Анна Голон - Анжелика. Тулузская свадьба

— Неужели вы всего лишь посмеялись надо мной?

— Не совсем так, и вы это прекрасно знаете, — ответил он.

Не говоря больше ни слова, Анжелика развернулась и пошла прочь.

— Анжелика! Анжелика! — тихо позвал Жоффрей.

Граф, словно загадочный итальянский Арлекин, стоял на пороге беседки, прижимая палец к губам.

— Пощадите меня, мадам, не рассказывайте никому об этой истории, даже вашей любимой служанке. Если узнают, что я оставляю моих гостей, переодеваюсь трубадуром, надеваю маску, и все лишь для того, чтобы украсть поцелуй с уст моей собственной жены, меня поднимут на смех.

— Вы просто невыносимы! — выкрикнула Анжелика и, подобрав юбки, побежала по песчаной аллее. Уже на лестнице она поняла, что смеется.

Как и в первую брачную ночь, она раздевалась, нервно срывая застежки и раня пальцы булавками. Но сегодня ночь была совсем другой. Она ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть. Малейшее прикосновение простыней обжигало ее и без того пылающее тело. Лицо в маске, израненное лицо, безупречный профиль мелькали и кружились перед нею. Какую тайну скрывает этот мистификатор? Ее охватывало негодование, но ему на смену тут же приходило воспоминание о наслаждении, испытанном в его объятиях, и наполняло Анжелику сладостной истомой.

«Вы созданы для любви, мадам…»

Постепенно она уснула. Ей снились глаза графа де Пейрака, горящие огнем страсти, и она видела, как в них танцуют языки пламени.

Анжелика решила провести день в домике на Гаронне. После разыгранного мужем отвратительного фарса она была не в настроении заботиться о приеме «его» гостей и о поддержании великолепия в «его» дворце, куда непременно вновь притащатся все эти веселые гуляки. Ее охватила какая-то странная усталость, и она снова уснула.

Две незнакомые служанки пришли разбудить ее ближе к полудню. Это были молодые крестьянки из соседней деревни, которые обычно прислуживали в домике на Гаронне, когда приезжали хозяева.

Марго заранее предупредила их о том, что мадам де Пейрак прибыла и отдыхает.

Девушки должны постоянно быть к услугам графини, заботиться о ее комфорте, ванне, еде, а когда мадам пожелает вернуться в Тулузу, предупредить, что эскорт — портшез, карета или лошади в конюшнях — собран и дожидается ее распоряжений.

Анжелика блаженно вздохнула. Она была счастлива провести этот день в одиночестве. Сцена в беседке смутила ее, а при одном воспоминании о золотом голосе, доносящемся из тени деревьев, она дрожала. Анжелика почему-то решила, что он чужеземец, бродячий певец, чья слава опережала его, преодолевая дороги и горные вершины. Она же видела его простые пыльные ботинки, прикасалась к поношенному плащу из грубой ткани. Она искренне поверила словам певца о том, как сильно он был разочарован, не встретив самую красивую женщину Тулузы в отеле Веселой Науки, тем более и Марго говорила ей, что прибудет знаменитый трубадур, Золотой голос королевства.

Анжелику очаровала сила его страсти, пусть и сдержанной, но такой волнующей и покоряющей. Она откликнулась на его призыв, думая, что может позволить себе это, ведь он всего лишь мимолетный возлюбленный, а она никогда не узнает любви.

А это оказался он… Он, ее муж!

Каждый раз, вспоминая о минувшем вечере, Анжелика сожалела, что она не в беседке и под руками нет жимолости, чтобы выместить на ней свой гнев, как она это сделала накануне, под влиянием ярости и страха. Как глупо! Ведь жимолость была ни при чем и так приятно пахла той волшебной ночью. А голос был так прекрасен!..

Анжелику охватила сладостная истома.

Она снова переживала те мгновения, ощущала, как его крепкие руки обнимают ее за талию, лишая малейшей возможности пошевелиться. Почему ее воспоминания о брачной ночи были другими? Теперь она знала, что руки мужчин созданы, чтобы пленять женщин, сжимать их в объятиях, доводить до изнеможения и подчинять своей воле.

Размышляя о том, с какой легкостью она уступила этому решительному превосходству, Анжелика страшно злилась. Подумать только, она была сама покорность. Она смотрела на расположенный вдали город, и Тулуза больше не казалась ей такой приветливой и дружелюбной, как в первое утро, когда пленила ее. Теперь город был ее врагом, как и его хозяин.

Тихий теплый день успокаивал молодую женщину, и она снова надолго заснула, словно новобранец, утомленный боем.

Проснувшись, Анжелика и не подумала возвращаться в Тулузу.

Она осмотрела маленький домик, расположенный вдали от городской суеты и любопытных глаз и построенный специально для тайных любовных свиданий. Из ее комнаты можно было выйти не только на балкон, но и на маленькую террасу, с которой открывался чудесный вид на сельский пейзаж.

Там стояла удобная кровать для дневного отдыха[81], а рядом маленький столик с легкими закусками: салатами, фруктами и напитками. Анжелика расположилась на подушках и принялась за еду. Здешние слуги были незримы и обладали скромностью морисков.

