Почтенный владелец заведения отнюдь не радовался близости королевского двора, в течение многих веков приносившего «Почтовой станции Четырех королей» стабильную прибыль. Он не стал скрывать, что опасается наплыва толп суетливых людей. Возницы со своими перегруженными телегами, крикливые вельможи и их кучера… Мэтра Ансельма раздражает весь этот шум, он недоволен ржанием лошадей, которых гонят мимо трактира к заветному замку.

«В Версаль! В Версаль!» — только и слышно со всех сторон.

Что же касается генгета, который его собеседница назвала «превосходным», то он не знает, как поступить, потому что вокруг его виноградников царит одно лишь мошенничество. Представители королевского или всевозможных дворянских домов только и мечтают, как бы поживиться за чужой счет, нисколько не заботясь о законности своих действий или о местных жителях. Разве Анжелика не видела, как неизвестно откуда взявшиеся стражники собирают десятину прямо в дверях его заведения, уверяя, что это королевский налог?

Он уже пообещал продать вино одному иностранному другу, послу Дании, который, каждый раз отправляясь в Версаль, останавливается перекусить в трактире. Этот иностранец мечтает заполучить продукцию мэтра Ансельма на свой стол и отправить несколько ящиков вина к себе на родину, потому что ничто так хорошо не рассеивает мрак северных зим.

— И кому мне жаловаться? Его Величеству собственной персоной?!

— А почему бы и нет? — возразила Анжелика. — Вы могли бы обратиться и к королю. Но полагаю, вы преувеличиваете препятствия, ограничивающие вашу свободу действий. Почему вас волнуют запреты на поставку вина в Париж? Они не столь серьезны, как кажется.

— Но законы о пошлинах…

— Пугало! И в чьих руках? Каких-то чиновников, которых вы даже не знаете. Вы же сами догадываетесь, что это мошенники, плуты из знатных домов, которые взимают налог с любого наивного простака, направляющегося в Версаль и запасающегося хорошими винами. Все считают, что должны заплатить королевские налоги… Ваши земли подлежат юрисдикции Парижа, берега Сены, который относится к кафедральной церкви. Я навела справки…

Краем глаза Анжелика заметила, как собеседник бросил на нее быстрый взгляд, а затем вновь стал смотреть на горизонт. Ей подумалось, что такие же речи по поводу торговли вином когда-то произносила покойная жена мэтра Ансельма.

И молодая женщина продолжила более легкомысленным тоном, глядя, как и спутник, куда-то вдаль:

— Есть множество способов попасть в Париж, и вы это знаете не хуже меня. Ну, например… Песчаные карьеры Отёя, или галиот, возвращающийся в Париж, — на нем может разместиться немало бочек. Я займусь доставкой вина в свой трактир, а если вы мне назовете нужные имена, то доставлю вино и вашему другу, послу Дании.

Так они перебрасывались коротенькими фразами, разрабатывая условия деликатной сделки, которая помогла бы удовлетворить желания обоих и при этом противостоять прожорливости налоговой системы. Они хотели не так уж и много: Анжелика — приобретать хорошее вино для «Храброго петуха», а мэтр Ансельм — получать справедливую цену за свой товар и порадовать иностранных друзей, которые мечтали и за пределами королевства наслаждаться винами с холмов Сен-Клу.

Вечер удлинял тени, но по-прежнему было достаточно светло, и день казался бесконечным. Однако путь до Сен-Жана был не близок.

Вставая, Анжелика споткнулась, но мэтр Ансельм уверенной рукой поддержал ее.

И Анжелика, внезапно почувствовав необыкновенную легкость, спокойно спустилась вниз.

«До чего же сильны мужские руки!» — подумала она.

День закончился в приятной компании за стаканчиком молодого вина.

Из Версаля потянулись толпы довольных нагулявшихся горожан.

Увидев сидящего рядом с Анжеликой мэтра Ансельма, который, как казалось, опекал молодую женщину, Одиже нахмурил брови.

«В Париж! В Париж! Отправляемся, с одного человека — один су!» — кричали лодочники. Одиже попытался уловить смысл фраз, которыми обменивались хозяин таверны и Анжелика во время посадки на судно, но это были лишь замечания, где и как выгрузить бочонки с вином.

Глава 17

Еще один или два раза, по случаю очередного праздничного дня, Анжелика позволила себе удовольствие посидеть на каменных ступенях на склоне холма в обществе мэтра Ансельма, слушая вполуха его рассуждения о том, что строительство замков по всей стране — это безумие и оно не доведет до добра.

Ансельм был одним из тех упрямых людей, что жили в провинции Иль-де-Франс к западу от столицы, на границе с Нормандией, и о которых говорили, что по причине постоянных войн с северными соседями они довольно своенравны.


