Бурный Арей покрывает всю битву, троянам помощный,

Вкруг по рядам их носясь: поспешил он исполнить заветы

Феба, царя златострельного; Феб заповедал Арею

Души троян возбудить, лишь узрел, что Паллада Афина

Бой оставляет, богиня, защитница воинств ахейских.

Сам же Энея вождя из святилища пышного храма

Вывел и крепостью перси владыки народов наполнил.

Стал Анхизид меж друзьями величествен; все веселились,

Видя, что он, живой, невредимый, блистающий силой,

Снова предстал, но его вопросить ни о чем не успели;

Труд их заботил иной, на который стремил сребролукий,

Смертных губитель Арей и неустально ярая Распря.

Оба Аякса меж тем, Одиссей и Тидид воеводы

Ревностно в бой возбуждали ахейских сынов; но ахейцы

Сами ни силы троян не страшились, ни криков их грозных;

Ждали недвижные, тучам подобные, кои Кронион

В тихий, безветренный день, на высокие горы надвинув,

Черные ставит незыбно, когда и Борей и другие

Дремлют могучие ветры, которые мрачные тучи

Шумными уст их дыханьями вкруг рассыпают по небу;

Так ожидали данаи троян, неподвижно, бесстрашно.

Царь Агамемнон летал по рядам, ободряя усердно:

«Будьте мужами, друзья, и возвысьтеся доблестным духом;

Воина воин стыдися на поприще подвигов ратных!

Воинов, знающих стыд, избавляется боле, чем гибнет;

Но беглецы не находят ни славы себе, ни избавы!»

Рек – и стремительно ринул копье и переднего мужа

Деикоона уметил, Энеева храброго друга,

Сына Пергасова, в Трое равно, как сыны Дарданида,

Чтимого: ревностен был он всегда между первых сражаться

Пикой его поразил по щиту Агамемнон могучий;

Щит копия не сдержал: сквозь него совершенно проникло

И сквозь запон блистательный в нижнее чрево погрузло;

C шумом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи.

Тут Анхизид ниспровергнул храбрейших мужей из данаев,

Двух Диоклесовых чад, Орсилоха и брата Крефона.

В Фере, красиво устроенной, жил Диоклес, их родитель,

Благами жизни богатый, ведущий свой род от Алфея,

Коего воды широко текут чрез пилийскую землю.

Он Орсилоха родил, неисчетных мужей властелина;

Царь Орсилох породил Диоклеса, высокого духом;

И от сего Диоклеса сыны-близнецы родилися,

Вождь Орсилох и Крефон, в разнородных искусные битвах.

Оба они, возмужалые, в черных судах к Илиону,

Славному конями, с силой ахейских мужей прилетели,

В брани Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю,

Чести ища, но кончину печальную оба снискали.

Словно два мощные льва, на вершинах возросшие горных,

Оба под матерью-львицей вскормленные в лесе дремучем,

Тучных овец и тельцов круторогих из стад похищая,

Окрест дворы у людей разоряют, доколе и сами

Ловчих мужей от руки под убийственной медью не лягут, —

Так и они, пораженные мощной рукою Энея,

Рухнулись оба на землю, подобные соснам высоким.

Падших увидя, воссетовал царь Менелай браноносный,

Выступил дальше передних, покрытый сверкающей медью,

Острой колеблющий пикой: Арей распалял ему душу

С помыслом тайным, да будет сражен он руками Энея.

Но увидел его Антилох, Несторид благородный,

Выступил сам за передних, страшася, да пастырь народов

Зла не потерпит и тяжких трудов их плоды уничтожит,

Тою порою герои и руки, и острые копья

Друг против друга уже подымали, пылая сразиться;

Но предстал Антилох к воеводе ахеян Атриду,

И остаться Эней не посмел, сколь ни пламенный воин,

Двух браноносцев увидя, один за другого стоящих.

Те же, убитых поспешно увлекши к дружинам ахейским,

Там их оставили, бедных, друзьям возвративши печальным;

Сами, назад обратившися, между передних сражались.

Там Пилемена повергли, Арею подобного мужа,

Бранных народов вождя, щитоносных мужей пафлагонян.

Мужа сего Атрейон Менелай, знаменитый копейщик,

Длинным копьем, сопротиву стоящего, в выю уметил;

Вождь Антилох поразил у него и возницу Мидона,

Отрасль Атимния: коней своих обращавшего бурных,

Камнем его угодил он по локтю; бразды у Мидона,

Костью слоновой блестящие, пали на пыльную землю,

Прянул младой Антилох и мечом в висок его грянул;

Он, тяжело воздохнувший, на прах с колесницы прекрасной

Рухнулся вниз головой и, упавший на темя и плечи,

Долго в сем виде стоял он, в песок погрузившись глубокий,

Кони покуда, ударив, на прах опрокинули тело:

Их, поражая бичом, Антилох угонял к аргивянам.

Гектор героев узнал меж рядов и на них устремился

С яростным криком; за ним и троян понеслися фаланги

Сильные; их предводили кровавый Арей и Энио

Грозная, следом ведущая бранный мятеж беспредельный:

Бурный Арей, потрясая в деснице огромною пикой,

То выступал перед Гектором, то позади устремлялся.

