Тело тут же отозвалось неприятным томлением и он сел на место, уныло повесив голову и увещевая себя разумнее смотреть на жизнь. От меланхоличных размышлений его отвлекли появившийся за пять минут до начала рабочего дня Петухов, крепко, с воодушевлением пожавший ему руку и, по давно заведенному обычаю, ровно в девять — Рудт, раздобревший за лето еще больше.

Поставили чайник и за чашкой кофе порассказали, кто где был. Генрих — без особого воодушевления о даче-огороде, на котором пропахал весь отпуск, Игорь — про поездку с женой в Прибалтику, Илья — о вояже по Печоре и купании в Черном море.

Игорь слушал его рассказ как волшебную сказку, завистливо вытянув губы узкой трубочкой.

— Ну и ну! Вот это отпуск, я понимаю! И на севере побывал, и на юге. И спортом интенсивно позанимался, мускулы проветрил, и на пляже повалялся! Недурственно! А вот нам со Светланой не повезло, — почти везде лили дожди. И в Риге, и в Вильнюсе, и в Таллине. Сплошные зонты да мокрая обувь. Да еще и паспорта эти заграничные замучили. Унизительные проверки без конца. Я вообще себя каким-то шпионом-диверсантом чувствовал. Больше туда не поедем. Лучше по России прошвырнемся. Или по Европе прокатимся…

Генрих сварливо заметил:

— Лучше бы детей заводили, чем по миру кататься. Не молоденькие уже, наследники нужны! А то в немолодом возрасте детей тяжеленько будет поднимать. — И назидательно добавил, гордясь собой, всё сделавшим правильно: — Всё нужно делать вовремя.

На лицо Игоря наползла сумрачная тень, но он бодро отрапортовал, вскинув руку в шутливом приветствии:

— Успеем еще, какие наши годы!

Генрих хотел сказать еще что-то такое же нравоучительное, но его на полуслове неучтиво перебил Зайцев:

— А когда Владимир Иванович выходит?

— Со следующей недели. Он в Крым с семьей уехал. Не знаю только, по путевке или дикарями. Они аж на трех машинах погнали. Денег истратят — жуть, там такая дороговизна кругом.

Генрих неприязненно заметил:

— Да уж, для нас это большие деньги, а для кое-кого типа Королевой — жалкие гроши. Я сейчас на лифте с дамами из общего отдела поднимался, так они сказали, что она почти два месяца живет то ли на Гаити, то ли на Таити, не помню точно. В общем, где Гоген жил, который картинки типа детских рисовал. У их семейки там хижина из бамбука, что ли.

Зайцев автоматически уточнил, чувствуя, как привычно сдавило сердце, — «бунгало». Рудт согласился:

— Точно, бунгало. Правда, с кем она там, женщины не знают. Но ясно, что не с мамочкой.

Илья с Игорем дружно посетовали на собственное убожество и разошлись по своим местам.

С панической просьбой позвонили из приемной, и Игорь пошел выяснить, что там у них стряслось. Зайцев, воспользовавшись его отсутствием, повернулся к оставшемуся сослуживцу и строго предупредил:

— Ты Петухову про наследников особо не толкуй. У него жена давно болеет, детей иметь не может. Они и в прошлом году в Крыму не просто так отдыхали, а в санатории в Саках. Там бесплодие хорошо лечат. И в этом году они по Прибалтике мотались не просто так. Светлане в женской консультации посоветовали в Вильнюс съездить на консультацию к профессору, мировой знаменитости. Так что ты Игорю на больную мозоль не наступай, ему и без того тяжело.

Генрих даже подавился и закашлялся, выпучив глаза. Судорожно пообещал между приступами кашля:

— Да конечно! Я же не знал! Теперь буду нем, как рыба!

Вернувшийся из приемной Игорь в ответ на вопросительные взгляды коллег только развел руками. Не выдержавший таинственности Генрих потребовал отчета:

— Чего там случилось? Говори!

Игорь самокритично признал:

— Бесперебойник мы плохой для секретариата купили, не включается он. Бедные женщины жмут-жмут на кнопочку, аж пальцы дрожат, а он только верещит и работать не хочет.

Побывавший и не в таких переплетах Зайцев сразу догадался, в чем загвоздка.

— В сеть включить не соизволили?

Игорь меланхолично подтвердил:

— Ага! Причем даже извиниться не сочли нужным, когда я штепсель в розетку воткнул и на кнопочку нажал. Заявили, что мы их плохо проинструктировали.

Автоматизаторы, как по команде, одновременно пожали плечами и заискивающе подняли очи гору в поисках Господней защиты.

Долго не переживали, за годы пребывания в женском коллективе к подобным казусам выработался стойкий иммунитет. Поскольку работы накопилось изрядно, Зайцев закопался в свои винчестеры, материнские платы, кулеры и сидюшники, не обращая внимания на происходившее вокруг.

Незадолго до обеда от работы его оторвал Игорь, страдальчески возопивший:

— Илья, выручай! Тут меня Любовь Николаевна домогается, опять у нее что-то стряслось! Генриха уже в АХО вызвали, сходи ты, будь другом!

Илья поежился. Он прекрасно помнил ярко-малиновые ноготки, скорпионисто скользившие по его джинсам. Осторожно спросил:

— Любовь Николаевна в отделе одна?

