– Я попрошу тебя сделать кое-что.


– Как пожелаете.


– Ты должна его опознать.



Элисон вскинула на него глаза и сглотнула.


– Я очень прошу тебя сделать это. Ты будешь в безопасности, слышишь? Я здесь, я рядом, и никому не позволю тебя обидеть.



Девушка уже забыла свой секундный страх, ибо тон его голоса вернул ей смелость: никто и никогда так страстно, так искренно не уверял её в чём-либо. В конце концов, она должна попробовать сделать это ради Софии и других жертв.


– Той ночью я видела лишь силуэт в темноте, но... конечно, я постараюсь его опознать.


– Вот умница.



Но только ей не показалось, что он хвалит её. Ей показалось, что он жаждет лишь поскорее свершить месть.



Трое незнакомых Элисон мужчин уже находились на внутреннем дворе их замка. Перед этими тремя в грязи, связанный и испачканный в крови, лежал другой... Худощавый, с многодневной щетиной на лице и маленькими чёрными глазами. Стоило пойманному бросить свой острый взгляд в сторону Элисон, спрыгнувшей с лошади на землю, как мерзкая ухмылка появилась на его тонких губах.



– Что скажешь? – спросил Алекс у жены, когда они подошли ближе. – Узнаёшь?



Элисон нервничала, руки её дрожали от волнения и страха перед этим мужчиной, которого по знаку её мужа подняли с земли и заставили встать прямо. Девушка выдохнула и посмотрела ему в глаза, и один лишь этот взгляд, полный ненависти и злобы заставил её всё понять. К тому же, его худая фигура весьма походила на силуэт в глубине того сарая. Теперь Элисон понимала, почему Александр так опасался за её жизнь: если бы она попала к этому убийце в руки, она бы долго страдала перед тем, как её избавили от мучений.



– Это он, – твёрдо произнесла она. – Я знаю.



Алекс даже не переспросил, уверена ли она. Он сдержанно поблагодарил её, затем попросил пойти к себе и ждать его. Элисон лишь кивнула. У самых дверей она обернулась и посмотрела на своего мужа. По её взгляду он понял: она будет ждать.



– А сейчас останемся только ты и я, ублюдок, – прошипел Алекс, подойдя к убийце ближе.


– Не сомневаюсь, – прохрипел пойманный и сплюнул кровь на землю.


– Ведите его в подвал. Я захвачу инструменты...



– Эй, Ривз! – окликнул Алекса осуждённый и, когда тот обернулся к нему, с довольной ухмылкой произнёс:


– Хороша твоя девчонка. Очень аппетитная... Мы всё знаем про тебя, а теперь знаем и о ней. Убьёшь меня – придут другие, поверь мне. И ты уже никуда не убежишь, герой... Флитская тюрьма всё помнит, слышишь, сукин сын? Флит всё помнит!



Его отвели в подвал, и Алекс остался один на один с этим демоном. За ними закрыли дверь, и в течение нескольких часов для Александра не существовало иного мира. Только тот, где он был хозяином, Богом, Создателем. Никто кроме него не слышал криков, не видел ни крови на полу, ни выбитых зубов или отрубленных пальцев. И когда, наконец, он перерезал горло убийце, удовлетворённо хмыкнув, вытер тыльной стороной руки сухие губы и ощутил на них вкус чужой крови, он вспомнил про угрозы, что так ловко бросал ему пойманный бандит, а теперь уже мертвец. Он не боялся тех других, что должны прийти. Самым главным сейчас было защитить брата и Элисон.




Он вернулся в свою спальню перед самым рассветом и к своему удивлению обнаружил там жену, сидевшую на краю его кровати в одной лишь ночной сорочке. Распущенные волосы скрывали её лицо, но, когда он вошёл и закрыл за собой дверь, она обернулась, вскочила на ноги и, подбежав к нему, строго спросила:


– Он мучился?



Алекс, ошарашенный одним её присутствием здесь, не знал, что ответить. Но, в конце концов, он больше не собирался ей врать.


– Да, и я сделал всё для этого.


– Что ж, он это заслужил... У вас кровь на шее.



Она коснулась его кожи, осторожно провела по ней пальцами вниз до расстёгнутого ворота рубашки. Алекс задышал ещё тяжелее, изумляясь интимности этих секунд. И всё, чего ему сейчас хотелось, это немедленно уложить Элисон в постель и сделать с ней нечто безумное, нечто такое, от чего бы она потом долго не могла оправиться.



– Я пришла сказать спасибо за заботу обо мне, – её робкий голос вернул Алекса из мира фантазии к реальности. – А я думала о вас плохо...


– Я люблю тебя! – выпалил он вдруг, сам того от себя не ожидая.



Элисон отступила на шаг назад, закрыв ладонью рот. Побледневшая, сбитая с толку, она лишь качала головой, не находя нужных слов. А Алекс, осознав сказанное им, посмотрел вокруг, будто не узнавал свою спальню, развёл руками и грустно улыбнулся.



