Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4

В лес убегает, покуда селян не собралась громада, —

Так убежал Несторид; на него и трояне и Гектор,

Страшные крики подняв, задождили свистящие стрелы.

Cтал он лицом к сопротивным, достигнувши дружеских сонмов.

Тою порою трояне, как львы, пожиратели крови,

Бурно к судам устремлялись и Зевса судьбы совершали:

Он непрестанно их мужество высил, а воев ахейских

Дух поражал и победы лишал их, троян поощряя;

Гектору сердце его даровать, Приамиду желало

Грозную славу, да он на суда пожирающий пламень

Бурный повергнет, и так роковое Фетиды моленье

Все совершится; единого ждал промыслитель Кронион:

Первого судна горящего зарево с неба увидеть.

C оного времени Зевс от судов невозвратное бегство

Трои сынам присуждал, а данаям победную славу.

Так помышляющий, Гектора в бой на суда устремлял он,

Страшно и собственным влекшегось духом; свирепствововал Гектор,

Словно Арей, сотрясатель копья, или огнь истребитель,

Если меж гор он свирепствует, в чащах глубокого леса:

Пена клубилась из уст, под бровями угрюмыми очи

Грозным светились огнем; над главой, воздымаяся гребнем,

Страшно качался шелом у летавшего бурей по битве

Гектора! Сам бо герою был покровителем с неба

Зевс и его одного возвышал над толпой человеков

Честью и славою: ибо не долго жить оставалось

Сыну Приама; уже на него Тритогена Паллада

День роковой устремляла с победною силой Пелида.

Гектор пылал разорвать у данаев ряды и пытался

Всюду, где видел и гуще толпы, и оружие лучше;

Но разорвать их нигде он не мог, беспредельно пылавший:

В встречу данаи, сомкнувшися башней, стояли, как камень

Страшно высокий, великий, который у пенного моря

Гордо встречает и буйные вихрей свистящих набеги,

И надменные волны, которые противу хлещут, —

Так аргивяне встречали троян неподвижно, бесстрашно.

Он же, сияющий окрест огнем, налетел на фалангу;

Грозен упал, как волна на бегущий корабль упадает,

Мощная, бурей из туч возвращенная; весь потрясенный,

Пеной корабль покрывается; шумное бури дыханье

В парус гремит, и трепещут сердца корабельщиков бледных,

Страхом объятых; они из-под смерти едва уплывают, —

Так сердца трепетали в груди благородных данаев.

Он же, как лев истребитель, на юниц рогатых нашедший,

Коих по влажному лугу при блате обширном пасутся

Тысячи; пастырь при них, но, юный, еще не умеет

С зверем сразиться, дабы защитить круторогую краву:

Пастырь неопытный, около крав то передних, то задних

Мечется он беспрестанно, а хищник, в средину их бросясь,

Режет быка, и все разбегаются, – так аргивяне,

Свыше смятенные, в бег перед Гектора силой и Зевса

Все обратилися; он поразил одного Перифета,

Храброго сына Копрея, того, что, служа Эврисфею,

Вестником часто ходил от тирана к Гераклу герою:

Cей-то отец ничтожный родил знаменитого сына,

Доблестей полного: легкостью в беге, искусством в сраженьях,

В думах умом он блистал между всех благородных микенян;

Он Приамиду герою высокую славу доставил:

В бег обращаяся, задом, незапно на щит он споткнулся,

Им же держимый, огромный, до ног оборона от копий;

Он, на щит свой споткнувшися, навзничь упал, и ужасно

Грянул шелом вкруг висков при падении сильного мужа.

Гектор, увидевши то, прилетел и, став перед падшим,

В перси копьем поразил и пред сонмом друзей Перифету

Душу исторгнул; они не могли; и печальные, другу

Помощи дать: ужасалися Гектора мужеубийцы.

К ближним судам отступили; суда, извлеченные прежде,

Их оградили передние; Гектор и там утеснял их.

Нуждой ахеян сыны отступить от судов и передних,

Нуждой заставлены горькой; они перед кущами стали,

Вместе столпись, рассеваться не мысля; удерживал вместе

Стыд их и страх; непрестанно они ободряли друг друга

Криками; Нестор особенно, страж престарелый ахеян,

Каждого мужа молил, именами родных заклиная:

«Будьте мужами, о друга, почувствуйте стыд, аргивяне,

Стыд перед всеми народами! Вспомните сердцу любезных

Жен и детей, и стяжанья свои, и родителей милых,

Вспомните все, у которых родные живы и мертвы!

Именем их и отсутственных, я вас молю, аргивяне,

Стойте крепко противу врагов, не бросайтеся в бегство!»

