– Это можно устроить...



Голос всё это время молчавшего сына Ривза заставил вздрогнуть и чету Шеффилдов, и даже старую няню, стоявшую у перил лестницы. Этот голос, по сути, не мог принадлежать молодому юноше, а скорее больше подходил к заправскому посетителю трактиров. Лёгкая хрипота и какое-то невнятное приглушение каждого выговариваемого им слова делали его образ ещё более зловещим.


– Снимите капюшон, молодой человек, – приказала ему Клэр, и её собственный голос дрожал от нетерпения и гнева.



Ривз младший охотно её послушался. Он медленно поднялся со своего места, и ещё несколько струек воды из складок его плаща скатились на ярко-багровый ковёр. Из-под рукавов плаща показались худые кисти рук; в отличие от своего отца, он не носил перчаток, и стало видно, что костяшки на его длинных пальцах были сбиты, возможно, от драки. Парень одним движением скинул с головы капюшон, и все присутствующие услышали, как беспокойно охнула нянька, так смирно стоявшая поодаль.



Александр Ривз совсем не был похож на своего отца, разве что его душа, как и репутация, была укрыта непроглядным мраком. Парня нельзя было назвать ни уродом, ни красавцем: слегка вьющиеся, короткие волосы при свете одного лишь камина казались огненно-рыжими, как само пламя. Выразительные, зелёные глаза под густыми, рыжими бровями создавали эффект чересчур пристального взгляда. Его иногда называли «дьявольским взглядом», просто некоторые его пугались и охотно верили суевериям о том, что это какая-то нечистая сила наградила мальчика подобными качествами. Нетипичный для Англии тёмный цвет кожи парня говорил о том, что он часто путешествовал. У него был прямой, широкий нос, и тонкие, почти бесцветные губы. Мало кто видел, как мальчишка улыбается, и мало кто знал, умеет ли он вообще это делать. Его высокий лоб, возможно, и сказал бы о чистом уме, но ведь никогда точно не угадаешь, каков разум человека. Простые люди говорили, что у этого парня разума и вовсе не было. Худощавый и высокий, он всё же частенько любил подраться и выигрывал в драках. Как хвастал его отец, парень просто обожал участвовать в военных действиях: четыре года назад Александр присутствовал на Трафальгарском сражении, случившемся во время англо-испанской войны. Смерть и человеческие муки парня не пугали; больше того, он этим даже... упивался.



И Клэр, и её супруг всё это знали. Они смотрели в наглые глаза юноши и прекрасно понимали, что может ждать их дочь, когда она вырастет.


– Неужели ты согласен на все эти условия? – мягко спросил Шеффилд, обратившись к парню. – Тебе разве хочется делать то, что ты делать вовсе не обязан? Да ещё и ждать десять лет той связи, которая, возможно, вовсе не будет тебе нужна!


– Меня всё устраивает, – отрезал сын графа и повернулся к довольному сей картиной отцу. – Нам пора. Время идёт.


– Подожди-ка немного, Алекс, наш друг ещё не ответил нам. Что скажешь, Шеффилд?



Лорд нахмурился, сделав вид, что упорно раздумывает над предложением Ривза. На самом же деле за эти несколько минут их разговора в голове Шеффилда созрел новый план, который, как ему показалось, был бы для его семьи единственным спасением.


– Я согласен, – ответил мужчина наконец.


– Ты с ума сошёл, – прошипела Клэр, дёргая его за рукав. – К чёрту всю нашу репутацию! Элисон будет расти для себя и только для себя, а не для этого ненормального мальчишки!


– Я уже дал ответ, поверь мне, всё будет хорошо.



Клэр кивнула, уловив нужный тон в словах супруга. Они оба прекрасно друг друга понимали всё время их совместной жизни, и сейчас Клэр даже немного успокоилась, глядя в спокойное лицо мужа.


– Отлично! – Ривз поднялся, тяжело вздохнув, и протянул Шеффилду свою руку. – Тогда договорились. Никаких бумаг подписывать, я думаю, не стоит. Ты же прекрасно понимаешь, чем всё обернётся, если ты обманешь нас.


– Конечно, – Шеффилд крепко пожал протянутую ему руку и попытался улыбнуться. – Удачи тебе и твоему сыну в пути. Кажется, сегодня на улице разыгрался сильный шторм.



Ривз двусмысленно усмехнулся на его слова, но ничего больше не ответил. Он вяло поклонился Клэр, которая даже смотреть в его сторону не стала. Зато перед тем, как за Ривзами закрылась главная дверь, она успела поймать взглядом демонически-зелёные глаза Александра, смотрящие на неё из-под мокрого капюшона.


– До чего же отталкивающий этот мальчишка! – недовольно буркнула она, растирая свои плечи руками. – Недаром соседи говорят, что он не сын Ривза, а отродье самого Дьявола!


– Не говори ерунды, Клэр. Карла! – позвал лорд Шеффилд старую няньку, и женщина быстро просеменила от лестницы к нему. – Проверь, пожалуйста, как там Элисон. И, да, насчёт всего, что здесь было... Никому ни слова! Особенно девочке!