– А как же ваш отец? – с трудом произнесла девушка. – Как же мой брат и договор? Как же всё это?


– К чёрту всех. Потому что это я. Такой, какой я есть. Что ты теперь скажешь?



С минуту она стояла перед ним и молча разглядывала. Первые солнечные лучи уже пробивались сквозь задёрнутые шторы в комнату, но здесь всё ещё было мрачно. Александр с трудом сдерживался, ожидая её слов как приговора. Когда она вдруг нагнулась и стянула с себя сорочку через голову, оставшись обнажённой, он строго посмотрел на неё и спросил:


– Ты хоть понимаешь, что делаешь?



Она не ответила. Подошла совсем близко и прильнула всем телом к нему, обнимая за шею, потянула к себе, и как только он ощутил её мягкие губы своими, в то же мгновение забыл обо всём. Каким-то чудом не повалил Элисон на пол, а поднял на руки, донёс до своей постели и, пока раздевался, смотрел на неё. Как она двигается, чтобы дать ему больше места, как улыбается и кусает губы. В тот момент ему показалось, что он окончательно подчинил её себе, потому что она тоже хочет его.



Когда он лёг на неё, она первая потянулась за новым поцелуем, и они не размыкали губ очень долго, только в те моменты, когда он оказывался в ней, и она срывалась и кричала. Алекс смотрел на то, как она тонет в этом экстазе, и снова, и снова заставлял её сходить с ума, чему она не сопротивлялась. А сам же упивался этим незабываемым чувством обладания ею, ощущением, что он её герой и спаситель. Она даже звала его по имени... Ничего лучше этих минут не могло быть.



Засыпая рядом с ней, он слышал, как она тихо мурлыкала мелодию «Ярмарки Скарборо», а потом вдруг шёпотом произнесла:


– Надеюсь, теперь ты счастлив, потому что ты победил.


Это утро во всех определениях было существенно отличимо от любого другого утра. Александр медленно потянулся, заложил руки за голову и глубоко вздохнул. В спальне ещё витал сладкий запах любви, чем Алекс собственно и занимался пару часов назад со своей женой.



Мужчина повернулся на левый бок и удовлетворённо выдохнул, увидев её рядом. Девушка лежала на спине, сложив руки на животе и сплетя пальцы. Глаза её были открыты. Ровное дыхание свидетельствовало о полном спокойствии; она думала о чём-то.



– Привет, – Алекс улыбнулся и лёг удобнее, подперев левой рукой голову.


– Привет.



Элисон повернулась к нему, протянув руки, и он, сдёрнув с неё простынь, которая и так уже ничего не скрывала, прижал девушку к себе, наградив заодно долгим поцелуем в губы. Алексу нравилось ощущать её руки на своих плечах, и как она гладила пальцами его волосы.



Он приподнялся над ней, желая только посмотреть на её милое лицо; поцеловал её блестящий носик и вдруг почувствовал, как Элисон снова обхватила его талию ногами, словно прося взять её или приглашая сделать это. Он решил помучить её, прежде чем удовлетворить их общее желание. Ласкал её пальцами и языком, пока она не застонала, вцепившись пальцами в кожу на его спине.



– Ну пожалуйста!


– Что «пожалуйста»?


– Сделай это наконец!



– Что «это»? – он хрипло засмеялся, выводя невидимые узоры на её животе длинными пальцами. – Говори конкретней, милая.


– Ты и сам знаешь! Пожалуйста, я правда этого хочу! – она открыла глаза и посмотрела на него почти со злостью. – Или желаешь, чтобы я умоляла на коленях?


– Стоя на коленях, ты можешь сделать и кое-что другое, – сказал он, не прекращая ласкать её и улыбаться. – Но не сейчас, этому я научу тебя позже.



– А почему не сейчас?


– Потому что ты не согласишься делать это при свете дня. У тебя ещё слишком мало опыта.


– Значит, вот так? – она недовольно фыркнула, попытавшись столкнуть Алекса с себя, но он только крепче прижался к ней, втиснувшись между её ножек.



– Позволь спросить, что с тобой? За несколько часов, и вдруг такая перемена.


– Я не знаю, – Элисон насупилась, она не смотрела ему в лицо, а разглядывала уже почти зажившую рану на его плече. – Слишком многое случилось за последнее время. Я уже не знаю, что мне думать...


– Насчёт чего?



– Всего! Себя, своей семьи и тебя, в основном. Я больше не чувствую себя свободной.


– Так бывает, когда связываешь себя с кем-то узами брака, а? – он тихо засмеялся, но она не переняла его насмешливого настроения.


– Не в этом дело. Мне кажется... я никогда не была такой... бесстыжей, смелой и распутной.


– Ты боишься этого, потому что никогда не пробовала сделать нечто подобное. И всё это не означает, что ты стала хуже.