Анна Голон - Анжелика Маркиза Ангелов

Не забывая о своих привычным походах на болота, она все чаще стала приходить к Мелюзине. Иногда ей казалось, что эта женщина, живущая в подземной пещере, вовсе не человек, а ангел, который всегда готов прийти на помощь в любой беде.

Отныне она старалась узнать и запомнить все, что возможно, об этих дарах, скрытых в корнях деревьев и их величественных вершинах, в траве на лужайках и у ручья, а еще больше о тех, какие были в мире, полном преград, который окружал болотистую страну, дарах, способных наделять властью над жизнью и удачей, властью, о которой ничего не знали простые смертные.

«Верь мне, я открою тебе секреты, что позволят жить в мире с любовью».

И колдунья рассказывала про травы, помогающие при родах, и про травы, предохраняющие от ребенка. «Это поможет, если тебя взяли силой… ведь солдатня так часто заявляется к нам! Нам не нужны проклятые дети», — объясняла Мелюзина.

Анжелика смутно чувствовала, что уроки Мелюзины могут помочь ей избежать ловушек, уже расставленных жизнью на ее пути, чтобы заманить ее в беду. По крайней мере, теперь она могла использовать для защиты все, что загадочная и щедрая природа разбросала под ногами у людей.

НЕСКОЛЬКО месяцев спустя приехал «черный гость».

Анжелика хорошо запомнила это событие и часто о нем вспоминала. Далекий от того, чтобы нарушать устои и обижать, как поступили предшествующие ему гости, он принес вместе со своими странными словами надежду, которая будет сопровождать Анжелику в течение всей жизни, надежду, так глубоко укоренившуюся в ней, что в годины несчастий, с которыми она столкнулась позже, ей достаточно было закрыть глаза, чтобы вновь представить тот весенний дождливый вечер, когда появился гость.

Анжелика уже вернулась в свое обычное расположение духа: уверенная в себе и жадная до открытий. Успокоенная словами и отварами Мелюзины, она была довольна, что столкнулась с этими людьми, благодаря которым ей удалось увидеть вблизи сверкающий мир двора с его праздниками и интригами. Мир, в котором она будет однажды призвана жить, потому что в сказках либо сам король, либо сын короля всегда отправляется искать принцессу в глубине ее старого замка.

Год выдался дождливым, что было хорошо для урожая, но удерживало от прогулок в лес и по болотам.

Продолжая посвящать занятиям с Пюльшери долгие часы, Анжелика проводила много времени в любимой кухне. Вокруг нее играли Дени, Мари-Аньес и маленький Альбер. Самый младший братик лежал в колыбели возле очага. Кухня была самым уютным местом в доме. Огонь горел там постоянно и почти без дыма, потому что дымоход огромного камина был очень высоким. Отблески этого негаснущего пламени, танцуя, отражались в красных днищах кастрюль и мисок, которыми были увешаны стены. Нелюдимый мечтатель Гонтран нередко часами наблюдал за мерцанием этих отражений, в которых он видел некие странные образы, а Анжелика угадывала в них ангелов-хранителей Монтелу.

Тем вечером Анжелика готовила пирог с зайчатиной. Она уже придала тесту круглую форму и резала мясо. Фантина, которая ей помогала, заподозрив неладное, проворчала:

— Что это значит, моя птичка? Это не похоже на тебя — заниматься хозяйством. Моя стряпня стала для тебя недостаточно хороша?

— Нет, но я должна быть готовой ко всему.

— Как это?

— Вчера ночью, — сказала Анжелика, — мне приснилось, что я служанка и готовлю для детей. Это доставляло мне радость, потому что они все сидели вокруг стола и смотрели на меня благодушными глазами. Что же я буду делать, если стану служанкой и не смогу приготовить еду для детей моего хозяина?

— Как тебе в голову могут приходить такие мысли? — воскликнула кормилица с искренним негодованием. — Ты никогда не станешь служанкой, по той простой причине, что принадлежишь к дворянскому роду. Ты выйдешь замуж за барона или графа… а может быть, даже за маркиза? — добавила она со смехом.

Сидящий в углу Раймон поднял голову.

— Я вижу, твои планы на будущее изменились. Мне говорили, что ты хотела стать главарем разбойников.

— Одно другому не мешает, — ответила девочка, продолжая энергично рубить мясо.

— Послушай, Анжелика, ты не должна говорить такие… такие ужасные вещи! — заявила вдруг тетушка Пюльшери, которая пришла укрыться в кухне не столько от холода, сколько от язвительных замечаний своей сестры, тетушки Жанны.

— Но я не думаю, что Анжелика так уж не права, — рассудительно сказал Раймон. — Один из смертных грехов на земле — это гордыня, и мы не должны упускать ни единой возможности, чтобы с ней побороться. Смириться и выполнять работу прислуги, очевидно, на пользу любому человеку.

— Ты говоришь глупости, — отчетливо произнесла Анжелика. — Я совершенно не хочу смиряться. Я просто хочу научиться готовить для детей, которых люблю. Ты будешь это есть, Мари-Аньес? А ты, Альбер?

