурилась, Мария замолчала. Дочка на её руках радостно взвизгнула, когда та прижала её крепче к своей груди.


– Милая, прости. Я что-то совсем забылась.


– Ничего страшного.


– На твои плечи сейчас столько всего упало! Это строительство, поиски и Джоэль... Кстати, как он?



– Насколько я знаю, неплохо. Но я уже давно его не видела, – ответила девушка, заправив локон волос за ухо. – Просто не могу... Он напоминает мне об Алексе. Чёртов его папаша! Обещал вести поиски, а сам прохлаждается в Лондоне! Луис видел его на каком-то приёме и рассказал мне. Кажется, что всем плевать на моего мужа, кроме меня и его брата. Ненавижу, когда люди такие мелочные и бесчеловечные.


– Элли, ты же знаешь, мне очень жаль... Но уже три года прошло. Думаешь, ещё есть надежда?


– Пока я не найду хотя бы его останки, я буду...



Она вдруг осеклась. Её взгляд остановился на ком-то из рабочих, как показалось её подруге. Мария обернулась и увидела невысокого мужчину в тёмно-сером плаще, стоявшего в нескольких футах от места стройки. На вид ему было не больше сорока лет, но всё же седина полностью покрывала его голову.



– Извини меня, – пробормотала Элисон, не отводя пристального взгляда от этого человека. – Мне нужно отойти. Сейчас вернусь.


Она оставила подругу и стала ловко перебираться через кучи мусора, деревянных балок и камней. Седой мужчина вежливым кивком встретил её и, не теряя времени, произнёс: