Помолчав немного, Анжелика сказала:

— Трудность заключается в том, что мы должны сражаться против теней. Да, я знаю… Это — заговор теней. Так было в прошлом. Так и теперь. Они преследовали меня в королевстве, они подстерегают меня и в Квебеке. Каждого из этих врагов нужно разоружать по отдельности. Сначала пересчитать их, потом разоблачить, вывести на свет божий. Каждому лицу дать имя. Ведь степями не воюют. Нужно сорвать маски Поэтому я и боюсь, особенно иезуита д'Оржеваля, который так враждебно ко мне настроен, хотя никогда меня и не видел. Он — тоже тень. Почти миф. Я даже стала спрашивать себя — существует ли он на самом деле. Но чуждо идти до конца.

Она говорила все это возбужденно, глаза ее сияли, наклонившись к ней, де Пейрак очень внимательно вглядывался в ее зрачки, пытаясь разгадать их волнующее выражение, которое очаровывало и манило его сильнее, чем в молодости.

Внезапно Анжелика заметила:

— Вы, как Никола де Бордагне. Он слушает только мой голос, а не то, что я ему говорю. А вы? Пейрак страстно обнял ее.

— Я? Я теряюсь перед красотой ваших глаз, особенно когда вы пугаетесь. Нет ничего более очаровательного.

— Мужчина, вы меня гневите!

И они оба рассмеялись. Он нежно поцеловал ее волосы — Моя дорогая, я не сомневаюсь в верности ваших предчувствий. Но для меня, как мужчины, открыты другие горизонты. Я могу успокоить вас: положитесь на меня. Есть много светлых умов, которые могли бы разделить с нами мечты о братстве. Но пока нужно держать их в секрете. У меня и в Квебеке есть единомышленники, особенно одно очень влиятельное лицо. Этo мой надежный друг.

— Фронтенак?

Граф отрицательно качнул головой.

— Я не назову имени, пока мы не прибудем в Квебек. Это может навлечь на него опасность. Но я вас познакомлю.

— И все-таки мне тоскливо.

— А знаете, почему? Я могу сказать, что является причиной вашей тоски. Вы встревожены потому, что до сих пор не выбрали платья для вашего появления в Квебеке.

— Платье? — спросила она. — А ведь правда, я совсем не подумала, в каком платье я приеду в Квебек!

— Платья? Все они здесь. Какое выбрать? Есть три: одно светло-лазурное, цвета льда, другое золотистое, похожее на то, которое вы носили в Биарице, третье — из пурпурного бархата. Лазурь из Парижа, золото из Англии, пурпур из Италии.

Анжелика раскрыла рот.

— Как! Вы подумали об этом? Когда? — воскликнула она.

— Всегда. Потому что в любой момент в мыслях я вижу вас красивой, счастливой, в толпе поклонников.., даже в лесной глуши.

— О, вы восхитительны!

Анжелика бросилась ему на шею. Он был прав. И сразу облегчил ей сердце Анжелика стала весело обдумывать, как лучше поразить толпу в Квебеке.

— Вы все угадываете, мой дорогой сеньор. Я же перед вами просто ребенок.

— Конечно. Разно вы этого не знали? — спросил Пейрак и поцеловал ее в губы.

Глава 33

Анжелика торопливо шла в густом тумане, окутавшем берег. За ней едва поспевали Дельфина, Морис и Куасси-Ба, который нес корзины.

Заря едва занималась, но Анжелика боялась опоздать к отплытию «Сен-Жан-Баптиста».

«Мирабель» отправится утром: ее капитан еще не закончил свои покупки. Анжелика встретилась со слугой барона д'Арребу, передала ему секретный пакет и щедро оплатила услугу. Слуга ей понравился. Он производил впечатление человека серьезного и преданного. Ведь он готов был последовать за своим господином в Бастилию. Анжелика дала ему массу наказов. Слуга должен наизусть знать адрес Дегре, некоторые имена и названия мест, где он может рассказать о документах, если они погибнут в пути. Ни в коем случае письмо не должно попасть в руки врагов.

«Сен-Жан-Баптист», наконец, подготовился к отплытию Де Пейрак радовался, что удаляется посланник короля.

— Вы раньше нас отправляетесь в Квебек. Сообщите о нас, — сказал он Никола де Бордагне и капитану, который немного опомнился после запоя.

Анжелика поспешила попрощаться с мадемуазель Бургуа, которая направлялась к кораблю.

— Я принесла вам немного провизии и кое-какие лекарства. Вот пузырь с моржовым жиром, которым спасают обмороженных рыбаков, но его можно давать и ослабевшим детям. Я надеюсь, что мы скоро встретимся вновь. Хотя «Сен-Жан-Баптист» отправляется раньше нас, но мы не намного отстанем от него. Мы увидимся скоро, не правда ли?

Монашка казалась сдержанной и холодной. Анжелика этого ждала. Отведя мадемуазель Бургуа в сторону, она спросила:

— Маргарита, что произошло? Вы больше не хотите быть моим другом? Я знаю, что вас занимает. Вы услышали о лодках, которые проплыли над Квебеком. Не так ли?

