Татьяна Веденская - Апрельский кот

– Ага, ну да, – пробормотала я в замешательстве. И забыв улыбнуться в ответ.

– Ты как вообще? – тут же обеспокоился Саша. Я постаралась прогнать из подсознания картину, на которой Саша Гусев с кислой миной признается мне, что женат и имеет пятерых детей.

– Ничего. Нормально.

– Болит? – спросил он, и я невольно прикоснулась к глазу, который, впрочем, уже совсем зажил.

– Да я не об этом. Ноги болят? Готовишься к завтрашнему дню?

– Ах, это! – дошло наконец-то до меня. – Тренировка. Слушай, Саш, а сколько ты вообще тренируешься? Мне иногда кажется, что ты с работы всегда только на тренировки и ездишь.

– А мне иногда кажется, что ты с работы и вовсе не уходишь, – ответил тот, хитро улыбаясь.

– Значит, у нас обоих нет никакой личной жизни, – хмыкнула я в ответ. – Неплохая тема для нашего Апреля.

– Апреля?

– Ну, психотерапевта.

– Так ты у него была? Я-то думал, ты от него по коридорам пряталась. И что? Еще пойдешь? Думаешь, он может помочь?

– Только не таким, как я, – покачала головой я.

– Ладно, Ромашка. Партия и правительство поставило перед нашим отделом новые цели и задачи.

– Подожди-подожди, – взметнулась я. – Какие цели? Какие задачи? А сейсмологические модели? Отменили, опять? Какая-то петрушка творится с нашими боссами с двадцать седьмого этажа. Они сами не знают, чего хотят? Мы же в последнее время не можем нормально до ума довести ни одного проекта. Ученый отдел замотался с нами бодаться. Данные хаотичны. Сторонние организации данные вообще предоставляют через пень-колоду. И в этих условиях предлагают оптимизироваться и давать оценку эффективности?

– Слушай, Ромашка, может тебе кофе налить? – предложил Саша с сочувствием. – Ты какая-то нервная.

– Знаешь, Саша, на кого я сегодня наткнулась? То есть кого сегодня привез персональный водитель, да еще закрыл за ним дверцу, потому что барин сам хлопнуть-то не может, ручка, наверное, отвалится.

– Постников? – переспросил Гусев, вздыхая.

– Мы неправильно живем, Саша. В бадминтоны какие-то играем. А люди карьеру строят, двигаются вверх. Никакие дипломы им не мешают. Финансисты. А у нас хаос. Не надо мне кофе.

– Так ты будешь слушать, какое задание-то? – снова спросил Саша, включая компьютер. Я оглянулась – в родном отделе уже вовсю кипела работа. Пара ребят из «наших», из программеров, ожесточенно стучали по клавиатуре, девочка из техподдержки терпеливо объясняла по телефону кому-то, как именно активировать приложение удаленного доступа. Сисадмин, тощий, как Кощей, сгибался и, кажется, норовил поломаться пополам под тяжестью бутылки для кулера, в которой было двадцать три литра чистой воды и которую он никак не мог поднять наверх. Дом, милый дом.

– Рассказывай. И да, все же налей мне кофе, – хмуро кивнула я. Теперь выяснилось, что мы еще должны были произвести исследование и анализ имеющегося на фирме энергоемкого оборудования. С какой целью? Черт его знает. Вроде как в неопределенном и никак не обозначенном будущем мы должны были перейти на энергосберегающие технологии ведения бизнеса. Почему мы? Вот на этот вопрос вообще никто не мог ответить, даже Крендель.

– Мы же вроде не инквизиция! В смысле, не ревизионная комиссия! – возмущался Саша. – Почему мы должны это делать? Компьютеры пересчитать, лампочки? Счетчики? Какого хрена? Это кто-нибудь типа Постникова придумал, сто процентов.

И мы принялись за обсуждение новых задач.

– Все. Я обедать! – покачала головой я после того, как мы битые три часа убили на попытки вписать выданное нам техзадание в хоть какие-то алгоритмы. – Заодно там лампочки пересчитаю.

– Нет, но ты согласна, что это бред? – спросил Саша, когда я вызвала лифт и уперлась лбом в его металлическую окантовку, чтобы охладиться. О да, я была согласна.

В столовой, конечно, было полно народу. Чего-чего, а обед наши люди ценят превыше всего. Такие, как Крендель, конечно, в столовую не ходят, предпочитая питаться деликатесами, полезными для здоровья и фигуры, заказывая их прямо в номер… в смысле, в кабинет. И страха наткнуться на Постникова в нашей столовой в подвале «Биг Бена» я не испытывала – такой пижон, да еще с личным шофером, только в ресторанах обедает, причем желательно, чтобы обед был за чей-то еще счет. Клиента или родной фирмы – не важно.

В столовой царила атмосфера демократии, радости и веселья. Все равны перед салат-баром. Стойка с десертами – последняя. Обычно я провожу тут пару минут в задумчивости, пытаясь убедить себя, что не стоит брать с этой полки ничего. И дело даже не в том, что я боюсь поправиться. Бог с ней, с фигурой, мне она все равно не поможет – слишком уж дурной характер. Но пирожные и тортики тут явно были сделаны из пресловутого пальмового масла самого низшего сорта. Однако сегодня я была не в настроении. Буду есть пальму. И я взяла эклер.

– Ого. А я не думал, что вы любите сладкое, – неожиданно раздался позади меня знакомый насмешливый голос. Я обернулась и заметила Малдера. Тот стоял с подносом, на котором – о, вот он, упрек от истинного поклонника здорового образа жизни – стоял салат из огурцов и помидорок, отварное мясо с диким рисом, его у нас мало кто брал, кусочек хлеба – черного, конечно же.

