Анна Голон - Анжелика. Путь в Версаль

^{Нельские ворота и башня (1640) согласно Калло. Вид с Нового моста}

Приятно сознавать, что ко дню рождения Анн Голон — 19 декабря 2009 года ей исполнилось ни много, ни мало 88 лет — закончен перевод на русский язык шестого тома «Анжелики». Пусть госпожа Голон и не читает по-русски, зато читаем мы, ее благодарные поклонники.

Мне хотелось бы поделиться некоторыми соображениями с теми, кто готов начать чтение шестого тома. Так же как трудно представить этот мир без имен знаменитых писателей, поэтов, ученых, не менее сложно подумать и о том, как бы мы жили без Отелло, Гамлета, Тартарена из Тараскона, Онегина и Печорина, д'Артаньяна или Вотрена, Холмса или Растиньяка. Список литературных героев, к которым мы относимся, как к живым людям, огромен. И мир без этого списка не просто обеднел бы, он стал бы иным, посмею сказать — хуже. С начала 50-х годов (у нас с конца 60-х) к этому списку относятся и Анжелика де Сансе и Жоффрей де Пейрак. Я уже писал, что вряд ли есть такие страны, которых не коснулась бы слава этих романов. Японский и китайский, малайзийский и турецкий — даже на столь экзотические для Европы и Америки языки переведена «Анжелика».

Всемирная слава этого романа-потока иной раз отражается различными авторами необычно или странно с совершенно нетрадиционных ракурсов.

В 2009 году вышла книга известного польского журналиста, поэта и писателя Яцека Подсядло «Жизнь, а главное, смерть Анжелики де Сансе».

Это не художественный роман и не анализ героев Анн Голон, а сборник очерков в форме особого путевого дневника и является определенной данью основоположнику такого жанра — американскому писателю Ричарду Бротигану.

Анжелика и Жоффрей упоминаются здесь как эталоны изящества и куртуазности в отношении поведения в обществе и, особенно, приема пищи. Последнее, как мы помним, было весьма важным пунктом в жизни Жоффрея де Пейрака, поскольку правильный подбор яств способствовал эротическому настроению как мужчины, так и женщины. Особенно женщины.

Под «смертью Анжелики», насколько я могу судить из прочитанного, подразумевается заурядность или серость жизни, отсутствие блеска или достойного интереса; в конце концов, отсутствие изысканности или элегантности. Правда, в очерках есть и изрядная доля сарказма, что и понятно: все-таки сейчас XXI столетие, а не XVII век, в котором сегодня многое вызывает недоумение, а порой и улыбку.

В издательстве, публикующем полную версию романа об Анжелике, увидел свет любопытный образец современного «Декамерона» под названием «Будуар Анжелики». Автор этого произведения назвал себя Валери Жетэм. Псевдоним в переводе с французского обозначает «Я люблю тебя» и, в известной степени, намекает на содержание книги. На мой взгляд, к этому не лишенному изящества повествованию о нравах французского королевского двора XVII столетия, изложенному в виде бесед и историй разных персонажей, как вымышленных, так и исторических — Анжелики, ее сестер Ортанс и Мадлен, Спинозы, герцога Пегилена де Лозена, Джона Локка и других, — относиться можно по-разному, в том числе и критически. Но читать интересно, да и некоторые исторические аспекты самой «Анжелики» становятся яснее.

Коль скоро я упомянул об исторических аспектах романа «Анжелика», то хотелось бы отметить следующее: мысль о том, что исторический роман, тем более историко-авантюрный, по сути частично является романом фантастическим, не нова. Сколько бы документов и рукописей ни изучал автор в попытках добиться максимальной точности, результат всегда относителен. Как знать, стоял ли персонаж справа или слева, действительно ли сказал он свою ставшей знаменитой реплику или эта реплика на самом деле высказана не была, а только подразумевалась, исходя из общего тона беседы? Да и была ли сама беседа? При этом не следует забывать, что автор исторического романа, как бы ни владел реалиями описываемой эпохи, может судить о ней лишь с позиций эпохи, в которой живет сам, не говоря уже о личном отношении к описываемым событиям. Во всяком случае, действуя по принципу «А что, если предположить, что… главная героиня… скажем, первой предложила использовать шоколадный мусс или стала возлюбленной Клода Ле Пти», Анн Голон позволила собственной фантазии приукрасить исторические факты. И роман от этого выиграл.

В шестом романе об Анжелике речь идет о, как его сегодня назвали бы, «шоколадном бизнесе». Несмотря на все тяготы и лишения жизни, героиня Анн Голон — женщина романтичная, но не лишенная и здорового прагматизма, на чем и сыграл в свое время эконом Молин.

Наследственное дворянство и неписаный закон, запрещавший собственным трудом зарабатывать деньги, не мешает ей открыть торговое дело, поскольку она хорошо понимает, что ей, лишенной положения и былой роскоши, могут помочь только они. Деньги, которые она, как и некогда ее муж, просить не хочет ни у кого. Но почему Анжелика выбрала именно шоколад?