Няня послушно кивнула в ответ и поспешила подняться на второй этаж, в детскую. Шеффилд устало опустился в любимое кресло, стоявшее тут же рядом, напротив камина; Клэр, садясь к нему на колени, обвила его шею руками и нежно поцеловала в висок.


– Скажи мне, милый, что ты задумал?


– Когда придёт время платить по счетам... Когда Элли вырастет, мы подстроим всё так, чтобы она не попала в семью Ривзов.


– И как ты думаешь сделать это? Ты же слышал: если что-то пойдёт не так... Все козыри в руках графа, грубо говоря.


– Скоро Элисон поедет в пансион. Конечно, до конца дней ей там не удастся скрываться, но до её восемнадцатилетия мы просто придумаем историю о том, что с ней произошёл... несчастный случай, скажем так...


– Боже мой!


– Это же будет не по-настоящему, Клэр! Увезём её до окончания школы куда-нибудь в... Бристоль.


– Туда нельзя! У Ривзов там полным-полно знакомых. Таких же чокнутых отморозков, как и его сынок!


– Хорошо, об этом подумаем позже. Главное, когда её учёба будет подходить к концу, сделать всё это быстро и как можно более правдоподобней.


– А что будет с Элисон? Её это не удивит? Она же не будет жить отдельно от нас?


– Нет, не будет. А чтобы не вызывать подозрений, мы с тобой после эдакой подстроенной смерти дочери уедем отсюда, словно убитые горем.


– Луис даже не представляет, как нам приходится врать из-за него, – женщина легко коснулась губами гладкой щеки мужа. – Но он наш сын...


– И я всё сделаю для него и Элисон, – Шеффилд обнял жену, кладя руки ей на талию. – У нас у всех есть десять лет, поэтому не волнуйся. Всё будет хорошо.


***



Девочка не спала, когда старая няня, отворив дверь детской, бесшумно вошла в комнату.


– Почему ещё не в постели, ангел мой?



Ребёнок тут же повернулся к ней, спрыгнул с невысокого подоконника, на котором сидел, и за пару шагов добрался до кровати. Когда нянька подошла ближе, девочка, наивно хлопая длинными ресницами своих карих глаз, ответила:


– Я просто хотела посмотреть, кто к нам приезжал!


– Ты что, подслушивала, негодница? – возмутилась старуха, присаживаясь на постель.


– Вовсе нет! Я проснулась, потому что папа на кого-то кричал! Было слышно даже здесь.


– Но ты не слышала разговора?


– Неа, – девочка помотала головой. – В отличие от Луиса. Он сидел у лестницы и смотрел вниз! Я видела через проём двери! Потом убежал к себе. А что там такое было?


– Маленьким девочкам не обязательно об этом знать, – улыбаясь, ответила нянька, и укрыла ребёнка одеялом. – Давай-ка ложись спать.


– Вы мне никогда ничего не говорите! Все обо всём знают, кроме меня. Нечестно!



Старая Карла глубоко и тяжело вздохнула, погладила сухонькой рукой длинные, спутанные волосы девочки и почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Элисон была настоящей отрадой для семьи Шеффилдов: выглядящая немного старше своих лет, девочка была послушной, смышлёной и невероятно милой. Она всегда улыбалась, что заставляло окружающих забывать о своих проблемах и хлопотах; и за это, и за удивительную сообразительность Элисон все так любили. Не только здесь, дома, но и в прилегающей к замку Шеффилдов деревне: там её все знали, знали и её отца, и мать – добродушных и приветливых хозяев.



Сейчас Карла, которая помогала растить девочку, и до этого прошла путь взросления её старшего брата, смотрела на ребёнка с тоской. Она жутко злилась на Луиса: из-за него Элисон может лишиться нормального будущего. Если её отец что-то не предпримет, девочке не избежать помолвки с этим ужасным сыном Ривза. Няня была возмущена не только тем, что парень был гораздо старше Элисон, (это было ещё не самым страшным) а также тем, кем он являлся на самом деле. Она-то сразу поняла всю его мерзкую натуру. И всё же Карла теперь надеялась на смекалку хозяина. Он бы спас дочь от жестокой участи.



– Что с тобой? – спросила Элисон, натягивая до подбородка своё одеяло. – Ты же вот-вот расплачешься!


– Ах, милая, просто мне так грустно, потому что ты скоро уедешь от нас.


– Но это же школа! Я этого так хочу! – глаза ребёнка засветились от счастья. – У меня, наконец, появятся настоящие подруги. А то здесь, ну, такая тоска! Деревенские мальчишки неинтересные! Вечные дожди, туманы да болота. И я же потом вернусь домой!


– Но я не увижу, как моя малышка вырастет! – старуха рукавом платья утёрла со щеки одинокую слезу.


– Да ну тебя! – девочка хотела уже было отвернуться к стене и сделать вид, словно спит, но всё же передумала. – Перестань, Карла. Помнишь, как ты мне всегда говорила?