– Конечно, помню, ангел мой.


– Расскажи ещё раз! Пожалуйста! – Элисон легла поудобней, подложив руку под голову. – Обещаю сразу заснуть.



– Ну хорошо. Ты поедешь в школу-пансион, что находится в Лондоне. Ты же помнишь Лондон? Уютный город! Так вот там будут учиться такие же девочки, как ты. Возможно, я ошибаюсь, ведь таких, как ты, нет и не будет, – услышав, как Элисон хихикнула, старуха сама улыбнулась. – У тебя там будет много новых друзей; там замечательные преподаватели, они научат тебя новым языкам, манерам и прочему! Ты станешь старше. Станешь прекрасной, милой и нежной взрослой девушкой. Когда ты вернёшься домой, мама с папой встретят тебя и устроят грандиозный праздник!


– И Луис будет здесь? – спросила девочка, зевнув.


– И он тоже.


– И про принца! Ты забыла про принца...


– Ах, да! – нянька всё пыталась унять в своём голосе дрожь, но это ей никак не удавалось. – Ты вернёшься домой, будешь выходить в свет, и тогда встретишься с самым красивым юношей из всех живущих!


– И он обязательно будет принцем...


– Обязательно! Вы полюбите друг друга, и он увезёт тебя в свой замок...


– А каким он будет?


– Кто, милая? Замок?


– Нет же! – улыбнулась девочка, шмыгнув носиком. – Мой принц! Какой он будет?


– Красивый, это несомненно. Нежный, заботливый, – нянька снова тяжело вздохнула. – Конечно же, он будет тебя любить... Поздно уже, дорогая. Пусть тебе снятся хорошие сны.



Карла чмокнула Элисон в лоб, поправила одеяло и бесшумно вышла из детской. Она спустилась на первый этаж, отчитавшись за покой девочки перед её родителями. Там уже находился и Луис; парень виновато смотрел в пол, видимо, после тяжёлого разговора с отцом. Тогда-то лорд Шеффилд рассказал и няньке свой план: когда Элисон достигнет своего восемнадцатилетия и закончит учёбу, он и его люди подстроят всё так, будто она не доехала до Портсмута, а в результате несчастного случая погибла по дороге сюда. На самом же деле Элисон увезут в Йоркшир.



– Дорога будет долгая, – предупредил домочадцев Шеффилд. – Но зато там нас точно никто не достанет. Мы не можем уехать прямо сейчас, пока у нас недостаточно денег, да и Ривз сразу что-то заподозрит. Поэтому, пока всё останется как есть.



Всех удовлетворил подобный план, даже Луис задышал свободней, решив, что последствия его поступков никому больше не причинят неприятностей...


Буря, разразившаяся той ночью, быстро стихла. Утро было спокойным, безветренным. Густой туман покрыл зелёные поля и равнину. Первые лучи солнца пробирались к озёрам и болотам, тревожа ещё не проснувшуюся живность...


***


Июнь, 1810 год


Англия, портовый город Ярмут


В полупрогнившей и пропахнувшей ромом и вином гостинице, расположенной в одном из самых бедных районов города, остановились двое молодых людей; статные, высокие, облачённые в военную форму, они сняли себе номер на втором этаже здания. Один из них, Уильям Кэллис, развалившись на диване, сейчас отдыхал, спокойно попивая из бутылки жидкость не совсем понятного ему происхождения, но сильно пахнущую ликёром. Из соседней комнаты доносились женские, реже мужские стоны, крики да поскрипывание пружин кушетки. Уильям пьяно улыбался, глядя на запертую дверь. Парень всего на несколько секунд прикрыл глаза, дабы окунуться в приятное, блаженное безделье, и почти сразу провалился в тягучий сон. Разбудил его тяжёлый, шаркающий звук шагов его друга, который как раз покинул соседнюю комнату и сел рядом с Кэллисом. На парне были надеты лишь одни узкие брюки, делавшие его ещё выше из-за худобы.



– Закончил уже? – сипло выдавил из себя Уильям, протирая сонные глаза. – Ну как она тебе? Судя по её крикам, ей-то точно понравилось.


– Как обычно, – ответил его друг, устало откинувшись на спинку дивана.


– Выглядишь не очень. Ты, может, заболел?



Блондин действительно имел болезненный вид: лицо обычно загорелое было бледным, и покрылось испариной. Под глазами появились тёмные круги, а и без того бескровные, тонкие губы теперь почти не выделялись и дрожали, когда юноша тяжело выдыхал ртом воздух.


– Я в порядке, – коротко отрезал парень, утерев рукой пот со лба.


– Слушай, Алекс, если что не так, ты скажи сразу, – Уильям посерьёзнел, глядя на друга. – Хочешь есть? Пить? А может та дрянь в комнате тебя расстроила? Если что, ты мне скажи, я бы...


– Уволь меня от своих дурацких забот, Кэлл! Просто я устал. И эта дорога выбила меня из колеи.



