А если остаться, продолжать жить с родителями под их опекой, то самостоятельность будет отложена до замужества.

Ведь всё равно надо отчитываться — куда пошла, с кем, во сколько вернёшься.

Не знаю! Я уезжать не хочу. Да, я теряю свободу, но остаюсь с близкими и родными людьми, а как я без них? Даже слова сказать некому. Не поймёт никто и не пожалеет. А так хочется понимания и родных рядом. Нет, я без них себя не представляю.

Я задумчиво сидела и болтала ногами. А папа терпеливо ждал.

— Пап, я хочу в медицину и хочу на лечебный факультет. Дело не в семейной традиции. Я не собираюсь двигать науку, как мама, я хочу быть практиком, как ты. Хочу работать с людьми.

— Это сложно. Люди непредсказуемы.

— Я понимаю. Но ты же можешь. И я смогу.

— Могу, но иногда хочется всё бросить от усталости. Каждый человек имеет свой характер и свою хворь. Пациент несёт врачу негативные стороны характера и боль. А иногда очень хочется света. Анюта, ты выбираешь жизнь. Её качество, её светлые и тёмные стороны. Ты выбираешь количество усталости. Это не на сегодня-завтра, это до конца. Профессия — это образ жизни. Потому что основное время ты проведёшь на работе. Думай. Ещё есть немного времени.

— Я выбрала, я не ошиблась, и я не подведу!

— Хорошо. Работать ты собираешься?

— Прямо с первого курса? — я недоумевала.

— Я работал.

— А мама — нет.

— Нет, мама не работала во время учёбы, но она знаешь как училась!

— Так же, как сейчас работает. Знаю. Пап, давай не на первом курсе. И ещё, я не хочу уезжать. Вся эта романтика одинокой жизни и поиска себя не для меня. Я хочу с вами, это плохо?

— Нет, не плохо. Ты не думай, прокормить мы тебя прокормим. Дело не в материальной стороне. Просто профессия познаётся на практике. Ну, не с первого курса, значит, не с первого. Заниматься будешь на совесть, я проверю.

— Я знаю, что проверишь. У меня к тебе тоже вопрос есть.

— Спрашивай.

— Ты со своей мамой общаешься?

— Нет. Деньги посылаю на её день рождения и на Новый год. Это её выбор. Анечка, такова жизнь.

— Ясно. Значит, каждый человек делает свой выбор. Причём всегда, в любой ситуации?

— Всегда и в любой ситуации.

И тут меня накрыло. Я вдруг подумала, что зря отказалась уезжать. Мой отъезд в другой город мог бы решить проблему маленькой квартиры. Тогда не надо было бы её менять на большую. Мы же с Глебкой нормально жили в одной комнате, вот и он с Юленькой тоже нормально.

И не надо будет расстраивать дядьку.

Сейчас у папы все и выясню.

— Папочка, а если бы я уехала, ты не стал бы квартиру менять?

— Ты рассказала Глебу? — папа воспринял мой вопрос с улыбкой, как будто ждал такого поворота событий.

— Да, случайно, ещё до выпускного.

— И он молчит. Странно, видимо, что-то задумал. Твой отъезд на моё решение не повлияет. Ты не хочешь ехать, сама сказала так только что. Решила таким образом повлиять на ситуацию? Аня, твои жертвы не нужны, я поговорю с Глебом. И ещё, дочь, не думай, что я люблю его меньше тебя. Просто я в состоянии принимать решения самостоятельно и исполнять их.

— Папа! Он расстроен.

— Знаю. Мы поговорим. Анюта, он мне брат, но у меня своя семья, а у него своя. Пойми меня правильно.

— Вот если бы в нашем доме…

— Это был бы самый оптимальный вариант. Я только за — если бы нашлась квартира в нашем доме или сосед бы продал. Но нет вариантов в нашем доме. Или они требуют такую доплату, что мне с матерью не по карману. Денег у Глеба я не возьму. Он всё делает с добрыми намерениями. Но вы — моя семья, не его.

— Ты хочешь сказать, что он заботится слишком?

— Да. Он подавляет. Анюта, то, что ценно для директора института, далеко не всегда так же ценно в человеческих отношениях. В семейных отношениях.

— Поговорите, найдите компромисс. Молчание только усугубляет ситуацию. Ведь тебе же не всё равно?

— Нет, дочь. Мне не всё равно. Глеб мне дорог. Мы поговорим, обещаю.

Мы вернулись с прогулки, папа ушёл на кухню готовить ужин, а я попыталась сосредоточиться и обдумать всё у себя в комнате, просто сидя за моим столом.

Сейчас!

Мне это не удалось, нисколечко не удалось.

Юля прыгала с двухъярусной кровати, которую они делили с Глебкой. То есть брат спал наверху, а сестра внизу.

Она прыгала со всех перекладин по очереди, и с самого верха тоже.

Я просила её прекратить. «Нет» на неё не действовало, это был просто сумасшедший дом.

Затем вернулся Глебка с урока рисования. И тоже пробовал увещевать младшую. Он злился, что она испортила его постель, что она вообще скачет по его кровати. Он забыл, что делал то же самое в её возрасте. А, может быть, я тоже была такой же непоседой. Да не может быть, точно была.

Всё-таки так странно ощущать себя взрослой. И смотрю на всё иначе, и выводы делаю другие. И это ещё занятия в институте не начались.

