Владимир Гурвич - Анжелика против террора

– А что будет с нами?

– Пусть решит время. Оно мудрее нас. Но ты знай, я тебе за все безмерно благодарна. Но я хочу быть честной с тобой, у меня такое чувство, что закончился еще один этап моей жизни. И с этим ничего не поделаешь.

– Все равно я буду тебя ждать.

– Это твое право. Но моя любовь к тебе была и остается настоящей.

– Я знаю, ты все делаешь по настоящему.

– Я рада, что ты это понял.

Она подошла к нему, обняла, и они поцеловались долгим поцелуем.

Их отъезд был назначен через три дня. Путь был выбран весьма извилистый, они хотели разминуться и многочисленными вооруженными, неизвестно кому подчиняющими отрядами, и с войсками коалиции. Их задача заключалась в том, чтобы добраться до Пакистана, оттуда вылететь в Европу, и лишь только потом отправиться в Россию. Неожиданно решение вернуться на Родину принял и Мамонтов. Анжелика понимала, что он это делает в первую очередь из-за нее, и не знала радоваться этому обстоятельству или огорчаться. После появления Игоря что-то изменилось в ее отношение к нему, она постепенно начала возвращаться в семью, из которой почти что бежала. Но не потому, что была в семейной жизни несчастна, а потому, что почувствовала зов чего-то нового и неведомого. И сейчас, вдосталь удовлетворив это чувство, ей с каждым днем все сильнее хотелось вернуться домой, снова войти в спокойную реку прежнего существования. Надолго ли? Этого она не знала, да и сейчас не очень хотела знать.

Отношения мужа с Мамонтовым оставались прохладными, они не ссорились, разговаривали вполне мирно и корректно, но вот только старались это делать как можно реже. Зато с Энрю Чамберсом Вольпин неожиданно почти подружился, хотя тот ничуть не скрывал свою влюбленность в Анжелику. Он подтвердил, что дарит ей за свое спасение свою виллу на атлантическом побережье США, и обещал тут же начать юридическую процедуру оформления, как только они, по его выражению, «доберутся до цивилизованных мест».

Кто вел себя более чем странно, так это профессор Аслунд. Он не скрывал, что по отношению к своим спасителям из плена, испытывает если не враждебность, то по крайней мере не доброжелательность. А однажды он даже произнес фразу, из которой стало ясно, что он сожалеет, что его освободили и что он хотел бы продолжить свои опыты.

Это высказывание сильно обеспокоило Вольпина.

– Этому человеку явно хочется продолжить свои эксперименты, и ему наплевать, кто и как ими воспользуется, – сказал он Анжелики. – Ему важен только результат его опытом, а потом хоть всемирный потом. Пока мы его будем доставлять в Европу, он может выкинуть какой-нибудь фортель и сбежать. И ищи его тогда.

– Что же ты предлагаешь? – спросила Анжелика.

– Его нужно сдать нашим резидентам здесь, пусть они заботятся о профессоре. У них гораздо больше возможностей переправить его туда, куда следует. Я уже связался с нашими агентами тут. И завтра отвезу его.

– Я поеду с тобой.

– Нет, я не получил разрешение на твой контакт с этими ребятами. Я имею право ехать только одни. Но ты не беспокойся, это совсем недалеко, всего 50 километров. На машине туда и обратно я управляюсь за два часа.

– Когда же ты едешь?

– Завтра утром. А следующим утром начинаем наш путь домой. Прояви еще совсем немного терпения.

– Я проявлю, – заверила Анжелика.

Утром Вольпин вместе со своим спутником сел в машину и умчался. Они с Анжеликой даже толком не простились, она еще спала, когда он встал. Мустафа Кемаль выделил ему джип. Почему-то он с первой же встрече проникся к нему уважением.

Анжелика забеспокоилась, когда минуло три часа после их отъезда, а муж не вернулся назад. Снарядили экспедицию на поиски. В километрах сорока от города обнаружили пустую машину. Осмотр не дал никаких результатов, в том числе не нашли и следов крови.

Все попытки найти хоть какие-то следы Вольпина и Аслунда не дали результатов, никто ничего не знал об их судьбе. Анжелика была в отчаянии и корила себя, что не настояла на том, чтобы сопровождать мужа.

Через неделю тщетных поисков она отправилась домой. У нее не было выбора, ее ждали дети.