– Но вы хотели уничтожить его еще в Париже, – решилась возразить Анжелика, – и все-таки не уничтожили. Быть может, он ни в чем не виноват!..

– Он виноват уже тем, что появился на свет! – сурово произнес царь.

– Короче говоря, ситуация безвыходная! – подытожил Кантор. И тут Анжелика наконец-то нашла выход из этой ситуации, которая и вправду представлялась почти безвыходной.

– Ваше Величество! – обратилась к царю Анжелика. – Прошу вас, прикажите отвести нам какое-нибудь помещение, где мы могли бы умыться, поесть и выспаться после тяжелой дороги, а затем просто-напросто расскажите нам, в чем виновен бедняга Андре Рубо!..

– И где же он? – воскликнула Онорина.

– Его везут в мою столицу, в Москву! Его везут под строгой охраной, под караулом, как у нас говорят! ..

Царь Петр позвал каких-то странных людей, мужчин и женщин, одетых в серое тряпье. Эти люди и являлись хозяевами небольшого хутора. Женщины кое-как прибрали две комнаты. Анжелика, Кантор и Онорина ждали, сидя на грязной лавке. Затем царь самолично повел Кантора мыться и мылся вместе с ним, оказав ему тем самым большую честь. Что это было за мытье, Анжелика и Онорина совсем скоро узнали. Оборванная женщина привела их в деревянный домишко, внутри которого нагрета была большая печь. Женщина помогла гостьям раздеться и принялась бить их древесными ветками. Помещение заполнилось паром, Анжелика и Онорина задыхались. На какое-то мгновение им пришла мысль, что их желают подвергнуть страшной и мучительной казни. Но женщина, приведшая их в это парное логово, также разделась и знаками просила их бить ее по спине и груди ветками. Затем она распахнула дверь и голая кинулась с порога в огромный сугроб. Анжелике и Онорине ничего не оставалось, как броситься вслед за ней. К их великому удивлению, они даже не ощутили холода. Вымывшись таким необычным для них способом, Анжелика и Онорина вновь оделись. В комнате, кое-как прибранной, уже был накрыт стол. На деревянной столешнице поставлена была деревянная посуда с кушаньями. Царь Петр сидел во главе стола. Женщина, та самая, которая мылась вместе с Анжеликой и Онориной, поставила перед царем и его гостями миски с каким-то варевом. Царь приказал ей удалиться. На этот раз никто, кроме его парижских гостей, не разделял с ним трапезу. Анжелика увидела на середине столешницы большое деревянное блюдо с ломтями черного хлеба. На вкус этот хлеб оказался очень кислым. Варево приготовлено было из капусты и свиного мяса, плохо проваренного. Набрав жижи в деревянную ложку и попробовав, Анжелика была несколько удивлена:

– Ваше Величество! – обратилась она к царю Петру. – В Московии принято есть несоленую пищу?

– Нет, – отвечал он, – у нас иной обычай! Видите рядом с хлебным блюдом солонку? У нас каждый сам берет соль, сколько ему захочется, и солит уже сваренную пищу!

Анжелика, Онорина и Кантор послушно принялись есть на московитский лад. Тем не менее они так проголодались, что ели незнакомую и невкусную пищу почти что с удовольствием. После трапезы они отдохнули и выспались в отведенных им комнатах, а затем снова были призваны к царю.

– Вы хотели узнать, почему я преследую этого беднягу Андре Рубо? – начал разговор царь. – Я расскажу вам. Но это не такая короткая история…

Анжелика, Онорина и кантор изъявили полное согласие слушать. Теперь у них было много времени. И этим временем, по сути, распоряжался царь Петр. И вот что он рассказал им.