— Послушайте, — сказала мадемуазель Бургуа, — это важное предупреждение. Ведь мы живем в такое ужасное время. А огненные лодки предвещают близкую смерть, постоянные катастрофы. Когда в последний раз мы увидели на небе огненные лодки, началась страшная война с ирокезами. Были слышны жалобные голоса с неба, а потом показались огненные лодки. За этим последовало разорительное землетрясение. Что же сегодня предвещает появление огненных лодок? Какую опасность? Против чего предостерегает нас небо? И мы вправе спросить вас: «Что несете вы нам? Что везут нам ваши хорошо вооруженные корабли: добро или зло?» — Боже мой! — воскликнула Анжелика. — О каком оружии вы говорите ? Вы видите, что мы не ирокезы. Вы разумная женщина и должны замечать, что в этом сезоне на рейде было мало врагов. Это сказалось наше влияние на вождя Пяти Наций Уттаке. Мы взяли на абордаж ваше судно, это так, но мы не открыли огонь.

— Туман поднимается, — сказал чей-то голос.

— Анжелика боялась, что, увидев ее, появится граф де Бордагне, а ей не хотелось сейчас встречаться с ним.

Мадемуазель Бургуа, которую здесь очень любили и слушали, могла бы успокоить горячие головы.

— Послушайте, Маргарита, торопливо сказала она ей. — Я вас умоляю, расскажите о нас в Квебеке, верните нам доверие обезумевшего города. Я не прошу вас кривить душой, говорите только то, что вы видели.

Маргарита Бургуа повернула голову, давая попять, что она не имеет влияния в Квебеке. Ее владения — это Вилль-Мари, то есть Монреаль, куда она и торопится попасть. Анжелика чувствовала, что Бургуа изменила отношение к ней. Ее первоначальное доброжелательное отношение исчезло, как только появилась «Мирабель». Причиной этого, как догадывалась Анжелика, была не только история с лодками.

Туман расплывался клочьями, касаясь их лиц.

— Еще нельзя отчаливать, — сказал кто-то.

— Слава богу, у меня есть время побыть с вами. Я не хочу отпускать вас в таком состоянии. Маргарита, скажите мне все. Вас что-то тревожит, волнует. И это не только предзнаменование. Расскажите, заклинаю вас.

— Я узнала, что епископ готов вот-вот распустить мою общину в Монреале, — призналась монахиня. — Боюсь, что я застану только обломки моего творения.

Она добавила, что ее сместили с поста старшей, заменили монашкой из Квебека. И еще, мсье де Ломени-Шамбор потерял рассудок.

— Ломени-Шамбор! Но это невозможно, — воскликнула Анжелика.

Она не видела, какое отношение имеет несчастье обители Вилль-Мари к кавалеру Мальтийского ордена. Но она начала понимать, что это очень сложные отношения.

— Что же произошло?

— Он влюблен в вас, — с болью в голосе бросила мадемуазель Бургуа и закрыла лицо руками. -Такой праведник, само совершенство. О, боже мой! Это ужасно.

— Но это не правда, — запротестовала Анжелика. — Вы прекрасно знаете, как и я, что мсье де Ломени-Шамбор очень далек от подобных страстей.

Мадемуазель Бургуа уныло покачала головой.

— ..Как Пон-Бриан, как другие, которых вы довели до гибели. После нескольких встреч с вами они готовы были нарушить свои обеты, оставить своих друзей и переметнуться в стан врагов бога и короля.

— Но это ни в какие ворота не лезет… Ах! Мы ведь во Франции… Я забыла… Любовь царит повсюду, Маргарита, возьмите себя в руки. Дождитесь, пока прибудете в Квебек, там вы вновь встретите мсье де Ломени, и надежда вернется к вам. Не отчаивайтесь. Все это только сплетни. Он принимал нас дважды за городом, в Кеннебеке, и все.

Порывистым движением она схватила бедную монашку за руку и заставила ее посмотреть в глаза.

— Если говорить искренне, разве между нами не может быть другого отношения, как только бойня, убийство, месть; око за око, зуб за зуб? О, Маргарита, я знаю и Священное Писание и Евангелие, Я была воспитана урсулинками в Пуатье. Я знала, там сказано: «Мир на земле людям и добрая воля», Скажите же, скажите мне, Маргарита, вы действительно убеждены, что между нами не может быть другого, как только война и пушечная канонада?

— Вы взволновали меня, — сказала Маргарита Бургуа. Она наклонилась, чтобы отодвинуть корзины с провизией, принесенные Анжеликой.

— Оставьте, — сказала Анжелика, — возьмите корзины с, собой. Вы вернете их нам в Квебеке. И подумайте о том, что я вам сказала: «Мир на земле людям и добрая воля». Если мы, женщины, откажемся хранить порядок, то чего же нам ждать от мужчин, которые только и мечтают о поводе для ссоры.

Стали загружать шлюпки, помогали женщинам и детям занять там места.

— Могу я попросить вас присмотреть за бедным англичанином? — продолжала Анжелика. — Он не может оставить медведя, а экипаж настроен к ним враждебно. Маргарита Бургуа искоса взглянула на нее.

— Разве вы не знаете?

— О чем?

— Я слышала, что мсье де Пейрак направил на борт «Сен-Жан-Баптиста» несколько человек из своего экипажа, чтобы они сопровождали нас до Квебека. Может быть, они будут помогать команде корабля, а, возможно, им поручено охранять нас как пленников, во всяком случае, при них никто не посмеет обидеть англичанина.

— Ах, так. Вот приятная новость. Это хорошо и для англичанина, и для всех путешественников. Значит, Жоффрей так решил… Он ничего не сказал мне об этом. Теперь я спокойна.