Пробуя новое вино, Анжелика прикрывала глаза, забавляясь собственными открытиями, смакуя откровения, которые привлекали ее так же, как неразгаданная тайна.

Ставя свой бокал, она опять ощутила на себе взгляд мужа, и страх снова оказаться в его власти охватил ее, пробудив, словно ото сна. Анжелика тотчас перенесла свое внимание на окружающих ее незнакомых гостей, но никто из них не выглядел напуганным, оказавшись в логове колдуна, напротив, все они восхищались безупречностью его речей. В монастыре урсулинок аббатиса преподавала им искусство вести светские беседы, в которых, согласно занимаемому ими положению, иногда требовалось проявить женский ум и решительность, а порой даже суметь вернуть в границы дозволенного разговор, оскорбляющий мораль или выходящий за рамки приличия. С этой целью девушкам предлагались несколько примерных тем и реплик, которые аббатиса называла «схемами» и которые были просты и немногочисленны, так как согласно общественному мнению совершенство женщины состояло в том, чтобы быть как можно менее болтливой.

Вести беседу? Ну что ж!.. Но прежде ей необходимо лучше узнать достоинства каждого из тех, кто окружал ее и сейчас с благоговением пробовал блюда и вина.

Анжелика обратила внимание на сидящего рядом с графом де Пейраком мужчину лет пятидесяти, который беседовал с хозяином дома с дружеской фамильярностью, что было довольно неожиданно, ведь в отношении к графу остальных гостей Анжелика отметила сдержанность, уважение или даже страх, свойственный скорее королевскому двору. Д'Андижос назвал этого человека и сказал, что он один из лучших друзей графа де Пейрака и занимает пост помощника в Палате по сбору налогов на соль Лангедока. Сборщик налогов.

Никогда Анжелика не смогла бы вообразить, что представитель этого позорного сословия, как говорил ее дедушка, может восседать за столом принцев.

Затем одна из дам, сидящая между седовласым сенешалем[30] и одним из эшевенов[31] Тулузы, довольно красивая и молодая особа по имени Жиральда де Ланзак, захотела объяснить свое присутствие в отеле Веселой Науки, которое стало возможным, как она считала, лишь благодаря милости Неба и ее святых покровителей.

— Мой замок стоит так высоко в горах, что новость о вашей свадьбе, мессир де Пейрак, до меня не дошла, — произнесла она, повернувшись к графу с огорченным видом. — Я благословляю обстоятельства, которые заставили меня покинуть свой дом и позволили сегодня присутствовать на этом празднике.

И мадам де Ланзак подробно объяснила, что это были за обстоятельства. Одна из ее соседок, маркиза де Куанж, которую она видела редко, ведь у них в провинции дороги часто непроходимы, а мосты разрушены, однажды вечером, поддавшись настойчивым требованиям мужчин, отчаянно колотивших в потайную дверь замка, открыла ее и оказалась лицом к лицу с тремя убийцами.

Вопросы посыпались на нее один за другим:

— Но зачем она открыла им дверь?

— Они пришли по поручению ее мужа.

— А где же он сам?

— В армии на Севере.

— И почему убийц было трое?

Мадам де Ланзак объяснила, что это было проявлением своеобразной галантности со стороны мужа. Желая как можно скорее получить огромное состояние жены, недавно унаследованное ею после смерти родителей — факт, о котором маркиза тогда еще не знала, — он немедленно отправил наемных убийц с поручением «ускорить дело». Но, будучи дворянином до мозга костей и желая придать своему поступку некоторую изысканность, он любезно предоставил жене возможность самой выбрать орудие смерти: сталь, то есть кинжал, яд или самое жестокое и шумное, но зато самое действенное оружие — пистолет. Наконец, в своей учтивости супруг дошел до того, что отправил вместе с убийцами священника, дабы тот исповедал жертву и поддержал ее перед смертью.

— Что же она предпочла?

— Очевидно, кинжал, так как ее исколотое тело нашли на дороге недалеко от замка…

— Наверно, она пыталась бежать…

— И кто подаст вместо нее жалобу?

— В какой суд обратиться? Тулузы или Парижа?

Гости бурно обсуждали происшествие. Одни считали, что лучше обратиться в королевский суд, другие советовали мадам де Ланзак защищать свои интересы с помощью римского писаного права, которое до сих пор действовало на некоторых территориях, вклинившихся в провинцию Овернь[32] по капризу извилистой границы.

— Но ведь это не я была убита, — протестовала молодая женщина. — Храни меня Господь от столь жуткого приключения!..

— Тем не менее, узнав о случившемся с соседкой, вы покинули свой мрачный овернский замок, чтобы укрыться у нас, в Тулузе.

Жиральда де Ланзак согласилась с этим. Она признала, что действительно не могла больше сомкнуть глаз, слушая уханье совы, одна в своей крепости, толщина стен которой в Средние века защищала владельцев замка от атак наемников, а сегодня, напротив, служила завистливым и жадным мужьям, которые знали, что крики несчастных супруг не услышит никто на протяжении лье вокруг.