ИСТОРИЯ МОСКОВИТСКОГО ЦАРЯ ПЕТРА


– Мой отец был много лет царем Московии. Государство это покамест не очень велико, но я уверен, что мне удастся расширить его границы! Согласно московским обычаям, мой отец был женат и имел большое число детей, первую его супругу звали Марией. Она ежегодно производила на свет царевичей и царевен и наконец число их достигло шестнадцати. И родив последнюю дочь, Мария скончалась. А вскоре сыновья царя также начали умирать один за другим. И первым умер Алексис, подававший большие надежды. В живых остались только два сына Марии и моего отца, имя которого также было Алексис. Этих сыновей звали Теодором и Иваном. К несчастью, оба отличались чрезвычайной болезненностью. Таким образом судьба династии оказалась под угрозой. Отец мой, хотя и был уже в годах, но отличался еще завидной телесной силой, частенько езжал на охоту, но отличался также и завидным благочестием, соблюдал все обряды, положенные нашей церковью. Помимо двух болезненных сыновей супруга одарила его и шестью дочерьми. В отличие от его мужского потомства, его дочери отличались прекрасным здоровьем, острым умом и красотой. Особенно выделялась среди них красавица и умница София. В Московии не было закона, который бы запрещал принцессам наследовать престол после смерти царя, но все же царь понимал, что его подданные не пожелают иметь над собою царицу после его смерти. И тогда он решил вступить в новый брак. Сначала он полагал, что делает это лишь для того, чтобы дать династии новых наследников-сыновей. Как это полагается в Московии, привезли во дворец множество девиц, дочерей из бедных и богатых семейств. Царь вошел в залу, где эти девицы были поставлены вдоль стен. Он внимательно смотрел на них, выбирая самую дородную, такую, которая могла бы дать ему и государству здорового и сильного наследника. И вдруг с ним случилось то, что вы в Париже называете «любовью»! Взгляд прекрасных черных глаз ожег его. И он тотчас отдал свое сердце дивной красавице Наталии, моей будущей матери. Отец стремился исполнить любое ее желание. Он приказывал изящно подстригать свою бороду и душить ее дорогими заморскими снадобьями. Когда Наталия пожелала проехать по столице в карете с открытыми окошками, он позволил ей это, хотя по обычаю царицы не должны были показываться народу. Она попросила его взять ее на соколиную охоту; и вот уже он ехал верхом подле ее экипажа, направляясь в степь, где лучшие охотники пускали соколов на бегущих зайцев и лисиц. Я явился первенцем моей матери, затем родились две сестры, Наталия и рано умершая Теодора. Мое рождение отмечено было большими празднествами, фейерверками и чеканкой памятных медалей. С самого раннего детства я чувствовал себя общим баловнем, будущим наследником престола. Меня окружали родичи моей матери, лелеявшие и баловавшие меня всячески. Отец видел во мне будущего полководца и дарил мне для игры немецких оловянных солдатиков. Меня даже одевали в одежду наподобие мундиров прусских полковников. Но когда мне минуло четыре года, отец мой внезапно скончался, совершенно скоропостижно. Моя мать и ее родичи настолько привыкли полагать себя защищенными и настолько были уверены в своем счастье, что даже и не сразу осознали, что прежней счастливой жизни пришел конец. Они не приняли вовремя меры для захвата власти и власть ускользнула из их рук. Моя сестра София, прежде жившая вместе со своими младшими сестрами в уединенной башне, как это положено в Московии, где царевнам запрещено выходить замуж, теперь решилась действовать. Родичи ее покойной матери давно уже были удалены от двора, но теперь она поспешно собрала их и явилась во дворец. А надо вам сказать, что никаких правил престолонаследования в Московии не существует. И все же народ полагал, что царю должен наследовать его старший сын. Однако если бы мои родичи успели провозгласить царем меня, подданные охотно смирились бы с этим. Но поскольку мои родичи пребывали в совершенной растерянности, София устроила так, что царем был провозглашен ее единоутробный брат Теодор. Возможно сказать, что она просто-напросто стащила его, почти умирающего, с постели и потащила на трон. Вскоре она устроила и его брак. Я остался в полном