В брак там вступив, поселился он в пышноустроенном доме;

Двух он имел сыновей: Антифата и Мантия, славных

Силой. Родил Антифат Оиклея отважного. Сыном

Был Оиклеевым Амфиарай, волнователь народов,

(245) Милый эгидодержавцу Зевесу и сыну Латоны;

Но до порога дней старых ему не судили достигнуть

Боги: он в Фивах погиб златолюбия женского жертвой.

Были его сыновья Алкмеон с Амфилохом. Мелампов

Младший сын Мантий родил Полифейда пророка и Клита.

(250) Клита похитила, светлой его красотою пленяся, Златопрестольная

Эос, чтоб был он причислен к бессмертным.

Силу пророчества гордому дав Аполлон Полифейду,

Сделал его знаменитым меж смертных, когда уж не стало

Амфиарая; но он в Гипересию жить, раздраженный

(255) Против отца, перешел; и, живя там, пророчил всем людям.

Тот же странник, которого сын Одиссеев увидел,

Был Полифейдов сын, называвшийся Феоклименом;

Он Телемаху, Афине тогда приносившему жертву,

С просьбой к нему обратившися, бросил крылатое слово:

(260) «Друг, я с тобой, совершающим жертву, встречаясь, твоею

Жертвой тебя, и твоим божеством, и твоей головою,

Также и жизнью сопутников верных твоих умоляю:

Мне на вопрос отвечай, ничего от меня не скрывая,

Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?»

(265) Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать:

Я из Итаки; отцом же моим Одиссей богоравный

Некогда был; но теперь он погибелью горькой постигнут;

Спутников верных созвав, в корабле чернобоком за ним я,

(270) Долго отсутственным, странствую, вести о нем собирая».

Феоклимен богоравный ответствовал внуку Лаэрта:

«Странствую также и я – знаменитый был мною в отчизне

Муж умерщвлен; в многоконном Аргосе он много оставил

Сродников ближних и братьев, могучих в народе ахейском;

(275) Гибель и мстящую Керу от них опасаяся встретить,

Я убежал; меж людей бесприютно скитаться удел мой.

Ты ж, умоляю богами, скитальца прими на корабль свой,

Иначе будет мне смерть: я преследуем сильно их злобой».

Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

(280) «Друг, я тебя на корабль мой принять соглашаюсь охотно.

Едем; и в доме у нас с гостелюбием будешь ты принят».

Так он сказал и, копье медноострое взяв у пришельца,

Подле перил корабельных его положил на помосте.

Сам же, вступив на корабль, оплывающий темное море,

(285) Сел у кормы корабельной, с собою там сесть пригласивши

Феоклимена. Гребцы той порой отвязали канаты.

Бодрых гребцов возбуждая, велел Телемах им немедля

Снасти убрать, и, ему повинуясь, сосновую мачту

Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,

(290) В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;

Белый потом привязали ремнями плетеными парус;

Тут светлоокая Зевсова дочь им послала попутный,

Зыби эфира пронзающий ветер, чтоб темносоленой

Бездною моря корабль их бежал, не встречая преграды.

(295) Круны и Халкис они светловодный уже миновали;

Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

Феу корабль, провожаемый Зевсовым ветром, оставив

Сзади, прошел и священную область эпеян Элиду.

Острые тут острова Телемах в отдаленье увидел.

(300) Плыл он туда, размышляя, погибнет ли там, иль спасется.

Тою порой Одиссей с свинопасом божественным пищу

Ели вечернюю, с ними и все пастухи вечеряли.

Свой удовольствовав голод обильно-роскошной едою,

Так им сказал Одиссей (он хотел испытать, благосклонно ль

(305) Сердце Евмея к нему, пригласит ли его он остаться

В хижине с ним, иль его отошлет неприязненно в город):

«Слушай, мой добрый Евмей, и послушайте все вы: намерен

Завтра поутру я в город идти, чтоб сбирать подаянье

Там от людей и чтоб вашего хлеба не есть вам в убыток.

(310) Дай мне, хозяин, совет и вели, чтоб дорогу мне в город

Кто указал. Я по улицам буду бродить, и, конечно,

Кто-нибудь даст мне вина иль краюшку мне вынесет хлеба;

В дом многославный царя Одиссея пришедши, скажу там

Людям, что добрые вести о нем я принес Пенелопе.

(315) Также пойду и к ее женихам многобуйным; уж верно

Мне, так роскошно пируя, они не откажут в подаче.

Я же и сам быть могу им на всякую службу пригоден;

Ведать ты должен и выслушай то, что скажу: благодатен

Эрмий ко мне был, богов благовестник, который всем смертным

(320) Людям успех, красоту и великую славу дарует;

Мало найдется таких, кто б со мною поспорил в искусстве

Скоро огонь разводить, и сухие дрова для варенья

«Пищи колоть, и вино подносить, и разрезывать мясо,

Словом, во всем, что обязанность низких на службе у знатных».