— Да! Да! — поспешно закричали оба малыша.

Снаружи послышался топот копыт.

— Вот и ваш отец вернулся, — сказала тетушка Пюльшери. — Анжелика, я думаю, что будет лучше, если мы пройдем в гостиную.

Но после короткой паузы, во время которой всадник, должно быть, спешился, у входной двери зазвонил колокол.

— Я иду! — закричала Анжелика.

Она поторопилась к двери, забыв о своих засученных рукавах и перепачканных мукой руках. Сквозь пелену дождя и вечерний туман она различила высокого худого мужчину, с его плаща ручьем лилась вода.

— Вы поставили свою лошадь под навес? — поинтересовалась она. — Здесь животные очень легко простужаются. Из-за болот туман очень густой.

— Благодарю вас, мадемуазель, — ответил незнакомец, сняв большую фетровую шляпу и поклонившись. — Я счел для себя возможным, по традиции путешественников, сразу же поставить свою лошадь и багаж на вашу конюшню. Поняв этим вечером, что я слишком далек от своей цели, и проезжая мимо замка Монтелу, я решил попросить месье барона приютить меня на одну ночь.

Если судить по его костюму из толстого черного сукна, украшенному только белым воротничком, решила Анжелика, то перед ней мелкий купец или празднично одетый крестьянин. Однако его акцент — неместный и напоминающий иностранный — сбивал ее с толку и мешал угадать его родной язык.

— Мой отец еще не вернулся, но вы проходите и обогрейтесь. Мы пошлем слугу обтереть соломой вашу лошадь.

Когда она возвратилась в кухню, ведя за собой гостя, ее брат Жослен вошел через заднюю дверь. Весь в грязи, с красным перепачканным лицом, он затащил на плиточный пол кабана, которого убил рогатиной.

— Удачная охота, месье? — очень вежливо поинтересовался гость.

Жослен окинул его неприветливым взглядом и проворчал что-то себе под нос. Потом он уселся на табурет и протянул ноги к огню. Гость скромно расположился в углу, приняв тарелку супа из рук Фантины. Он объяснил, что он из этих краев, родился возле Секондиньи, но, проведя долгие годы в путешествиях, стал говорить на своем родном языке с сильным акцентом.

— Но язык быстро вспоминается, — заверил он. — Прошло не больше недели, с тех пор как я высадился в Ла-Рошели.

При этих словах Жослен поднял голову и посмотрел на него горящими глазами. Дети окружили его и принялись засыпать вопросами.

— В каких странах вы бывали?

— Это далеко?

— Чем вы занимаетесь?

— Ничем, — ответил незнакомец. — Сейчас я собираюсь просто ездить по Франции и рассказывать тем, кто желает послушать, о моих приключениях и путешествиях.

— Как трубадуры, поэты Средневековья? — вмешалась Анжелика, которая все-таки усвоила кое-что из уроков тетушки Пюльшери.

— Что-то вроде того, хотя я не умею ни петь, ни слагать стихи. Но я могу поведать очень красивые истории о странах, где виноградники растут сами по себе. Гроздья висят на деревьях в лесу, но местные жители не умеют делать вино. И это к лучшему, ведь Ною не пошло на пользу пьянство, и Господь не пожелал, чтобы в свиней превратились все люди. Остались еще непорочные племена на земле.

На вид ему было уже около сорока лет, но что-то непреклонное и страстное было в его взгляде, устремленном вдаль.

— Чтобы добраться до этих стран, нужно плыть морем? — недоверчиво спросил обычно молчаливый Жослен.

— Надо пересечь весь океан. Там, в глубине материка, находится множество рек и озер. Местные жители красные как медь. Они украшают голову птичьими перьями и передвигаются на лодках, сшитых из коры или шкур животных. Я также бывал на островах, где люди совсем черные. Они питаются тростником толщиной с руку, который называют сахарным, и действительно, из него добывают сахар. Из его сиропа также делают напиток. Он крепче, чем пшеничная водка, но меньше пьянит и придает веселость и силу, — ром.

— Вы привезли этот чудесный напиток? — спросил Жослен.

— У меня есть только одна фляга в седельной кобуре. Но я оставил несколько бочонков моему кузену в Ла-Рошели, он надеется хорошо на них заработать. Это его дело. Что касается меня, я не коммерсант. Я всего лишь путешественник, интересующийся новыми землями, жаждущий изучить их, места, где никто не испытывает ни голода, ни жажды и где человек чувствует себя свободным. Именно там я понял, что все плохое исходит от белого человека, потому что он не послушал слово Господне, а извратил его. Ибо Господь не приказывал ни убивать, ни разрушать, но любить друг друга.

Наступило молчание. Дети не привыкли к таким необычным речам.

— Жизнь в Америках, стало быть, совершеннее, чем в наших странах, где Господь властвует уже столь давно? — неожиданно раздался спокойный голос Раймона.

Он приблизился, и Анжелика заметила в его взгляде выражение, схожее с выражением гостя. Тот внимательно его разглядывал.