Игорь судорожно оглянулся, как будто она уже стояла за плечами, готовясь, как вампир, вонзить острые зубки в его бедную шею:

— Не знаю. И выяснять не хочу. Иди, тебе все равно терять нечего, ты холостой.

Зайцев сердито чертыхнулся. Можно подумать, быть холостяком непристойный порок, а не свободное волеизъявление. Но, понимая, что Игорь всё равно не пойдет, встал и двинулся на шестой этаж.

Придя в экономический отдел, первым делом невольно взглянул на пустой стол Лизы. Синий монитор безжизненно молчал, окруженный цветущими голубыми фиалками.

Краем взгляда выхватил сидящую за своим столом бодро улыбающуюся ему Марью Ивановну, и успокоился. Уж при ней-то Любовь Николаевна свои коготочки выпускать не посмеет.

Несравненная дива, увидев вместо Петухова более интересующего ее Зайцева, торжествующе встрепенулась. Шустро вскочила, демонстрируя тонкую талию и загорелую кожу. Хотя, на взгляд придирчивого гостя, ее нарядец, состоявший из джинсовых голубых шорт и свободной летней блузы, заправленной внутрь, подчеркивал раздавшиеся бедра и слишком большую грудь. Но что он понимает в женской красоте? Ему бы сбежать отсюда поскорее.

Пустив его на свое место, Любовь Николаевна плаксиво пожаловалась:

— Мышка у меня барахлит, поменять, наверное, нужно. Открывала файл, она дернулась, и целый каталог куда-то делся, найти не могу. А в нем информация такая ценная. Если он вдруг удалился, Вера Гавриловна меня… — не договорив, она нервически хлюпнула носом.

Марья Ивановна, с интересом наблюдающая за парочкой, встала и подлила воды в чайник.

— Сейчас вскипит, и мы чайку попьем!

Зайцев хотел было воспротивиться, но, сообразив, что в непринужденной беседе сможет собрать кой-какую интересующую его информацию, учтиво согласился, сильно удивив и обнадежив этим роковую красотку, принявшую прорезавшийся у него интерес на свой счет и кинувшую на Марью Ивановну торжествующий взгляд: «мол, а я что говорила!»

Открыв «проводник», он поискал потерянный каталог на диске С, нашел его аж в папке «Программные файлы». Любовь Николаевна, дышавшая ему в затылок, с чувством искреннего облегчения пробормотала:

— Огромное спасибо, вы меня спасли от суровой выволочки и восстановления данных, а это по меньшей мере целая неделя работы! — Брезгливо взяв двумя пальчиками виновницу переполоха, небрежно потрясла ею перед носом автоматизатора: — Мне бы еще мышку поменять, эта вовсе не слушается.

Не выключая компьютер, Илья открыл манипулятор и аж присвистнул.

— Да она у вас пылью забита до упора! — и показал грязные направляющие. — Удивительно, что она у вас еще что-то делала.

Любовь Николаевна начала ретиво оправдываться, по стародавней привычке строя при этом глазки:

— Да откуда мне об этом знать? Если бы еще Лиза на работе была, она бы почистила, а я не умею.

Марья Ивановна с воодушевлением подхватила, выставляя на стол домашнее сдобное печенье и варенье из черной смородины со своей дачи:

— Да, Лизонька у нас молодец! Всё может! И принтер починить, и картридж поменять, и программы настроить, ежели что не так. Без нее тяжеловато.

Любовь Николаевна тут же взревновала:

— Если бы у меня дома был компьютер, я бы тоже всё умела.

С насмешкой посмотрев на коллегу, Марья Ивановна резонно возразила:

— Так купите, кто ж вам не дает?

Собеседница недоуменно пожала плечами:

— А зачем он дома нужен, если на работе есть?

Оценив женскую логику на высший балл с огромным плюсом и ехидно посмеиваясь про себя, Зайцев потребовал кусочек специальной салфетки для протирки компьютерной техники, выдаваемой всем отделам, почистил манипулятор, закрыл его и поводил по коврику. Повеселевшая мышка бегала нормально.

Чайник на тумбочке забурлил и отключился. Марья Ивановна достала из шкафа чайные чашки, налила в них кипяток, поставила рядом с вареньем банку растворимого кофе. Радушно пригласила:

— Берите стул и садитесь поближе! У нас общего чайного стола нет, приходится так, за чьим-нибудь. Чаще за моим, за ним безопаснее, он от входа подальше. Любовь Николаевна, присоединяйтесь!

Зайцев подхватил стул от Катиного стола, хотя Лизонькин был гораздо ближе. Но брать там ничего не хотелось…

Любовь Николаевна, для максимального удобства подкатив громоздкое компьютерное кресло, поставила его так, чтобы касаться своим обнаженным коленом ноги гостя. Илья отодвинулся от нее, сделав вид, что не заметил ее явных призывов. Поняв, что ее надеждам опять сбыться не суждено, она досадливо передернулась и, стараясь скрыть досаду, обидчиво протянула, указывая подбородком на Лизонькин стол:

— Да, у Королевой монитор-то какой шикарный! — и, пытаясь отыграться за несуществующую обиду, возмущенно потребовала у инженера: — А нам когда такие дадут? Почему одним всё, а другим ничего?