Гаронна неспешно несла свои воды сквозь поля и тенистые виноградники. Солнце клонилось к закату. В его лучах река сначала окрасилась розовым цветом, а чуть позже стала медно-красной.

Анжелика снова уснула.

Вечером она внезапно проснулась, испугавшись, что вчерашний незнакомец снова здесь, что он в ее комнате и склоняется к ней.

Широко раскрыв глаза, Анжелика смотрела на звездное небо и вспоминала давнюю мечту: она плывет по морю на маленькой лодочке, которую качают волны.

Постепенно воспоминание о певце исчезло. Этим вечером сады молчали. Она постарается все забыть.

Анжелика не могла прийти в себя от изумления.

Мессир де Пейрак уехал.

— Но куда?

— В Париж.

Казалось, никто, кроме нее, не считал решение графа неожиданным. Получив несколько недель назад известие о том, что работы по строительству его парижского отеля подходят к концу, Жоффрей де Пейрак должен был поехать в Париж. Когда д’Андижос подал ей конверт, скрепленный печатью графа, Анжелика надеялась, что найдет там письмо со словами объяснения. Но там лежало только украшение — фероньерка[82]: жемчужина очень редкой, слегка продолговатой формы — сверкающая капля на маленькой золотой цепочке, чтобы вплетать ее в волосы.

— Скажите мне, д’Андижос, вы шутите?.. Париж! Но это же так далеко и так опасно. Рассказывают, что чем дальше на север, тем чаще встречаются на пути провинции, в которых крестьяне под предлогом войны взялись за свои косы, чтобы убивать сборщиков налогов и жить, промышляя грабежом путешественников. Это так?

— Да, верно… Но кто хочет проехать, тот проедет. Тут важно удачно выбрать маскарадный костюм. К примеру, у священника высокого ранга больше шансов благополучно проехать, чем у дворянина; простолюдины пока еще опасаются за свое вечное спасение. Еще можно переодеться разбойниками с большой дороги, чтобы отпугнуть соперничающие банды, или пройти под видом паломников из Сантьяго-де-Компостела[83] или любого другого святого места — этих путников, нищих и убогих, тоже часто щадят. Вопрос в том, какая маска будет наиболее удачной?

— Я всерьез обеспокоена. Хорошее ли у графа сопровождение?

Анжелика может быть спокойна! Они выбрали отличный маскарадный костюм. Переодетые разбойниками с большой дороги и хорошо вооруженные, они, следуя советам местных жителей, будут ехать из одной провинции в другую; им известны все окольные пути, все безопасные дороги. Они скорее предпочтут сделать круг, чем ввязаться в бессмысленную драку, и, несомненно, беспрепятственно достигнут цели.

Где-то там далеко, за горами и широкими равнинами, медленно, но неустанно разгоралась новая звезда. И хотя ее свет был пока несмелым и мерцающим, она очаровывала, и имя ей было Париж — столица королевства, похожего на пестрое лоскутное одеяло и состоящего из десяти-двенадцати разнородных провинций, множества маленьких территорий, владений принцев, графств, герцогств. Они никому не подчинялись и имели собственные границы с заставами для взимания проездной и таможенной пошлин. И это не считая границы обычного права, которая стала символом непримиримости между латинским миром безбородых римских легионеров и варварским миром длинноусых германцев.

— Мадам, ваш супруг желает показать вам красоты Парижа и представить королю. Вот почему он должен лично убедиться, что все работы по строительству вашего дома сделаны надлежащим образом. Вероятно, этот дворец, планы которого мессир граф выполнил собственноручно, станет одним из самых роскошных и изысканных в квартале Маре[84]. Во время своего пребывания в столице граф де Пейрак, без сомнения, намерен лично проследить за меблировкой комнат и выбором гобеленов.

Д’Андижос и друзья Жоффрея де Пейрака, которых он просил навещать Анжелику во время его отсутствия, передали молодой графине пожелания мужа.

Она ничего не обязана менять в своих привычках. Так же, как и они, завсегдатаи дворца Веселой Науки, составляющие ее неизменный и услужливый двор, признанной королевой которого она являлась. Анжелика могла задерживаться за столом, если хотела, или, напротив, оставлять гостей на попечение Клемана Тоннеля и Альфонсо и удаляться к себе, чтобы немного отдохнуть и послушать музыкантов. По утрам она, как и прежде, вольна совершать длинные конные прогулки по округе, а вечера посвящать приемам с маленьким балом. Впредь она свободна — свободна устраивать свой досуг, как пожелает.

В первые дни отсутствия мужа, покидая свои апартаменты, чтобы присоединиться к многочисленным гостям, ожидавшим ее в галерее или в гостиных, Анжелика прислушивалась, стараясь различить в шуме голосов голос Жоффрея де Пейрака. Она заметила, что с некоторых пор это вошло у нее в привычку, от которой зависело настроение, хотя Анжелика и не знала, чего больше хочет: чтобы он был здесь или чтобы его не было.