Он задышал тяжело, очень часто. Стало невыносимо жарко. Стало просто невыносимо находиться в этой атмосфере, накалённой ею, этой молодой женщиной, которую он сам научил быть раскованнее, смелее.



– О, Боже, как ты красив, особенно, когда обнажён! – Элисон прикрыла глаза, опустилась на колени и коснулась губами кожи его бедра.


– Не надо... не надо этого делать, – Алекс попытался нагнуться, но её уже более властный голос остановил его.


– Я больше не глупенькая маленькая девочка и догадываюсь, что может делать женщина, стоя на коленях. Я сама этого хочу, и только посмей запретить мне!



– Я не... прошу тебя... слышишь? Ты ничем мне... не обязана.


– Я знаю, – она подняла на него глаза, и Александр с высоты своего внушительного роста увидел, как эти карие глаза потемнели, и кроме огня в них не было ничего. – Теперь ты сам поймёшь, что сделал со мной. Сейчас ты испытаешь в полной мере то, что я испытала, когда ты мной владел.


– Мне не нравится... что ты хочешь... отомстить мне так... поэтому прошу... Ах, чёрт!



Он так и не успел ничего ей внушить, потому что уже просто не был способен говорить, даже думать о чём-то конкретном. Из-под полуприкрытых век Алекс наблюдал, как Элисон целовала его живот, пускаясь всё ниже, и, наконец, коснулась губами его члена. В тот момент Алекс проклял её за смелость, поняв, что готов излиться в неё прямо сейчас. И никогда прежде, если женщина ласкала его так, он не переживал подобных чувств.



Она обхватила его губами, втягивая его член сильнее, и в то же время не могла сдержать довольной улыбки, когда слышала его стоны над собою. Её руки были везде: горячие пальцы то сжимали его ягодицы, то поднимались и опускались по его ногам. Алекс уже не ощущал себя, а внутри него будто разгорелся пожар. Когда ему удавалось открыть глаза, он видел её блестящие тёмные волосы, иногда Элисон откидывала их со своих влажных плеч и щёк. Книга на полу рядом с ней была раскрыта на весьма неподходящем месте: крупная картина, изображающая какого-то монстра – полумужчину, полузверя – пьющего кровь обнажённой женщины. Алекс мог разглядеть это с высоты, его мысли наполнились жуткими картинками из прошлого, когда он мог только забирать, не отдавая. Алекса пугал контраст всего, что окружало его сейчас: его жена, стоящая на коленях перед ним, демоническая обстановка, огонь и жар, и тени, пляшущие по стенам хижины... и по бледной коже Элисон.



Она выпустила его член, ещё раз проведя по всей длине горячим, влажным языком, и Алекс зарычал от сладкого томления, от ожидания неизбежного. И больше ждать не намеревался. Прежде, чем Элисон снова стала его ласкать, он упал на колени перед женой, уронил её на спину, держа за тонкие запястья рук, и сам же резко раздвинул её ноги коленом, втиснувшись между ними.



– Маленькая ведьма! – прошипел он ей в губы. – Чем же я заслужил такую пытку? Молчишь?



Она действительно молчала и улыбалась. Смело посмотрела в его зелёные глаза и вдруг обвила руками его шею и поцеловала. Всё случилось стремительно быстро. Алекс с жаром целовал её, лаская языком тёплый рот, не прекращая водить руками по её стройным ножкам. Животные инстинкты побеждали и брали верх над разумом, Александр наклонился и чуть прикусил зубами тонкую кожу на груди Элисон. Когда она громко застонала и выгнулась под ним, он ощутил, какая она стала влажная.



– Посмотри на меня!



Элисон подняла на него глаза, и Алекс только теперь заметил блестящие дорожки слёз на её щеках. Почему она плакала, он не понимал. Старался не сделать ей больно, хоть и спешил, а теперь почувствовал себя настоящим подонком, раз что-то послужило причиной этих слёз.



– Что с тобой? Тебе больно? – спросил Алекс, еле дыша; он приподнялся над ней и только сейчас заметил, как она дрожит. И он сам тоже. – Ты такая горячая! У тебя жар? Скажи мне, милая!


– Я в порядке, – Элисон утёрла тыльной стороной руки слёзы и вдруг прошептала, улыбаясь: – Мне никогда не было так хорошо... Ты действительно любишь меня?




Гром за стенами хижины всполошил лес, а дождь барабанил по крыше и земле уже не один час. Река разлилась, её уровень поднялся, и в этот час было сложно добраться до берега вплавь.



Но если бы кто-то посторонний случайно забрёл сюда и заглянул в окна хижины, то увидел бы два молодых, обнажённых тела, чьи руки и ноги были сплетены, а губы то и дело соприкасались. Их было бы видно в свете угасающего камина. Лёгкие, плавные движения крепкого тела мужчины и почти совсем неподвижное тело девушки. Его кожа блестела в свете огня, волосы были влажными, а губы искали её шею, плечи, грудь...



