Биться на копьях, кроме Ахиллесова друга Патрокла.

Строем четвертым начальствовал конник испытанный Феникс;

Пятым – герой Алкимедон, Лаеркеев сын непорочный.

Всех их, вместе с вождями, Пелид быстроногий поставя

И красиво построя, вещал им владычнее слово:

«Каждый из вас, мирмидонцы, теперь да воспомнит угрозы,

Коими в стане, во дни моего справедливого гнева,

Вы угрожали врагам; и меня вы тогда оскорбляли:

– Лютый Пелид, говорили, от матери желчью ты вскормлен!

Бесчеловечный, друзей пред судами насильственно держишь!

Лучше назад с кораблями своими в дома возвратимся,

Ежели злоба тебе злополучная в сердце запала! —

Так вы мне часто, сходясь, говорили. Теперь вам предстало

Дело великое брани, которой вы столько жадали!

Каждый теперь, в ком отважное сердце, сражайся с врагами!»

Рек – и разжег еще более душу и мужество в каждом;

Крепче ряды их сгустилися, выслушав царские речи.

Словно как стену строитель из плотно слагаемых камней

В строимом доме смыкает, в отпору насильственных ветров, —

Так шишаки и щиты меднобляшные сомкнуты были;

Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком

Плотно сходился; касалися светлыми бляхами шлемы,

Зыблясь на воинах, – так мирмидоняне густо сомкнулись.

Всех впереди, под оружием, два браноносца стояли,

Храбрый Патрокл и герой Автомедон, горящие оба

В битву лететь впереди мирмидонян. Пелид же могучий

Входит под кущу и там отпирает ковчег велелепный,

Дар драгоценный, который герою в корабль мореходный

Матерь Фетида на путь положила, наполнив хитонов,

Мягких, косматых ковров и хлен, отражающих ветер.

Был в нем и кубок прекрасный: никто из мужей у Пелида

Черного не пил вина из него; никому из богов им

Он не творил возлияний, кроме молненосного Зевса.

Вынув сей кубок заветный, Пелид быстроногий сначала

Серой очистил, потом омывал светлоструйной водою;

Руки омыл и себе и, вином наполнивши кубок,

Стал посредине двора и молился, вино возливая,

На небо смотря; и не был невидим метателю грома:

«Зевс Пелазгийский, Додонский, далеко живущий владыка

Хладной Додоны, где селлы, пророки твои, обитают,

Кои не моют ног и спят на земле обнаженной!

Прежде уже ты, о Зевс, на мою преклонился молитву;

Много почтивши меня, покарал ты ужасно данаев.

Ныне еще, громовержец, сие мне исполни желанье!

Я остаюся до времени в стане моем корабельном;

Друга ж, любезного сердцу, и многих моих мирмидонян

В бой посылаю: победу ему ниспошли, о провидец!

Храброе сердце его укрепи, да узнает и Гектор,

Может ли с ним, и один, подвизаться служитель наш храбрый,

Или его необорные руки свирепствуют в брани

Только тогда, как и я выхожу на кровавые споры.

После, когда от судов отразит он пожар и убийство,

Дай, да из битв невредимый ко мне на суда возвратится,

С целым оружием нашим и храбрыми всеми друзьями!»

Так говорил он, молясь; и внимал промыслитель Кронион.

Дал Пелейону одно, а другое владыка отринул:

Другу его от судов отразить и пожар и убийство

Дал; но мольбу, да из битв невредим возвратится, отринул.

Он же, когда возлиял и моление Зевсу окончил,

В кущу вошел и, в ковчег положивши кубок заветный,

Вышел и стал перед кущею, движимый сердца желаньем

Видеть еще и троян и ахеян жестокую битву.

Тою порою, с Патроклом героем, готовые к битве,

Воины шли, чтоб на рать троянскую гордо ударить.

Быстро они высыпались вперед, как свирепые осы,

Подле дороги живущие, коих сердить приобыкли

Дети, вседневно тревожа в жилищах их придорожных;

Юность безумная общее зло навлекает на многих;

Ежели их человек, путешественник, мимо идущий,

Тронет нечаянно, быстро крылатые с сердцем бесстрашным

Все высыпаются вдруг на защиту детей и домов их, —

С сердцем и духом таким от своих кораблей мирмидонцы

Реяли в поле; воинственный крик их кругом раздавался.

Вождь, их еще ободряя, Патрокл вопиял громозвучно:

«Ныне, бойцы, мирмидонцы, друзья Ахиллеса героя,

Будьте мужами, любезные, вспомним кипящую храбрость!

Ныне прославим Пелида, который по доблести бранной

Первый в ахейских мужах, и храбрейшие вы его слуги!

Пусть и властитель могучий, Атрид Агамемнон, познает,

Сколь он преступен, ахейца храбрейшего так обесчестив!»

Так говоря, возбудил он и более мужество ратных.

Ринулись разом противу троян, и весь стан корабельный

С громом ужасным отгрянул воинственный клик мирмидонян.

Трои сыны лишь узрели Менетия сильного сына,

Вместе с клевретом его, под сияющим пышно доспехом,

Дрогнуло сердце у всех; всколебались густые фаланги,

Мысля, что праздный дотоле герой Ахиллес быстроногий

Гнев от сердца отринул и вновь преклонился на дружбу;

Каждый стал озираться на бегство от гибели грозной.