(325) С гневом на то отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный:

«Стыдно тебе, чужеземец; как мог ты такие дозволить

Странные мысли себе? Ты своей головы не жалеешь,

В город сбираясь идти к женихам беззаконным, которых

Буйство, бесстыдство и хищность дошли до железного неба:

(330) Там не тебе, друг, чета им рабы подчиненные служат;

Нет! Но проворные, в платьях богатых, в красивых хитонах,

Юноши светлокудрявые, каждый красавец – такие

Служат рабы им; и много на гладко-блестящих столах там

Хлеба, и мяса, и кубков с вином благовонным. Останься

(335) Лучше у нас. Никому ты, конечно, меж нами не будешь

В тягость: ни мне, ни товарищам, вместе со мною живущим.

После ж, когда возвратится возлюбленный сын Одиссеев,

Ты от него и хитон и другую одежду получишь;

Будешь им также и в сердцем желанную землю отправлен».

(340) Голос возвысив, ему отвечал сын Лаэртов: «Да будешь,

Добрый хозяин мой, ты и великому Зевсу владыке

Столь же любезен, как страннику мне, о котором с такою

Лаской печешься! Несносно бездомное странствие; тяжкой

Мучит заботой во всякое время голодный желудок

(345) Бедных, которым бродить суждено по земле без приюта.

Здесь я охотно дождусь Телемаха, а ты расскажи мне

Все, что о славной в женах Одиссеевой матери знаешь,

Все, что с отцом, на пороге оставленном старости, было —

Если еще Гелиосовым блеском они веселятся;

(350) Или уж нет их, и оба они уж в Аидовом доме?»

Сыну Лаэртову так отвечал свинопас богоравный:

«Все по порядку тебе расскажу, ничего не скрывая:

Жив благородный Лаэрт, но всечасно Зевеса он молит

Дома, чтоб душу его он исторгнул из дряхлого тела;

(355) Горько он плачет о долго-отсутственном сыне, лишившись

Доброй, разумной и сердцем избранной супруги, которой

Смерть преждевременно в дряхлость его погрузила: о милом

Сыне крушась неутешно и сетуя, с светлою жизнью

Рано рассталась она. Да не встретит никто из любимых

(360) Мною и мне оказавших любовь столь печальной кончины!

Я же, покуда ее сокрушенная жизнь продолжалась,

В город к ней часто ходил, чтоб ее навестить, поелику

Был я в ребячестве с дочерью доброй царицы, Клименой,

Самою младшею между другими, воспитан; я с нею

(365) Рос и, почти как она, был любим в их семействе; когда же

Мы до желанного возраста младости зрелой достигли,

Выдали замуж в Самосе ее, взяв большие подарки.

Был награжден я красивой хламидой и новым хитоном,

Также для ног получил и сандалии; после царица

(370) В поле к стадам отослала меня и со мной дружелюбней

Прежнего стала. Но все миновалось. Блаженные боги

Щедро, однако, успехом прилежный мой труд наградили;

Им я кормлюсь, да и добрых людей угощать мне возможно.

Но от моей госпожи ничего уж веселого ныне

(375) Мне не бывает, ни словом, ни делом, с тех пор как вломились,

В дом наш грабители: нам же, рабам, иногда так утешно

Было б ее навестить, про себя ей все высказать, сведать

Все про нее и, за царским столом отобедав, с подачей

Весело в поле домой на вседневный свой труд возвратиться».

(380) Кончил; ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

«Чудно! Так в детстве еще ты, Евмей свинопас, из отчизны

В землю далекую был увезен от родителей милых?

Все мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:

Город ли тот, населенный обильно людьми, был разрушен,

(385) Где твой отец и твоя благородная мать находились,

Или, оставшись у стада быков и баранов один, ты

Схвачен морским был разбойником; он же тебя здесь и продал

Мужу тому, от него дорогую потребовав цену?» —

«Друг, – отвечал свинопас богоравный, людей повелитель, —

(390) Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно;

Слушай, в молчании сладко-душистым вином утешаясь;

Ночи теперь бесконечны, есть время для сна, и довольно

Времени будет для нашей радушной беседы; не нужно

Рано ложиться в постелю нам: сон неумеренный вреден.

Все же другие, кого побуждает желанье, пусть идут

(395) Спать, чтоб при первых лучах восходящей Денницы на паству

В поле, позавтракав дома, с господскими выйти свиньями;

Мы на просторе здесь двое, вином и едой веселяся,

Память минувших печалей веселым о них разговором

(400) В сердце пробудим: о прошлых бедах поминает охотно

Муж, испытавший их много и долго бродивший на свете.