Уильям лишь хмыкнул в ответ, хотя и вовсе не обиделся. Когда Алекс звал его «Кэллом», сокращённо от фамилии, это означало, что друг не так зол, как может показаться. Из комнаты напротив, закутавшись в потрёпанный, старый халат, вышла миловидная девушка, на вид которой было двадцать пять лет. Рыжеволосая красотка, удовлетворённо улыбнувшись, медленно подошла к парням и, соблазнительно тряхнув густой копной локонов, спросила:


– Может, кто-нибудь хочет ещё разок?



Блондин открыл глаза: он одарил девушку таким гневным взглядом, что она лишь возмущённо охнула.


– Как бы ты ни был хорош, мальчик, ты всё равно слишком рано кончил!


– Убирайся отсюда! – хрипло прошипел блондин, сжимая кулаки.


– Ты получила свои деньги? Всё, давай, уходи. Давай, мы в твоих услугах больше не нуждаемся! – Уильям вёл себя гораздо спокойнее друга, но вложил в тон своего голоса как можно больше жёсткости.


– Вообще-то никаких денег мне этот засранец не дал! Ну, так и быть, я с него ничего не возьму. Уж слишком здорово он трахается! Далеко пойдёт!



Девушка состроила недовольную мордашку, показала язык и, развернувшись, так босиком и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Уильям помог другу сесть удобнее, похлопал его по взмокшему плечу и снова спросил, не хочет ли он чего-нибудь. Алекс попросил вина, и Кэллис с радостью исполнил его просьбу: взял со старой тумбочки початую бутылку и протянул её блондину. Тот в три глотка выпил всё, что там оставалось.



– Алекс, – спокойно проговорил Уильям, глядя на то, как друг расслабленно ложится на спинку дивана, – мы больше не можем оставаться тут, в Ярмуте. Пора вернуться домой. Война закончилась, мы все устали.


– Я не хочу ехать в Портсмут. Там мой отец.


– И что из этого? – Уильям вдруг прищурился, лукаво улыбнувшись. – Между вами что-то случилось, да?


– Помнишь, несколько месяцев назад я рассказывал тебе про сына Шеффилдов?


– Да, конечно. Он, как ты говорил, струсил и остался дома, скрылся от призыва. Хм, тот ещё засранец!


– Есть кое-что, что связывает нас, – продолжал Алекс, длинными пальцами убирая со лба взмокшие пряди волос. – Но ты должен молчать об этом... Мой отец помог им избежать позора. Теперь вся их семейка у нас в долгу. И всё было бы чудесно, если бы моему папаше не пришло в голову...



Юноша не договорил; он закашлял, громко и сильно. Кашель рвал парня изнутри, воздух пытался найти себе путь из его лёгких и находил, вырываясь из его горла со слюной и мокротой. Уильям с сочувствием смотрел на Алекса и ждал, пока друг успокоится; он не мог сейчас ему чем-то помочь, но точно знал, что скоро отвезёт его домой и ни за что не оставит здесь, в этой помойной дыре.



– Отец ничего не заработал за всё время англо-испанской войны. У нас практически ничего нет кроме развалин старого замка в Солсбери да громкого имени, – Алекс говорил с трудом, но бледность, как и испарина, с его лица уже исчезла. – И он настолько благороден, чтобы просить милостыню, поэтому решил объединиться с Шеффилдами.


– Это каким образом?


– Родственниками стать, вот каким образом! – блондин сплюнул остатки вина, застрявшего в горле, на пол.


– Твой отец, конечно, отличный солдат, но... ты извини меня, насколько я помню, у них есть только сын. Так что ничего не получится у вас, голубочки! – Уильям потрепал друга по голове и хихикнул.


– Ты идиот, Кэлл! У них есть дочь!


– Так-так, а вот это уже интересно. И из-за этого ты распереживался? Хм, женись на ней, соблюдая все формальности, а потом можешь делать всё, что хочешь. Гулять и пить как всегда! Поверь мне, особой разницы ты не почувствуешь...


– Ты когда-нибудь дослушаешь меня до конца? – Алекс толкнул друга в плечо худой рукой. – Я должен ждать ещё девять лет, пока девчонка вырастет, тогда мы получим и деньги, и нужную моему папаше связь.



Они замолчали, на несколько минут погрузившись в давящую тишину этой дешёвой комнаты. Алекс успокоился; он согнулся, уперевшись локтями в колени, и спрятал лицо в ладонях. Его друг с угрюмым видом почесал затылок и, наконец, поинтересовался:


– А если отказаться? Скажи отцу, мол, не хочу я и всё тут!


– Ты просто гений, Кэлл, – блондин ухмыльнулся и устало откинул отяжелевшую от вина голову назад. – И ты не понял, что я тебе говорил. Не девчонка или свадьба меня пугают. Я зол, потому что отец решил за меня всё! Я стал прекрасным дополнением к его планам, Уильям, и не более того. Даже если б я отказался, у меня не осталось бы ни гроша. Он лишит меня всего, если я скажу своё «нет».


– Значит, будешь ждать?


– Если я останусь без его поддержки и связей, то сойду с ума от скуки. Или сдохну в какой-нибудь канаве из-за своей бедноты.