Сын же Менетиев первый ударил с сверкающей пикой

Прямо в средину враждебных, где гуще ряды их толпились,

Ратуя вкруг корабля благодушного Протесилая;

Там поразил он Пирехма, который отважных пеонов

Вывел из стран Амидона, где катится Аксий широкий:

В рамо его поразил; и Пирехм, опрокинувшись, оземь

Грянулся, жалостно стонущий; окрест его побежали

Други пеоняне: ужасом всех поразил Менетид их,

Свергнувши войск предводителя, мужа храбрейшего в битвах.

Сих он прогнав от судов, угасил распыхавшийся пламень.

Брошен врагами корабль полсожженный; ударились в бегство

С страшным смятеньем трояне; данаи ж рассыпались быстро

Между передних судов, – и кругом закипела тревога.

Словно когда от вершины горы огромно-высокой

Облак густой отодвинет перунов носитель Кронион,

Все кругом открывается: холмы, высокие скалы,

Долы, небесный эфир разверзается весь беспредельный, —

Так, отразив от судов пожирающий огнь, отдыхали

Рати ахеян; но бранная буря еще не стихала:

Ибо трояне еще, перед храброю ратью ахеян

Вспять обратясь, не бежали от черных судов мореходных,

Бодро стояли еще, от судов отступивши по нужде.

Тут человек поражал человека в рассыпанной битве;

Каждый поверг воеводу; и первый Патрокл предводитель

Вдруг обратившегось в бег Ареилика пикою острой

Сзади в бедро поразил и насквозь смертоносную выгнал;

Кость раздробило копье, и лицом Ареилик на землю

Пал. Менелай между тем, ратоводца Фоаса ударив

В грудь обнаженную, мимо щита, сокрушил ему члены.

Мегес Амфикла, как тот на него устремлялся, приметя,

Вдруг упредил, поразил в бедро, где нога человека

Мышцей тучнейшей одета: копейное бурное жало

Жилы рассекло, и тьма пораженному очи покрыла.

Нестора старца сыны: Антилох улучил Атимния

Пикою острой; во внутренность медное жало погрузло;

Пал он у стоп победителя. Марис, копьем потрясая,

Прянул на внука Нелеева, вспыхнувший гневом за брата;

Стал перед телом; но быстро его Фразимед упреждает:

Прежде чем он поразил, Фразимед устремляет и верно

Ранит в плечо: острие копья у него оторвало

Руку от мышиц и самую кость совершенно разбило;

С громом он грянулся в прах, и взор его мраком покрылся.

Так злополучные братья, от братьев сраженные, оба

В мрачный Эреб низошли, Сарпедоновы храбрые други,

Дети стрельца Амизодара, мужа, который Химеру

Выкормил неукротимую, многим на пагубу смертным.

Cын Оилеев Аякс, налетев, Клеобула живого,

Толпищем сбитого с ног, захватил и на месте троянцу

Жизнь сокрушил, погрузя в него меч с рукояткой огромной;

В жаркой крови разогрелся весь меч, и упавшему там же

Очи смежили багровая Смерть и могучая Участь.

Тут Пенелей и Ликон на сраженье сбежалися: копья

Им обойм изменили, напрасно послали их оба;

Снова герои сошлись на мечах; и Ликон упреждает,

В шлем коневласый у бляхи разит, и при черепе медный

Меч, сокрушась, разлетелся; ахеец ударил под ухом,

В выю весь меч погрузил, и, оставшись на коже единой,

Набок повисла глава, и разрушилась крепость Ликона.

Вождь Мерион, Акамаса преследуя, быстрый настигнул

И, в колесницу входящего, в рамо десное ударил;

Он с колесницы слетел, и в очах его тьма разлилася.

Идоменей Эримаса жестокою медью уметил

Прямо в уста, и в противную сторону близко под мозгом

Вырвалась бурная медь: просадила в потылице череп,

Вышибла зубы ему; и у падшего, выпучась страшно,

Кровью глаза налились; из ноздрей и из уст растворенных

Кровь изрыгал он, пока не покрылся облаком смерти.

Так воеводы ахейские гордых врагов низлагали.

Словно свирепые волки на коз нападают иль агнцев,

Их вырывая из стад, которым неопытный пастырь

Дал по горам рассеяться; волки, едва их завидят,

Быстро напав, раздирают бессильных и трепетных тварей, —

Так на троян нападали ахейцы; но те лишь о бегстве

Думали шумном, а доблесть кипящую вовсе забыли.

Но Теламонид великий пылал непрестанно уметить

Гектора меднооружного; тот же, испытанный в битвах,

Турьим огромным щитом закрывая широкие плечи,

Вкруг наблюдал и свистание стрел и жужжание копий;

И хотя уже видел, что им изменяет победа,

Но еще оставался, к защите сподвижников верных.

Словно когда от Олимпа подъемлется на небо туча

Воздухом ясным, как бурную грозу Кронион готовит, —

Так от судов поднялось и смятенье и шумное бегство:

Вспять, не в устройстве, чрез ров отступали. Но Гектора быстро

Вынесли кони с оружием; бросил троян он, которых

Сзади насильно задерживал ров пред судами глубокий.

Многие в пагубном рве колесничные быстрые кони,

Дышла сломивши, оставили в нем колесницы владык их.

Но Патрокл настигал, горячо возбуждая данаев,