– А я не удивлена, что вы сладкое не любите, – хмуро ответила я, украдкой поглядывая на яркий, бордовый галстук, привлекающий внимание и оживляющий и без того красивое лицо «следователя». – Итак, вы меня поймали.

– Суп не берете? – спросил Апрель, доставая со стойки бульон. – А он, между прочим, полезен для желудка.

– Вы такой идеальный и правильный, что, боюсь, некоторым из ваших пациентов хватит одного взгляда на вас, чтобы захотеть покончить с собой.

– И вам тоже? – улыбнулся Игорь Вячеславович и вдруг поставил вторую тарелку бульона с яйцом на мой поднос. – Это я вам как врач прописываю. За мой счет.

– Гхм. Я-то? Да, конечно. Но меня не надо брать в расчет, ибо я эту жизнь изначально не слишком высоко ценю. Но волноваться не стоит. У меня очень сильные инстинкты самосохранения. Так что можно спать спокойно, – пожала плечами я, отвернулась от Малдера и стала продвигаться к кассе.

– А получается?

– Что?

– Спать спокойно получается? – уточнил он. Я вздохнула и развернулась к нему.

– А вы и в столовой уже терапевтируете?

– Ну вы же не записались на следующий прием, что мне остается?

– Плюнуть и забыть? – пожала плечами я.

– Нет, я так не могу. Волнуюсь. Знаете, как писал Экзюпери…

– Вы что, всерьез собирались меня приручать? – рассмеялась я. – Вам ваших рыбок мало?

– Приручать – нет, вряд ли. Но, хоть вы и не записались на прием, мы же можем пообедать вместе? – спросил Апрель, хитро улыбаясь. Я вытаращилась на него в полном изумлении.

– Вы что, хотите сказать, что предлагаете вместе пообедать?

– Именно это я не только хочу сказать, но и говорю. Разве вы не слышите? – добавил он, еле сдерживая смех. – Ну, рассказывайте. Как там ваши дела?

– Все очень плохо, – привычно откликнулась я. Некоторое время Малдер смотрел на меня задумчиво, как на диковинное явление природы. Затем тряхнул челкой, словно сбрасывая морок.

– Прямо очень? Как там, кстати, ваш бадминтонист? Подарили ему подарок?

– Представьте себе, да! И записалась в секцию. Так что, вы насчет обеда – серьезно? В порядке гуманитарной помощи страдающим неврозами? Я не так плоха, если уж на то пошло! – возмущенно кудахтала я.

– Проходите на оплату, не задерживайте! – крикнула кассирша, возмущенная тем, что красивый, высокий брюнет с ярким бордовым галстуком болтает со мной, а не с ней. Кассирша у нас, кстати, была что надо, блондинка с голубыми глазами. В наш холдинг пришла, как раз чтобы ловить женихов.

– Посчитайте нам оба подноса, – заявил Апрель к полному моему возмущению. – Не сочтите за взятку.

– Именно за взятку и сочту, – пообещала я, бессильно глядя, как мой психотерапевт расплачивается за меня. Чтобы это ни значило, но я запаниковала. Черт его знает почему. Мы сидели и ели бульон. Какие-то люди здоровались с Игорем Вячеславовичем, кто-то кивал мне, и все без исключения пялились на нас так, словно мы были не двое коллег, обедающих вместе, а обезьянки, прыгающие в цирке сальто-мортале.

– Приятного аппетита! – с выражением, нарочито громко сказала Маша Горобец, проходя мимо нас с чашечкой ароматного капучино. Я знала, Маша уже обедала, так что ее повторное появление в столовой могло быть объяснено только тем, что кто-то ей уже донес. Надо же! Наука бьется за ускорение обмена информацией, изобретает все новые и новые способы, как упаковать биты и переслать их со световыми лучами. Квантовая механика работает над тем, чтобы бит был не только жалким нулем или единицей, но имел бы по меньшей мере несколько одновременных состояний – квантовых суперпозиций. Квантовая механика позволит человечеству создавать в сотни раз больше спама в секунду времени и рассылать его будет с невероятной скоростью. Маше Горобец новости доносят в режиме квантового скачка, и науке неизвестно об этом феномене. Какая досада.

– Присоединяйтесь, барон, – пробормотала я, отодвигаясь в сторону. Игорь Вячеславович и бровью не повел, когда Маша Горобец приземлилась на пустой стул.

– Значит, подкрепляемся. Познакомишь?

– Это наш достопочтенный психотерапевт, Игорь Вячеславович, – пробурчала я еще более недовольным тоном.

– А можно просто Игорь? – спросила Маша, зазывно улыбаясь.

– Давайте лучше все-таки Игорь Вячеславович, – заметил он, кивая Маше.

– Серьезно? – хмыкнула Маша. – Это что, нарушит профессиональную этику?

– Что-то вроде того, – кивнул мой Апрель, и я поневоле порадовалась. Хотя, как подруга, должна была и оскорбиться.

– Только ведь я же вроде пока не у вас на кушетке, верно? – спросила она чуть более холодным тоном. От двусмысленности фразы я чуть не подавилась и отодвинула бульон, который, по правде говоря, ненавидела с детства. Следуя стереотипам, каждый раз, стоило мне или Лизке кашлянуть, мама принималась откармливать нас отваром из мертвой курицы. И с чего он только считается целебным? Брать бульон в столовой по доброй воле и при нормальной температуре тела – этого мне и в голову бы не пришло.