Бога узрев, ужаснулся Тидид, воеватель могучий,

И, как неопытный путник, великою степью идущий,

Вдруг перед быстрой рекою, падущею в понт, цепенеет,

Пеной кипящую видя, и смутный назад отступает, —

Так отступил Диомед и немедля воскликнул к народу:

«Други, почто мы дивимся, что ныне божественный Гектор

Стал копьеборец славнейший, боец дерзновеннейший битве?

С ним непрестанно присутствует бог, отражающий гибель!

С ним и теперь он – Арей, во образе смертного мужа!

Други, лицом к сопостатам всегда обращенные, с поля

Вы отступайте, с богами отнюдь не дерзайте сражаться!»

Так говорил он, но близко на них наступили трояне.

Гектор двух ратоборцев повергнул, испытанных в битвах,

Бывших в одной колеснице, Менесфа и с ним Анхиала.

Падших узрев, пожалел их великий Аякс Теламонид;

К ним приступил он и стал и, пославши сверкающий дротик,

Амфия свергнул, Селагова сына, который средь Песа

Жил, обладатель богатств и полей; но судьба Селагида

В брань увлекла поборать за Приама и всех Приамидов.

В запон его поразил Теламониев сын многомощный;

В нижнее чрево ему погрузилась огромная пика;

С шумом он грянулся в прах; и Аякс прибежал победитель,

Жадный доспехи совлечь; но трояне посыпали копья

Острые, ярко блестящие; много их щит его принял.

Он же, пятой наступив на сраженного, медную пику

Вырвал назад; но других не успел драгоценных доспехов

С плеч унести Селагидовых: стрелы его засыпали.

Он окружения сильного гордых троян убоялся:

Много их, мощных, отважных, уставив дроты, наступало;

Ими, сколь ни был огромен и сколь ни могуч и ни славен,

Прогнан Аякс и назад отступил, поколебанный силой.

Так браноносцы сии подвизалися в пламенной битве.

Тою порой Тлиполем Гераклид, и огромный и сильный,

Злою судьбой сведен с Сарпедоном божественным в битву.

Чуть соступились герои, идущие друг против друга,

Сын знаменитый и внук воздымателя облаков Зевса,

Так Тлиполем Гераклид к сопротивнику первый воскликнул:

«Ликии царь Сарпедон! какая тебе неизбежность

Здесь между войск трепетать, человек незнакомый с войною?

Лжец, кто расславил тебя громоносного Зевса рожденьем!

Нет, несравненно ты мал пред великими теми мужами,

Кои от Зевса родились, меж древних племен человеков,

И каков, повествуют, великая сила Геракла,

Был мой родитель, герой дерзновеннейший, львиное сердце!

Он, приплывши сюда, чтоб взыскать с Лаомедона коней,

Только с шестью кораблями, с дружиною ратною малой,

Град Илион разгромил и пустынными стогны оставил!

Ты же робок душой и предводишь народ на погибель.

Нет, для троян, я надеюся, ты обороной не будешь,

Ликию бросил напрасно, и будь ты стократно сильнейший,

Мною теперь же сраженный, пойдешь ко вратам Аидеса!»

Ликии царь Сарпедон Тлиполему ответствовал быстро:

«Так, Тлиполем, Геракл разорил Илион знаменитый,

Но царя Лаомедона алое безумство карая:

Царь своего благодетеля речью поносной озлобил

И не отдал коней, для которых тот шел издалека.

Что ж до тебя, предвещаю тебе я конец и погибель;

Их от меня ты приймешь и, копьем сим поверженный, славу

Даруешь мне, и Аиду, конями гордящемусь, душу».

Так говорил Сарпедон; но, сотрясши, свой ясенный дротик

Взнес Тлиполем; обоих сопротивников длинные копья

Вдруг полетели из рук: угодил Сарпедон Гераклида

В самую выю, и жало насквозь несмиримое вышло:

Быстро темная ночь Тлиполемовы очи покрыла.

Но и сам Тлиполем в бедро улучил Сарпедона

Пикой огромною; тело рассекшее, бурное жало

Стукнуло в кость; но отец от него отвращает погибель.

Тут Сарпедона героя усердные други из битвы

Вынесть спешили; его удручала огромная пика,

Влекшаясь в теле; никто не подумал, никто не помыслил

Ясенной пики извлечь из бедра, да с спешащими шел бы;

Так озабочены были трудящиесь вкруг Сарпедона.

Но Тлиполема данаи, блестящие медью, спешили

Вынесть из боя; увидел его Одиссей знаменитый,

Твердый душою, и вспыхнуло в нем благородное сердце;

Он между помыслов двух колебался умом и душою:

Прежде настигнуть ли сына громами звучащего Зевса?

Или, напав на ликиян, у множества души исторгнуть?

Но не ему, Одиссею почтенному, сужено было

Зевсова сына могучего медию острой низвергнуть.

Сердце его на ликийский народ обратила Паллада.

Там он Керана, Аластора, Хромия битвой низринул,

Галия, вслед Ноемона, Алкандра убил и Притана;

И еще бы их более сверг Одиссей знаменитый,

Если бы скоро его не узрел шлемоблещущий Гектор:

Ринулся он сквозь передних, сияющей медью покрытый,

Ужас данаям несущий. Обрадован друга приходом,

Зевсов сын, Сарпедон, говорил ему гласом печальным:

«Гектор! не дай, умоляю, лежать мне добычей ахеян;

Друг, защити! и пускай уже в вашем приязненном граде