Они не расставались до рассвета, и когда дождь прекратился, Алекс отнёс жену в постель и бережно, словно ребёнка, укутал двумя одеялами. Пока он не заснул рядом с ней, Элисон осмелилась спросить:


– Как думаешь, это можно считать нашим медовым месяцем?


– Если пожелаешь, любимая.


Элисон показалось, будто ей это лишь послышалось. Тогда Алекс нагнулся к ней и, прежде чем снова поцеловать, прошептал:


– Я действительно... люблю тебя.


Алекс долго ворочался во сне, время от времени произнося какие-то слова, насколько Элисон расслышала, на французском языке. Она не понимала их, но её больше беспокоил тревожный сон мужа. Элисон осторожно стянула с него плотное одеяло, придвинулась ближе и, крепко обняв руками, положила голову ему на грудь. От его кожи исходил такой жар, что девушке невольно стало страшно, а не заболел ли он.



– М-м-м, не стоит так стискивать меня, милая, – услышала она его тихий голос над ухом. – Я всё равно никуда не денусь от тебя.



Элисон подняла на него глаза и увидела, что он улыбается ей. Он совсем здоров, и он рядом и никуда не уйдёт. Ей вдруг захотелось сказать ему, что она готова всегда быть с ним, оберегать его и не отпускать. И что она не сможет прожить и ночи без него, а теперь, возможно, и одного часа. Что она готова плюнуть на свою гордость и сказать ему...



Алекс вдруг приподнялся на руках, легко толкнув Элисон на спину и, прижавшись к ней, начал целовать, и так долго не желал размыкать губ, что девушке стало не хватать воздуха. Тогда он дал ей вздохнуть, чтобы потом продолжить поцелуй. Так они долго оставались в постели и весь оставшийся день провели вместе, не покидая хижины.



Вечером, наблюдая, как только что снявший рубашку Алекс принялся рубить дрова перед крыльцом, Элисон неожиданно для себя самой подумала, что сейчас в её жизни действительно всё хорошо. Александр её вполне устраивает, и теперь нужно лишь подождать, когда им можно будет вернуться домой. Тогда она попросит мужа переехать в Лондон или в Портсмут поближе к отцу, ведь им больше ничего не будет мешать видеться. А если он не согласится, что ж... Она сможет смириться с жизнью в глуши, даже рядом с этим странным озером, которое до сих пор пугает её. Главное, что Алекс будет рядом. Тогда-то вскоре, возможно, она родит ему наследника, если, конечно, не беременна сейчас.



Позже, сидя у камина вместе с Александром, Элисон попросила его рассказать что-нибудь об Индии, и он не отказал. Она слушала чарующий голос, разместившись у мужа на коленях и обняв его тёплыми руками, и вдруг поцеловала в шею, отчего он очень тихо застонал. И когда они занимались любовью, Элисон вдруг сказала, что так ей нравится больше: при свете огня она может видеть его лицо и любоваться им, на что Алекс лишь рассмеялся. Потом он обнимал её и долго-долго говорил нежные слова о том, что любит, пока она не заснула.



***


15 августа 1819



Девушку разбудил громкий всплеск на воде где-то снаружи, и она резко вскочила на постели. До этого ей снился весьма неприятный сон, воспоминания о котором она тут же постаралась выбросить из головы. Шум потревоженной воды повторился, Элисон посмотрела на спящего рядом мужа и уже собиралась начать будить его, как вдруг передумала. Ещё вчера он выглядел уставшим, бледным и даже немного нездоровым, но всё равно проводил с нею день и ночь. Сейчас, во сне, он был таким красивым, спокойным, что Элисон не решилась его тревожить.



Надев брюки и рубашку и кое-как пригладив волосы руками, девушка спустилась вниз, чтобы из окна разглядеть всё получше... и очень удивилась, увидев чужую лодку у берега, а рядом с ней – знакомого ей уже помощника мужа, ирландца. Быстро натянув на голые ноги сапоги, Элисон выбежала наружу и подошла к вытаскивающему на берег лодку гостю.



– Вы? Что вы тут делаете? Я думала, никто не знает про это место.


– Только я знаю, что вы здесь. И мистер Ривз тоже знает. Я привёз кое-что из припасов, – он достал со дна лодки небольшой, заколоченный ящик и поставил его на землю. – Ваш муж должен был встретить меня здесь.


– Он... слишком устал. Не стоит его беспокоить.



Ей вдруг захотелось, чтобы он поскорее убрался отсюда, словно своим присутствием мог всё испортить.



– Как скажете, миледи. Я только отнесу это в дом...


– Не надо! Я сама, он ведь не тяжёлый, да? – она приняла из его рук ящик с припасами, и ей действительно оказалось по силами отнести его в хижину. – Что-то ещё? Есть какие-нибудь новости?


– Говорят, что в Солсбери видели кое-кого из сбежавших из Лондона. Их было немного, человек десять-пятнадцать...



– Ничего себе, немного!