А как начнутся, так я, наверно, совсем взрослой стану.

========== Вечер в кругу семьи ==========

Мы сели ужинать. Сегодня у нас окрошка была на кефире да пирожки мамины с капустой, с картошкой и с повидлом.

Вкусно. Люблю мамину стряпню. Пора перенимать опыт и учиться готовить.

Все были за столом: и папа не дежурил, и мы, дети, втроём, и мама, которая только разлила по чашкам окрошку, поставила перед каждым и тоже присела.

Тут звонок в дверь.

Я пошла открывать. Дядя Глеб пришёл. Вижу, что волнуется, но я же не смею спросить — почему. Жду, что скажет.

— Нюта, отец дома?

— Ужинаем, проходи.

Он вошёл в кухню и остановился в дверях.

— Добрый вечер, приятного аппетита.

— Садись, — приказным тоном сказал мой отец. — Ужинать с нами будешь!

Глеб сел, а мама захлопотала, наливая ему окрошку и ставя ещё один прибор.

— Саша, ты прости меня. Но я… — он начал взволнованно, видимо, готовился к этому разговору.

Папа его перебил:

— Опять взял на себя руководство моей семьёй?!

Дядя Глеб смутился и опустил глаза, а папа улыбался.

— Саша, я не могу вас отпустить. Пойми, не могу. Эта идея с переездом…

— Ты нашёл квартиру в этом доме? Каким образом? Запугал соседей, да?

— Саша! — и тут дядька поднял глаза на отца и тоже расплылся в улыбке. — Я ходил по соседям. Я говорил, предлагал варианты и нашёл. Саша, мне не стыдно. Хотя я твоё недовольство предвидел и понимаю.

— Что нашёл?

— Две квартиры. Их можно объединить, и можно сделать лестницу, и тогда мы будем все вместе.

Они смотрели прямо друг другу в глаза. Казалось, что слова, произнесённые ими, были одним диалогом, а вот взгляды — другим. Сначала оба улыбались, потом стали серьёзными, как никогда, затем папа снова разулыбался.

— Лестницы не будет. Ты же не хочешь в сумасшедший дом? Как я понял, речь идёт о квартирах над тобой, так? Это дорогие квартиры, трёшка дорогая. Я не возьму у тебя деньги, а наших не хватит. Я оформлю ипотеку в банке, и не возражай.

— Зачем переплачивать? Да и не хватит, только на ремонт. Квартиры убитые, в них так просто не въедешь. Саша, я могу помочь с ремонтом! Я не пытаюсь тебя подавить или ещё что-то, что приходит тебе на ум. Я не отпущу вас! Никого! И тебя в первую очередь.

— Будешь клеить обои? Сам?

— Буду.

— Тогда там точно жить не придётся. Я тебя понял, ты меня тоже. Сейчас отужинаем и пойдём квартиры смотреть. Лестницы не будет, это в твоих же интересах.

— Саша, это было бы классно, дети и вы могли бы…

— Во-первых, по технике безопасности детям лучше не бегать по крутым лестницам между этажами. Во-вторых, у нас разные семьи, хоть мы и родственники. Предпочитаю лишний раз позвонить в дверь. Так удобней и тебе, и мне. В-третьих, ты работаешь дома тоже, мы и так будем шуметь и прыгать у тебя на голове. У каждой семьи должно быть своё пространство. Глеб, пойми…

Дядя Глеб перебил папу:

— Я понял, Саша. Я буду клеить обои. Я буду очень стараться.

— Всё должно быть по-твоему! Ну что ты за человек?!

— Я не могу вас отпустить, прости. Понимаешь, не могу! Саша, нет у меня никого, кроме вас и Лёни.

— Да куда я денусь! И за что тебя прощать? Горбатого могила исправит. И чем позже, тем лучше. Нашёлся руководитель на мою голову! И не отвертишься! А мы без тебя куда? Судьба у нас — быть подле друг друга. Не психуй, и я не стану. Пошли смотреть твои убитые квартиры и о стоимости толковать с хозяевами.

Самое интересное, что во время их диалога молчали все, даже маленькая Юленька и та не подала голоса не разу. А мама, казалось, вообще, затаила дыхание.

Я же молилась, не знаю — кому. Воспитали меня атеисткой. Но я молилась. Я так боялась их ссоры, так боялась! Мне казалось, что я просто не переживу их ссору. Потому что папа — это папа, и он мне всех дороже, а дядя Глеб — это дядя Глеб. И он всё правильно сказал: он не может без нас, а мы без него.

После ужина мама мыла посуду и плакала, а папа с дядей ушли смотреть квартиры.

— Мама, ты чего? Всё обошлось ведь.

— Да, слава Богу, обошлось. Волновалась, Нюта?

— Очень. Мужчины, они такие… Я даже представить себе не могу. Какие они всё-таки, мужчины! Хорошо, что наши умные и договориться могут.

— Вот смотри и учись. Мужчина должен быть надёжным. Помни, когда встречаться начнёшь.

— Мамуль, а как же любовь? Такая, чтобы крышу сносило.

— А что любовь? Я сначала поверила твоему папе, а потом полюбила. У меня чувство защищённости зашкаливало и тепло было так, что никаких сквозняков. Вот это любовь. А не гадание на ромашке.

Мы ещё долго говорили с мамой, пока папа с дядькой не вернулись. Оба были довольные и счастливые.