— Я?!

— Конечно, ты. Я ж с тобой разговариваю.

— То есть вы хотите поехать на дачу к другу со мной?! Вы же меня совсем не знаете.

— Знаю! Анну Александровну Говорову знаю.

— А Нина?

— Нина?! Аня, я приглашаю тебя, и ни слова не говорю о Нине. Мне и в голову бы не пришло появиться в её обществе у моих друзей. Всё понятно?

Я согласилась. Конечно, согласилась! Да я счастлива была неимоверно, сама поверить в своё счастье боялась. Оставалось только дожить до выходных.

Остаток этой ночи я провела сначала в операционной — привезли мальчика с аппендицитом. А потом в ординаторской на диване, укрывшись тёплым пледом и смотря совершенно сказочные сны.

***

С Ильёй Владимировичем я встречалась каждый день, когда приносила обеды дяде Глебу.

Мама и мысли допустить не могла, что он будет питаться больничной едой. Всё вспоминала, какие он ей передачи в роддом носил, когда она на сохранении с Глебкой лежала. И вообще, мама сказала, что теперь за тем, что едят Глеб и Лёня, она будет следить сама. И готовить им она тоже будет сама. Лёня пытался что-то невнятное возразить, но наткнувшись на мамины глаза, полные слёз, уступил. А может, просто отложил вопрос на потом. Он не хотел расстраивать мою маму.

Вот и готовила с утра пораньше до работы, чтобы всё свеженькое было.

Днём она прийти в больницу не могла, а потому передачи носила я. А Илья Владимирович как специально подгадывал время и заходил в палату, а потом шёл провожать меня до выхода из больницы.

Так приятно, просто необыкновенно.

В пятницу он напомнил, что заедет за мной в десять утра завтра.

Прямо в присутствии дядьки напомнил, не скрываясь и не таясь. А дядя Глеб лишь улыбнулся мне.

Как я собиралась! Почти все вещи перемеряла, даже летние. А поехала в джинсах и свитере. На дачу же.

Всю дорогу Илья мне рассказывал про своего друга. Они, оказывается, ещё в один детский сад ходили, и в школе за одной партой, и в институте учились вместе. Только по окончании Влад пошёл работать в фирму отца и занимался поставками медицинского и лабораторного оборудования. А последние лет семь возглавлял фирму.

Дача мне показалась не дачей в моём понимании, а минидворцом. Таким чудесным, из сказки, обрамлённым настоящим еловым лесом.

— Ну наконец-то, привет! — Влад в свитере, без куртки, бежал к нам навстречу по узкой дорожке. — Ух ты, какую красавицу привёз!

Не успел он это произнести, как я оказалась в его медвежьих объятиях. И после того, как он меня отпустил, ещё раз представился

— Влад, я друг вот этого великого хирурга. Ещё с пеленок друг.

— Аня.

Я решила больше ничего не говорить о себе. Всё по ходу. В доме я познакомилась с женой Влада Ольгой. И мы сразу занялись нарезкой салатов.

Готовила в их семье всегда она. Не доверяя это священнодействие никому. Но молодую спутницу Ильи надо было проверить на вшивость. Вот и проверяли.

Шашлыком занимался муж. Ольга тоже оказалась ровесницей Влада и Ильи, да и училась с ними тоже на одном потоке.

Гостей было немного, все старые и проверенные друзья.

Я плохо вписывалась в их компанию из-за возраста, но вот от недостатка внимания не страдала. На меня просто сыпались комплименты мужчин и удивлённые взгляды женщин.

А мне нравилось. Нравилось буквально всё: и дом, и природа, и люди, такие значимые в повседневной жизни и такие простые и милые в своём узком и тесном кругу.

Все, кроме Ильи, семейные, все имеющие вес в обществе.

За столом говорили об имениннике, предавались воспоминаниям, шутили. Мило так, очень мило. Почти как дома тепло.

Илья всё время был рядом, всё время объяснял мне что-то о ком-то, и даже иногда обнимал за плечи.

А что ещё надо для счастья! Любимый человек рядом, а я уже нисколечко не сомневалась, что любимый.

Темнело. Мы вышли на балкон. Илья принёс шампанское.

— Ну что, Аннушка, загадаем желание?

— Да, Илья Владимирович.

— Илья, просто Илья.

— Странно, но хорошо. Пусть будет просто Илья.

Мы пили на брудершафт. А потом он обнял меня и поцеловал в губы. Я не отстранилась, я позволила, я не понимала, что делаю, но мне хотелось ещё, ещё много его поцелуев. Таких странных, что его язык попадал мне в рот, что он покусывал мои губы, а я ощущала вкус его губ вперемешку со вкусом шампанского.

Голова кружилась… Так сильно кружилась голова…

Да, это был первый поцелуй в моей жизни, но так хотелось, чтобы не последний и только с ним…

Нас прервали. Влад стоял в дверях балкона и покашливал.

— Илья, Анечка, пойдёмте на улицу, сейчас шашлык, потом песни. Вы же поёте?

— Я? — я искренне удивилась такому предположению.

— Пойдёмте, если и не поёте, то послушаете.

Самое интересное, что я пела, мы вместе пели, и слова были знакомые, тех самых песен, что пели мама с папой, и песни группы «Браво», которую так любил дядя Глеб.