Так говорил, и возжег он и крепость и мужество в каждом;

Облак у них пред очами Афина рассеяла мрачный,

Свыше ниспосланный: свет воссиял им, открылось пространство

всё, и от черных судов и от поля погибельной битвы;

Гектор открылся ужасный, и все илионян дружины,

Сколько за ним, позади, не сражавшихся праздно стояло

И впереди, пред судами, неистовым билося боем.

Сердцу Аякса великого более нелюбо стало

Быть в тесноте, в какой оставались другие ахейцы;

Он по помостам судов устремился, широко шагая,

Шест корабельный в могучих руках потрясая огромный,

Крепко в составах сколоченный, двадцать два локтя длиною.

Словно как муж, ездок на конях необычно искусный,

Лучших из множества коней избрав четырех и связав их,

Правит и с поля далекого к граду великому гонит

Битой дорогой; толпою и мужи, и робкие жены

Смотрят дивуясь, а он беспрестанно и твердо и верно

Скачет, садяся с коня на коня, на бегу их ужасном, —

Так Теламонид Аякс с корабля на корабль по помостам

Прядал, широко шагая и крик подымая до неба;

Криком ужасным герой возбуждал беспрерывно данаев

Стан и суда боронить. Но в оное время и Гектор

Мощный уже не в толпе крепкобронных троян оставался.

Словно как бурный орел на стада ударяет пернатых,

Птиц перелетных, пасущихся мирно по брегу речному,

Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных, —

Так Приамид нападал на данайский корабль черноносый,

Бурен кидаясь: его позади устремлял громовержец

Мышцей высокой, и с ним воеводою воинство двигал.

Снова у быстрых судов запылала свирепая битва.

Можно б сказать, что еще не усталые, свежие рати

В бой соступилися; так горячо ратоборцы сражались.

Духом таким управлялися воинства: мужи ахейцы

Боле не мнили избыть от беды и решились погибнуть;

Каждый, напротив, троянин, исполненный бодрости, чаял:

Ныне сожжем корабли и побьем героев ахейских.

Духом таким наполняясь, одни на других напирали.

Гектор могучей рукой за корму корабля ухватился;

Легкий, прекрасный корабль сей отважного Протесилая

В Трою принес, но в отечество вновь не повез ратоводца:

Окрест сего корабля и ахейцы смесясь и трояне,

В свалке ужасной сражалися врукопашь; боле не ждали

Издали стрел поражающих, или метательных копий:

Друг против друга стоящие, равным горящие духом,

Бились секирами тяжкими, взад и вперед с лезвиями,

Бились мечами и копьями, острыми сверху и снизу.

Множество пышных ножей, с рукоятками черными, наземь

Падало окрест, летя то из рук, то рамен ратоборцев,

Яростно бившихся; черною кровью земля залилася.

Гектор, корабль захватив, пред кормою стоял неотступен;

Хвост кормовой он руками держал и кричал к ополченьям:

«Светочей, светочей дайте! и с криком сомкнувшися гряньте!

День, награждающий всё, даровал нам Зевес! присудил нам

Взять корабли, что, под Трою приплыв против воли бессмертных.

Cтолько нам бед сотворили по робости старцев советных;

Старцы, когда я хотел воевать корабли сопостатов,

В граде держали меня и троянский народ отвлекали.

Но если в оные дни омрачал громовержец Кронион

Наш рассудок, то ныне он сам и зовет и ведет нас!»

Рек, – и они на данаев ударили с большим свирепством.

Сын Теламонов не выстоял: стрелы его засыпали;

Тихо герой отступал, устрашась неизбежной тут смерти;

Вспять до скамьи семистопной сошел с кормового помоста.

Там он стоял, озираясь, и длинным копьем беспрерывно

Всех опрокидывал, кто наносил пожирающий пламень,

И беспрерывно ужасно кричал, убеждая данаев!

«Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!

Будьте мужами, о други, вспомните бранную доблесть!

Может быть, мыслите вы, что поборники есть позади нам?

Или стена боевая, которая нас оборонит?

Нет никакого вблизи укрепленного башнями града,

Где защитились бы мы, замененные свежею силой.

Мы на троянских полях, перед войском троян твердобронных,

К морю прибиты стоим, далеко от отчизны любезной!

Наше спасение в наших руках, а не в слабости духа!»

Рек – и свирепый кругом нападал с длиннотенною пикой.

Каждого, кто из троян к корабельным кормам ни бросался

С пламенем бурным в руках, возбуждаемый Гектора криком,

Каждого он прободал, принимая огромною пикой:

Так их двенадцать из собственных рук заколол пред судами.