Подробно, с насмешкой и некоторым цинизмом обсуждали, что провинции Овернь довольно часто приходилось становиться декорацией для трагедий и преступлений одно ужаснее другого, которые из-за недостоверности фактов, как правило, оставались долгое время нераскрытыми, а стало быть, безнаказанными. Все это, казалось, еще больше подогревало воображение жителей провинции, а черные тени потухших вулканов, окружавших овернцев, располагали к самому мрачному толкованию малейших слухов.

— Но, тем не менее, у Оверни скверная репутация, — добавил кто-то. — Вспомните Штаты[33], которые были снова созваны тридцать лет тому назад. Десять дворян знатнейших родов были осуждены и сложили головы на плахе в наказание за притеснения и убийства, совершенные ими в своих вотчинах!..

— Где ваш супруг? — спросили Жиральду де Ланзак.

— В армии, во Фландрии, как и мессир де Куанж.

— Давайте же пожелаем, чтобы они не встретились, дабы не дать друг другу коварных советов!..

Среди приятного шума подаваемых блюд, разливаемых вин и чудесных ароматов, исходящих от кушаний, которые явились предметом немалых усилий искусного кулинара, упомянутое печальное приключение превратилось в легкий анекдот: незначительный, жуткий, но забавный.

Анжелика настойчиво напрягала память, до сих пор ее ни разу не подводившую, но так и не вспомнила ни одной из предложенных монахинями «схем», которая подошла бы для светского разговора, столь сложного и на такие странные, жестокие темы. Тогда она перестала ломать над этим голову, решив, что будет разумнее просто промолчать.

И так как граф рекомендовал выпить игристое вино последним, она принялась жадно пить прохладный искрящийся напиток, золотые пузырьки которого танцевали в самом высоком бокале, напоминающем по форме длинный, едва приоткрытый крокус. Один из помощников Альфонсо склонился к плечу Анжелики и негромко предупредил, что десерты готовы и можно подавать их на террасу.

Анжелика невольно посмотрела на темный силуэт мужчины напротив и поняла, что именно она должна подать знак об окончании обеда.

Она встала, и все гости последовали ее примеру, но, поднимаясь, Анжелика не смогла сдержать улыбку, а затем и смех. Молодая графиня хотела избежать руки чересчур услужливого Бернара д'Андижоса, но опьяняющее действие вина опасно повлияло на ее походку, и ей пришлось принять помощь маркиза и поздравить себя с этой сильной поддержкой. Впрочем, все вокруг смеялись, хохотали, шутили и небольшими группами, поддерживая друг друга, направлялись в конец галереи.

— Видите, разве я вам не говорил? — продолжал ее пылкий кавалер. — Все здесь стремятся быть счастливыми, наслаждаться обществом друг друга и переходить от одного развлечения к другому.

Андижос поддерживал Анжелику под руку, продолжая надоедать вопросами.

— Поведайте мне о ваших любовных открытиях… О ваших восторгах!.. Свет ваших глаз сегодня так красноречив!

Анжелика следила глазами за графом де Пейраком, который шел впереди, обнимая за талию мадам де Ланзак и увлекая ее на освещенную террасу, где были поданы фрукты и шербет. Она видела мужа со спины, и, что удивительно, в этом свете и в шуме голосов, смешивающихся с мелодичными звуками скрытого за грабовой аллеей маленького оркестра, походка дворянина, наполовину склонившегося к своей спутнице, создавала впечатление причудливого танца. Так или иначе, они смеялись, казалось, без слов понимая друг друга, и время от времени Анжелика замечала, как профиль красавицы с восхитительной улыбкой поднимается к лицу сопровождающего ее мужчины. Анжелика чувствовала себя зрителем какого-то представления, смысл которого был ей совершенно непонятен. Тем временем маленький паж с круглым и черным личиком и в тюрбане с султаном подошел к паре, неся подушку, на которой стоял ларец.

Д'Андижос, заметив интерес Анжелики, удержал ее, чтобы она смогла увидеть то, что должно было произойти.

Жоффрей де Пейрак остановился, открыл ларец и достал оттуда перстень. Подняв руку мадам де Ланзак, граф любезно поцеловал ей кончики пальцев и надел на один из них кольцо. Жиральда, казалось, едва не лишилась чувств, но тотчас пришла в себя, и ее изумленные возгласы слились с восторгами дам и сеньоров, подошедших разделить с ней радость и восхищение.

— Ну вот! — снова ликовал д'Андижос. — Мадам де Ланзак получила свой утешительный подарок. Он поможет ей забыть все те колкости, которые ей пришлось выслушать из-за своей суровой и угрюмой Оверни… Мессир де Пейрак никогда не допустит, чтобы хоть кто-то из его друзей встал из-за стола обиженным. Всякий раз он своим вниманием попытается смягчить рану, полученную в жарких спорах… Маленький утешительный приз не заставит себя ждать! Особенно если речь идет о дамах!.. Дары, которые поощряют, а порой почти вынуждают нас насмехаться, чтобы затем в полной мере ощутить изысканность его дружбы… О! Это мастер обольщения! Разве я вам не говорил?!