Анна Голон - Анжелика. Мученик Нотр-Дама

— Полагаю, мы друг друга поймем, — заявила она через минуту, закончив разглядывать Анжелику. — Красавица моя, что вы скажете о просторном замке под Парижем, с дворецким, выездными лакеями, слугами и служанками, шестью каретами, конюшнями и о ста тысячах ливров ренты?

— И все это предлагают мне? — рассмеялась Анжелика.

— Вам.

— И кто же?

— Тот, кто желает вам блага.

— Сомневаюсь в этом. Но все же?

Собеседница наклонилась к ней с заговорщическим видом.

— Один богатый господин умирает от любви к вашим прекрасным глазам.

— Выслушайте меня, мадам, — произнесла Анжелика, прилагая все усилия, чтобы сохранить серьезный вид и не обидеть почтенную даму, — я в высшей степени признательна этому господину, кем бы он ни был, но боюсь, что моей наивностью хотят воспользоваться, делая столь по-королевски щедрое предложение. Этот господин плохо знает меня, полагая, что своими волшебными посулами сможет убедить меня ему принадлежать.

— Вы живете в Париже в таком достатке, что можете позволить себе пренебречь подобным предложением? Разрешите я напомню, что все ваше имущество опечатано и вы продали свои экипажи.

Ее единственный глаз, похожий на глаз маленькой хищной птицы, сверлил Анжелику.

— Вижу, вы хорошо осведомлены, мадам, но определенно я пока еще не намерена продавать свое тело.

— А кто вам об этом говорит, глупышка? — с внезапным раздражением процедила сквозь зубы Като.

— Мне показалось…

— Вот еще! Вы можете завести любовника, а можете и не заводить. Живите монашкой, если вам так угодно. Вас просят только об одном — принять это предложение.

— Но… что взамен? — спросила удивленная Анжелика.

Мадам де Бове подошла к ней еще ближе, положила веер и фамильярно взяла ее за обе руки.

— Ну, это совсем просто, — произнесла она урезонивающим тоном доброй бабушки. — Вы устраиваетесь в чудесном замке, выезжаете ко двору, бываете в Сен-Жермене[4], в Фонтенбло[5]. Не правда ли, вы с удовольствием будете участвовать в придворных праздниках, вам понравятся ухаживания, комплименты? Конечно, если хотите, вы можете по-прежнему называть себя мадам де Пейрак… Но, вероятно, вы подумаете о том, чтобы поменять имя. Например, мадам де Сансе… Так мило… Все будут любоваться вами и говорить: «Вот прекрасная мадам де Сансе». Хм… Заманчиво, не так ли?

— Но, в конце концов, — потеряла терпение Анжелика, — вы считаете, что я настолько глупа, что поверю, будто некий дворянин собирается осыпать меня богатством, ничего не требуя взамен?

— Тем не менее почти так дело и обстоит. Вас просят заниматься только своими нарядами, драгоценностями и думать о развлечениях. Неужели это так сложно для прелестной молодой особы? Вы понимаете, — настаивала она, чуть наклоняясь к Анжелике, — вы понимаете, о чем я?

Анжелика глядела в лицо собеседницы, которая старалась держаться дружелюбно, располагающе, но черная повязка на глазу, пусть даже атласная, придавала ее лицу вульгарное выражение и делала ее похожей на разбойницу.

— Вы меня понимаете? Не нужно больше ни о чем заботиться! Забудьте!

«От меня хотят, чтобы я забыла Жоффрея, — сказала себе Анжелика, — забыла, что я его жена, отказалась защищать его, стерла всякое воспоминание о нем, вычеркнула из своей жизни. Требуют, чтобы я замолчала, чтобы забыла…»

Перед ее мысленным взором возник ларец с ядом. Все из-за этой истории, она была сейчас почти уверена в этом, все началось из-за нее. Кому выгодно ее молчание? Людям, занимающим самые высокие государственные должности: господину Фуке, принцу Конде, — всем тем, чья измена, старательно забытая, столько лет покоится в сундучке из сандала.

Анжелика покачала головой, сохраняя полное хладнокровие.

— Сожалею, мадам, видимо, я не слишком умна, потому что решительно не понимаю, о чем вы говорите.

— А вы подумайте хорошенько, будьте паинькой, а потом сообщите мне свой ответ. Смотрите только, чтобы не было слишком поздно. Нескольких дней на размышление вам хватит, не правда ли? Милочка, не лучше ли принять предложение…

Она наклонилась к Анжелике и прошептала ей почти в самое ухо:

— …чем расстаться с жизнью?

— КАК вы полагаете, мэтр Дегре, с какой целью неизвестный господин предлагает мне замок и сто тысяч ливров ежегодной ренты?

— Черт возьми, — ответил адвокат, — с той же целью, с какой я сам предложил бы вам сто тысяч ливров.

Анжелика взглянула на Дегре, не понимая, что он имеет в виду, и вдруг покраснела под дерзким взглядом молодого человека. Прежде ей и в голову не приходило пристально разглядывать своего адвоката. С некоторым волнением она осознала, что под поношенной одеждой скрывается сильное, хорошо сложенное тело. Крупный нос и неровные зубы — конечно, не красавец, но у него довольно выразительное лицо. Мэтр Фалло как-то заметил, что уважаемым магистратом Дегре сможет стать только благодаря таланту и эрудиции. Он редко общался со своими коллегами, но зато шлялся по кабакам не меньше, чем в университетские годы. Именно поэтому ему, бывало, поручали дела, требующие расследований в местах столь подозрительных, что туда не рискнули бы ступить благопристойные господа из квартала Сен-Ландри из опасения погубить там свою душу.