К тому же он унаследовал и знаменитое упрямство паризиев — кельтского племени, обитавшего на острове посреди Сены, ставшего их домом. Они постоянно сражались, отстаивая права на свои владения. Виноградарь не раз вспоминал о том, что именно рядом с Альтогинумом паризии сразились с Лабиеном, легатом Цезаря, несшим римскую цивилизацию в «Косматую Галлию»[88] Они потерпели поражение, и остров посреди Сены превратился в Лютецию. Анжелика припомнила, что Альтогинум стал Отёем и его имя вошло в современную историю Франции, но… об этом молчок! Канал доставки через песчаные карьеры Отёя работал превосходно.

Вино из Сен-Клу не только продавалось по достойной цене в центре Парижа в «Храбром петухе», но при посредничестве прислуги его удавалось поставлять и посланнику короля Дании. Это, в свою очередь, привело в трактир «Храбрый петух» нескольких чужеземных сеньоров, изъяснявшихся на французском с акцентом, но вполне проникшихся духом Парижа благодаря рьяному участию в развлечениях столицы, волей случая предоставившей им гостеприимство.

Одиже не мог не замечать их присутствия, равно как не мог и протестовать против бурного потока галантных комплиментов «самой прекрасной француженке» на свете.

Атмосфера «Храброго петуха» менялась, и Анжелика чувствовала это. Начавшийся сезон обещал множество перемен. При этом она втайне лелеяла заветную мечту: когда-нибудь она поедет в Версаль по приглашению самого короля.

Она не придавала значения сомнениям и недовольству, которые выказывал мэтр Ансельм, оторванный от своих хлопот виноградаря постоянными визитами представителей королевской семьи, приезжавших на свои родовые земли в связи с честолюбивыми проектами молодого государя по строительству Версаля.

Если Людовик XIV захотел, чтобы был Версаль, то Версаль будет.


К большому сожалению Анжелики, ей пришлось прекратить прогулки и беседы с мэтром Ансельмом дю Ваастом.

Этот отлично сложенный торговец, более статный, чем многие знатные господа, удивлял тонкостью суждений и мудростью мыслей. Однажды он сказал своей дочери: «Ты ошибаешься, Маргарита. Эта женщина умеет вести дела, но она не для меня».

Анжелика испугалась, что умный мужчина, который вопреки собственному желанию все же поддался ее чарам, попытается проникнуть в тайну ее прошлого.

С тех пор хозяйка «Храброго петуха» на все встречи, связанные с секретными поставками, посылала Флипо, с ним же она передавала приветы от домочадцев. Но Анжелика искренне сожалела о том, что больше не может видеться с мэтром Ансельмом. Ведь он был из «славных малых», как они сами себя называли. Добропорядочные и талантливые, трудолюбивые и отважные, эти люди легко справлялись с нескончаемым потоком посетителей, и высокородных, и низкородных, многие из которых были помешаны на собственном тщеславии и гордыне. Весь этот пестрый люд сходился у порога мэтра Ансельма, где толпились всевозможные экипажи, повозки, кареты, запряженные и оседланные лошади и где раздавалось громкое ржание коней, хлопки кнута и громкая ругань…

Почтовая станция «Четыре короля» на пути в Версаль.

* * *

Как-то раз Одиже ни с того ни с сего отбросил свою обычную сдержанность и обратился к Анжелике:

— Чем больше я за вами наблюдаю, тем больше вы меня озадачиваете, красавица. Есть в вас что-то, что меня смущает…

— По поводу вашего шоколада?

— Нет… или, вернее, да… не совсем… Сначала я вообразил, что вы легко поддаетесь сердечным порывам… или порывам душевным. Потом заметил, что вы очень практичны, иной раз даже на удивление, и что вы никогда не теряете головы.

«Очень на это надеюсь», — подумала Анжелика. Но вслух этого не произнесла и ограничилась самой очаровательной из своих улыбок.

— Видите ли, — ответила она, — в жизни бывают времена, когда нужно целиком посвятить себя поставленной задаче. Порой тобой управляет любовь, но обычно это случается, когда жизнь легка. А бывает, что на первое место выходит тяжелый труд, цель, которую необходимо достичь. Так, например, я не скрою от вас, что в настоящее время для меня самая важная вещь на свете — заработать деньги для детей… ведь их отец умер.

— Я не хотел быть бестактным, но поскольку вы сами заговорили о детях, то неужели вы полагаете, что изнурительная работа, результат которой весьма призрачен и сомнителен и которая плохо сочетается с выполнением материнских обязанностей, поможет вам воспитать сыновей и сделает их счастливыми?

— У меня нет выбора, — резко ответила Анжелика. — Впрочем, не могу пожаловаться на мэтра Буржю, именно у него я обрела неожиданную поддержку в тяжелое время.

Одиже откашлялся, несколько секунд поиграл кистями своего воротника, а затем, запинаясь, произнес:

— А… если я предложу вам выбор?

— Что вы хотите этим сказать?

Анжелика взглянула на молодого человека и увидела в его карих глазах немое обожание. Молодой женщине показалось, что момент достаточно удачен, чтобы продолжить деловой разговор.

— Кстати, вы наконец получили свой патент?