пренебрежении. Но это было лишь начало моих несчастий. Брат Теодор продолжал часто недомогать и постепенно все привыкли к тому, что в тронном зале его заменяет старшая сестра. Распоряжения ее отнюдь не были глупы, тем более, что помогал ей весьма мудрый дворянин, много учившийся и знавший математику и заморские языки; имя этого человека было Василий Голицын. Близость его к царевне, разумеется, не исчерпывалась добрыми советами! Меж тем молодая супруга царя Теодора ожидала первенца. Казалось, династию может ожидать новый расцвет. Но после рождения наследника царица внезапно тяжело занемогла и скончалась. А спустя несколько дней скончался и новорожденный царевич. А совсем скоро не стало и царя! В городе с ужасом шептались об этих смертях, последовавших столь внезапно одна за другой! Были в Москве люди, знавшие причину этих страшных смертей, но только не я, ребенок, и не моя мать, растерянная, печальная вдова! После смерти Теодора и его семейства постигли меня и мою мать страшные несчастья. Царевна София обвинила родичей моей матери в том, что они якобы желали смерти ее брата, несовершеннолетнего Ивана. Верные Софии войска бросились во дворец, где собрались вокруг моей матери ее родичи. Разразилась ужасающая бойня! Я видел, как убивали братьев моей матери, как убили ее престарелого отца и мою бабку! Мать отдала меня верной няньке и та спрятала меня в подвале. Убийцы не нашли меня, и, в сущности, к счастью для них, потому что московиты также всполошились и бросились во дворец. Горожане убивали солдат Софии, именуемых стрельцами, а эти самые стрельцы убивали горожан. Наконец, для остановления битвы, призван был глава церкви. Я помню, как меня, маленького мальчика, вывел, держа за руку глава нашей церкви, другою рукой он удерживал тонкую руку моего единокровного брата Ивана, младшего сына Марии, первой супруги моего отца. Громким голосом маститый старец возглашал, что оба царевича живы! Ему удалось убедить сражавшихся остановиться. Моя мать рыдала. И тут неожиданно, поправ девичий стыд, столь ценимый у московитов, явилась София. За ней следовали ее приспешники, возглавляемые Голицыным. Этот бесстыдный человек объявил, что поскольку оба царевича, то есть Иван и я, еще малы, то народ изъявил желание видеть на московском престоле их старшую сестру Софию, первородную дочь своего отца, царя Алексиса! Родичи моей матери были уничтожены, родичи Марии поддерживали Софию. Таким образом она сделалась правительницей. Впрочем, пока считалось, что она будет править лишь до совершеннолетия старшего из оставшихся в живых царевичей, то есть Ивана! Обо мне не было и речи! Но все уже прекрасно понимали, что именно я явлюсь соперником Софии! Покамест же она не решалась распорядиться о моем убийстве. Но она нарочно не назначала мне учителей, несмотря на усиленные просьбы моей матери. София желала видеть меня грубым и невежественным, надеясь, что это поможет ей отстранить меня от престола. Брат Иван отличался чрезвычайной болезненностью и едва ли мог прожить долго. Моя мать понимала, что и моя жизнь висит на волоске. Еще при жизни моего отца было направлено в заморские страны огромное посольство, названное великим. И вот моя мать обратилась к правительнице Софии с нижайшей просьбой, умоляя ее позволить мне присоединиться к этому посольству, как и положено принцу. София долго не давала позволения, однако в конце концов ее фаворит Голицын, который отнюдь не был глуп, заметил ей, что не позволяя мне исполнять обязанности принца, она настраивает против себя народ, и без того раздраженный женским правлением. Итак, я отправился в заморские страны, где многому научился. Я понял, что Московия должна быть благоустроена, согласно лучшим образцам благоустройства заморских стран. Я возвратился домой, исполненный планов и надежд. Но дома ждала меня скучная жизнь в затхлом деревянном дворце. Мне пришлось вступить в брак. Но когда моя мать объявила мне, что я должен в столь молодых годах сделаться супругом, я решительно отказался. Тем более, что мой брат Иван уже сделался супругом, и жена постоянно обманывала его. Моя мать говорила мне, что дети Ивана, родившего трех дочерей, могут быть в будущем соперниками для моих детей…