— Нет-нет, — сказала Анжелика. — Это наверняка не то, о чем вы подумали. Я попробую поставить вопрос иначе: почему меня дважды пытались убить, ведь это еще более надежный способ принудить меня к молчанию?

Адвокат сразу помрачнел.

— Что же, именно этого я и опасался, — заявил он.

И, оставив прежнюю непринужденную позу, в которой он сидел на краю стола в маленьком кабинете прокурора Фалло, он с серьезным видом уселся напротив Анжелики.

— Мадам, — продолжал он, — возможно, я не тот представитель закона, который внушает вам доверие. Однако в данном случае я полагаю, что ваш уважаемый зять не так уж ошибся, рекомендовав вам обратиться ко мне, поскольку дело вашего мужа требует скорее навыков частного сыска, которыми волею судеб я и владею, чем скрупулезных знаний законодательства и тонкостей судебного делопроизводства. Но, откровенно говоря, у меня будет шанс распутать эту интригу, только если вы сообщите мне все, о чем вам известно, чтобы я мог ясно видеть картину. Короче говоря, есть вопрос, который мне не терпится вам задать…

Он поднялся, выглянул за дверь удостовериться, что их никто не подслушивает, отдернул занавеску, скрывавшую полки с папками, и, наконец, вернувшись к молодой женщине, вполголоса спросил:

— Что известно вам или вашему мужу, что могло бы испугать одного из влиятельнейших лиц королевства? Я имею в виду месье Фуке.

У Анжелики побелели даже губы. Она в полной растерянности уставилась на адвоката.

— Значит, я прав, вы что-то скрываете, — произнес Дегре. — Я как раз поджидаю известий от шпиона, которого подослал к Мазарини. А другой шпион навел меня на след некого слуги по имени Клеман Тоннель, который в свое время пристроился у принца Конде…

— И был дворецким у нас в Тулузе.

— Вот именно. Этот человек к тому же связан с месье Фуке и на самом деле работает только на него, время от времени получая, видимо, посредством шантажа, солидное вознаграждение от своего бывшего хозяина — принца Конде. Теперь следующий вопрос: кто передал вам роскошное предложение насчет замка и ренты?

— Мадам де Бове.

— Кривая Като!.. Тогда сомнений нет, в деле замешан Фуке. Он щедро платит старой мегере, чтобы выведать у нее все дворцовые тайны. Раньше она была на довольстве у Мазарини, но он оказался скупее суперинтенданта финансов. Добавлю, что я напал на след еще одного знатного вельможи, который поклялся погубить вас и вашего мужа.

— И кто же он?

— Месье, брат короля.

Анжелика воскликнула:

— Вы с ума сошли!

Молодой человек с недовольным видом поморщился.

— Думаете, я швырнул на ветер ваши полторы тысячи ливров? Может быть, я и похож на шута, мадам, но раз сведения, которые я добываю, стоят так дорого, то именно потому, что они достоверны. Ловушку в Лувре подстроил брат короля, это он пытался вас убить. Я выяснил это от наемника, напавшего на вашу служанку Марго, и мне понадобилось оплатить не меньше десяти пинт вина в «Красном петухе», чтобы вытянуть из него такое признание.

Анжелика провела рукой по лицу. Срывающимся голосом молодая женщина пересказала Дегре поразительный эпизод, свидетельницей которого она случайно оказалась в замке Плесси-Бельер много лет тому назад.

— Известно ли вам, как сложилась судьба вашего родственника, маркиза дю Плесси?

— Нет, не известно. Может быть, он в Париже или в армии.

— Фронда уже в прошлом, — задумчиво проговорил адвокат. — Но угли до сих пор тлеют, и достаточно одной искры, чтобы вновь раздуть пламя. Видимо, не так мало тех, кто все еще боится, как бы в один прекрасный день не всплыли неопровержимые свидетельства их былой измены.

Резким движением он смахнул со стола ворох бумаг и гусиных перьев.

— Итак, что мы имеем. Мадемуазель Анжелика де Сансе, то есть вы, подозревается в том, что ей известна некая опасная тайна. Принц или месье Фуке поручают своему слуге Клеману шпионить за вами, что он и проделывает долгие годы. Наконец, он убеждается в том, что подозрения не были беспочвенными: именно из-за вас исчез ларец, и его секрет известен только вам и вашему мужу. Тут наш слуга идет к Фуке и продает сведения за звонкую монету. И с этого момента ваша гибель — дело решенное. Все, кто живет на деньги суперинтенданта, все, кто боится их лишиться или оказаться в немилости, тайно объединяются против сеньора из Тулузы, ведь тот однажды может предстать перед королем и заявить: вот что мне известно! В Италии против вас, вероятно, использовали бы яд или кинжал. Но все знают, что граф де Пейрак к яду невосприимчив. Кроме того, французы предпочитают придавать подобного рода делам видимость законности. Нелепое обвинение, выдвинутое монсеньором де Фонтенаком, пришлось как нельзя кстати. Опасного дворянина попросту арестовывают под предлогом того, что он якобы занимается колдовством. Короля с легкостью вводят в заблуждение, разжигая в его душе зависть к чрезмерному богатству тулузского сеньора. И вот пожалуйста! За графом де Пейраком захлопнулись ворота Бастилии. Все смогли вздохнуть спокойно.