Первым на бобы какао обратил внимание Христофор Колумб, но в Европу, сколько известно, их не привез. Человеком, доставившим шоколад в Европу из Мексики, государства ацтеков и майя, примерно в 1519 году, был Эрнан Кортес, которого заинтересовал ритуал выпивания 50 чашек жидкого «шоколатля» императором Монтесумой II и его приближенными.

В письме испанскому королю Карлу II Кортес сообщал о напитке, который снимал усталость и давал бодрость. У ацтеков бобы какао ценились очень высоко, не каждый мог себе позволить этот напиток; к тому же бобы какао служили и местной валютой. Предприимчивые морские пираты долгое время не могли по достоинству оценить новый товар. Сохранились сведения конца XVI столетия об одном пиратском капитане, который отдал приказ сжечь захваченное судно с грузом какао, полагая, что это овечий помет для удобрения, не имеющий особой ценности.

Однако при испанском дворе шоколад все же понравился (пили его горячим и горьким, добавлять в него сахар стали колонисты Нового Света).

Шоколад во Франции стал популярен после бракосочетания Людовика XIV и испанской инфанты Марии-Терезии. Историки никак не придут к определенному выводу: по чьей инициативе во время свадьбы подавали жидкий шоколад. Одни утверждают, что это был любимый напиток инфанты, другие говорят, что ввел его в жизнь двора кардинал Ришелье. Как бы там ни было, шоколадный напиток медленно распространялся по Франции. Разумеется, неизвестно, кто на самом деле изобрел шоколадный мусс, хотя могу заверить читателей, что и на сегодняшний день вкуснее французского шоколадного мусса нет ни в одной стране мира. Возможно, это дело личных пристрастий, но шутки ради осмелюсь предположить, что и впрямь Франция обязана своим муссом Анжелике? В том-то и сила выдуманных персонажей, что писательский талант наполняет их жизнью и они становятся совершенно реальными. Иначе зачем в Париже стоит памятник д'Артаньяну, в Льеже — памятник комиссару Мегрэ, а в Лондоне и Москве — памятники Холмсу?

Итак, Анжелика стала богата, она часто видится с «сычом», бывшим адвокатом, а ныне лейтенантом парижской полиции Франсуа Дегре. О его историческом прототипе я упоминал ранее, а в дополнение к сказанному могу предложить недавно опубликованный (но, увы, пока только на английском языке) исторический роман американской писательницы Джудит Меркл Райли «Оракул стакана воды», где лейтенант Дегре является одним из важнейших действующих лиц.

А теперь я бы хотел обратиться к еще одному историческому персонажу Анн Голон, малоизвестному, но значительному. Это Клод Ле Пти, Клод Маленький, Грязный Поэт, или, согласно английскому переводу старой версии романа, «Поэт канавы».

Клод Ле Пти был либертинцем, что и явилось определяющим в его жизни и смерти. Этот термин впервые использовал Жан Кальвин по отношению к тем еретикам, которые осмеливались не разделять его взгляды, а через сто лет это же слово обозначало человека, который исповедовал мораль, свободную от каких-либо общественных ограничений. То есть поэтов или писателей, для которых запретных тем не существовало. Церковь, разумеется, категорически осуждала такие взгляды.

О Клоде Ле Пти написано немного. Непонятно даже, «Ле Пти» (Маленький) — это прозвище или фамилия. Поскольку кое-где его называют, в том числе и в отечественной литературе, Клодом Маленьким, то не исключено, что это прозвище. Появился он на свет в Париже в 1638 году в семье портного, учился в иезуитском коллеже, освоил профессию адвоката, убил монаха, бежал, стал поэтом-либертинцем, и очень талантливым. Подобно знаменитому британскому поэту Джону Уилмоту, графу Рочестеру, прожил всего 24 года и был казнен на Гревской площади 1 сентября 1662 года; предварительно ему отсекли правую руку, которая осмелилась писать иронические стихи в адрес Бога и Девы Марии. Исторический Клод Ле Пти отличается от описанного Анн Голон частично. Он не был влюблен в Ажелику де Сансе, был не повешен, а сожжен. Единственное, в чем проявили гуманизм осудившие его на смерть магистраты, — приказали палачу перед сожжением удавить беднягу. Реальный Клод Ле Пти был поклонником Жака Шоссона, поэта и такого же либертина, как и сам Грязный Поэт. Шоссон был осужден за содомию; ему вырвали язык, а далее его ждали Гревская площадь и неизменный костер.

Клод Ле Пти написал «Апологию Шоссона» и тем самым переполнил чашу терпения Церкви и общества. Вот, к примеру, наиболее показательный отрывок:

После этих стихов участь Клода Ле Пти была решена. Год спустя после казни Шоссона он тоже взошел на костер.