Разошлись мы по комнатам почти под утро. Я так устала. Уснула практически мгновенно. И только подвинулась к краю кровати, когда Илья, поцеловав меня в щёку, попросил об этом, сказав, что пол холодный, и он замёрзнет там. Он спал со мной рядом.

Понимаете — рядом.

========== Ваня ==========

Как мне не хотелось расставаться с Ильёй! Кто бы только знал, как не хотелось.

Он привёз меня домой почти в восемь вечера, и мы все сидели в машине и говорили, так, ни о чём и обо всём сразу. А ещё целовались, и никак не могли оторваться друг от друга, но прошло почти два часа, а я обещала родителям в десять быть дома, вот и пришлось прощаться.

Я поднималась на лифте, и всё вспоминала и думала. Глупая блаженная улыбка никак не сходила с моего лица. Господи, была б моя воля, я бы… Какая разница, что бы я сделала. Есть чувство долга и родители меня ждут.

А завтра в институт. И там будет Ваня.

Только сейчас про Ваню думать совсем не хотелось.

Я вошла в квартиру, поздоровалась, отказалась есть и глянула на мой проснувшийся мобильник. От Вани была целая куча сообщений.

Я написала, что отдыхала за городом, что встретимся завтра. И после душа собиралась завалиться спать.

Пришло сообщение, глянула — от Ильи. Писал, что дежурит завтра и что я могу прийти, а потом простое — «Спокойной ночи!»

Я чуть не расцеловала телефон.

— Анюта, спишь? — в дверях стояла мама.

— Нет, мамуль, собираюсь.В процессе.

— Как отдохнула? Хотя, что спрашиваю, сама молодая была…

— Всё хорошо, просто замечательно.

— Ань, я поговорить хотела, просто предупредить, что ли.

Мама была немного смущена. Меня же это просто забавляло.

— Говори, мамуль.

— Я о контрацепции. Анют, рано ещё детей заводить. А он взрослый мужчина, он на прогулках и кино не остановится. Понимаешь, ребёнок?

— Понимаю. Но пока ничего такого не было. Мамочка, это ты никак жалеешь, что меня рано родила? Мне кажется, что вы с папой не очень о контрацепции думали?

— Что за глупости говоришь, мы хотели детей. И потом папа — это папа! Нюта, институт бы закончить. Мы, конечно, поможем, и всё, что в наших силах… Ты понимаешь, что есть вещи неприемлемые в нашей семье.

— Мамуль, не беспокойся, вот ей-богу. Я разберусь. Я всё знаю. Что переживаешь так?

— Переживаю. Сильно переживаю, дочь. Я же люблю тебя. И мне далеко не всё равно, с кем ты. И вообще страшно, жизнь сложная…

— Мама, но ведь не жить невозможно. Как пойдёт, так всё моё будет. Проживу, и вы рядом. Я люблю его, мама.

Мама обняла меня как маленькую, а я обняла её, и мы так сидели молча, просто прижимаясь друг другу и понимая, как хорошо, что мы есть друг у друга. С мамой хорошо, с мамой спокойно, с мамой тепло даже в самый лютый мороз.

Нет никого роднее мамы.

***

Утром я чуть не проспала. Собиралась как бешеная, только успела родителям сказать, чтобы вечером не ждали, что я на дежурство.

В лекционный зал влетела аж запыхавшись. Плюхнулась на сиденье рядом с Ванькой.

— Анют, я поговорить с тобой должен, серьёзно.

Чёрт, прям официальный такой!

— Конечно, поговорим, только после занятий.

— Я домой тебя провожу.

— Я на дежурство сегодня.

— К нему?

— В хирургию. И ещё у меня там в отделении дядя Глеб лежит.

— А-а-а… Тогда другое дело. Я на дежурство провожу, вот и поговорим.

На занятиях Ваня всё больше молчал. А мы сидим с ним всегда вместе, так то за руку возьмет, то мою руку своей накроет. Чудной!

Занятия закончились, смотрю — ждёт. Оделся, готов уже уходить, но стоит, ждёт, пока я копаюсь.

Вышли из здания института, идём, молчим. Говорю ж, чудной он какой-то приехал…

— Вань, как каникулы?

— Думал, я много думал, Анюта. И об учёбе, и о жизни, и о тебе.

— Вань, меня за ту пьянку под домашний арест посадили. Я из доверия вышла, прикинь.

— Прости!

Насупился, опять молчит.

— Вань, так что ты сказать хотел?

— Не хотел, а хочу. Аня, я понимаю, что у меня ничего на данный момент нет, я понимаю, что мне ещё трудиться и трудиться, я даже думаю, что твои родители прогонят меня в шею. Но я люблю тебя. Выходи за меня замуж!

— Сейчас?

Это был самый глупый вопрос, который я могла задать, но я его задала. Потому что ожидала чего угодно, только не вот такого признания. И никак не такого предложения.

— Аня, я не шучу, я люблю тебя, понимаешь, люблю! Я хочу жизнь с тобой прожить! Я даже понимаю, что ответных чувств у тебя нет. Но они будут, они придут, я буду очень стараться, и ты полюбишь меня. Вот увидишь, что полюбишь!

Я была просто ошарашена. Я не могла сказать твёрдого «нет». Я боялась обидеть его. Я не хотела его обижать! Господи, он был мне настолько дорог, просто как друг, что не будь в моей жизни Ильи, я бы, пожалуй, согласилась и вышла бы замуж за Ваньку. А что, может быть действительно полюбила бы его со временем…